…Как тут не вспомнить о словах близкого к Франклину Рузвельту человека — Гарри Гопкинса, советника и помощника американского президента.
Было это еще до окончания войны. В откровенной беседе со мной, как советским послом в США, он произнес почти пророческие слова:
— Вы, может быть, не поверите, но никто в Вашингтоне не думает, как поступить с вооруженными силами и вооружениями, которые оставит война в наследство человечеству.
Я заметил:
— Выходит, что выиграть войну труднее, чем распорядиться армиями и оружием после ее завершения.
Гопкинс эту мысль прокомментировал следующим образом:
— Согласен, что этот вопрос возникает. Но победы могут туманить головы людям.
Тут он сразу дал характеристики подходов к этому вопросу республиканцев и демократов.
— Демократическая партия с традициями Рузвельта, — говорил он, — легче пойдет на то, чтобы вооружения и вооруженные силы страны приспособить к новой обстановке после войны. Другое дело — республиканцы. Если они придут к власти, у них могут возобладать другие мотивы.
Я подумал, что в высказываниях Гопкинса проявляются обычные антиреспубликанские взгляды. Но он, видимо, и тогда уже представлял, какие планы во внешних делах могут возникнуть у республиканской партии, где реакционные мнения укоренились намного прочнее.
И хотя в послевоенный период обе партии настроились в политике на гонку вооружений, на экспансию, на достижение доминирующего положения в мире, тем не менее именно республиканская администрация Рейгана отличалась тем, что создавала тупики и напряженные ситуации в мире больше и чаще, чем делали это другие администрации.
В словах Гопкинса содержалась немалая доля правды.
Мне много приходится писать о величайшей из проблем, которая стоит перед человечеством, — о разоружении. Другими словами, о проблеме ликвидации оружия, прежде всего ядерного.
Уже в течение ряда десятилетий тревожный звон колокола над головами людей возвещает о грозной опасности, нависшей над ними. Он призывает понять, какой кошмар ожидает человечество, если победу одержит безрассудство, а не разум.
Старался я ограничиться лишь краткой оценкой, иногда зарисовкой ключевых тем и эпизодов, относящихся к борьбе против ядерного оружия, позиций по этому вопросу тех или иных стран и политиков, действовавших на международной арене, приводил различные штрихи, но тем не менее к этой проблеме приходится возвращаться вновь и вновь.
Разумеется, моя книга воспоминаний — не монография, которая посвящена какой-то одной проблеме. Это — труд, который, затрагивая в числе других данную проблему, обнажает и то, как сама эта проблема преломляется в конечном счете в сознании людей.
Как только наука обнаружила, что оружие массового уничтожения является реальностью, ученые и дальновидные политики сделали логичный вывод: надо искать пути к тому, чтобы продукт человеческого ума не стал причиной уничтожения самих обладателей этого ума — людей.
Как это ни странно, но и сегодня противники уничтожения ядерного оружия или даже его эффективного сокращения пытаются доказывать, что существование этого оружия помогает сохранить мир. Этот тезис вызывает лишь негодование у всех тех, кто хочет честного и радикального решения вопроса о ликвидации ядерного оружия. Конечно, в авангарде борьбы за такое решение идет Советский Союз. Его практическая политика в этом вопросе и ее теоретическое обоснование хорошо известны всему миру.
Насколько скудным является арсенал аргументов против радикального решения вопроса о ликвидации ядерного оружия, говорит хотя бы такой факт: ядерное оружие и его огромная разрушительная сила характеризуются как «главная опора мира и мирного развития». А боязнь применения ядерного оружия, страх перед ним провозглашаются как «величайшее благо для человечества».
Пожалуй, во всей истории международной жизни со всеми ее катаклизмами, катастрофами не найти более порочной концепции по вопросам войны и мира.
А ведь некоторые правительства, придерживающиеся таких взглядов, после второй мировой войны прямо заявляли, что уничтожение войн между государствами вообще дело невозможное.
На совещании в так называемом Розовом дворце в Париже, которое проходило в марте — июне 1951 года, официальный представитель Англии, первый заместитель министра иностранных дел Эдвард Дэвис сделал любопытное заявление:
— Войны вообще нельзя уничтожить, а человек по своей природе является драчливым и агрессивным существом.
Сейчас эта мрачная ницшеанская концепция не пропагандируется столь откровенно. Но, по существу, противники уничтожения ядерного оружия ее придерживаются.
Советский Союз строит свою внешнюю политику, как неоднократно справедливо подчеркивал М. С. Горбачев, на объективной оценке положения. В этом сила и убедительность позиции Советского Союза и других социалистических государств по вопросам ядерного разоружения и борьбы за безъядерный и ненасильственный мир.
Глава VII
АНГЛИЯ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ВСТРЕЧ И СОБЫТИЙ
«Остается в основном то же самое». Лондонская сессия. Бевин и Эттли, если разделить их пополам. В Сент-Джеймсском и Букингемском дворцах. О чем вспоминал Черчилль. Прирожденное качество Идена и его неудачный финиш. Английская триада. Гейтскелл — идеолог, но чего? «Веселый» лорд Дуглас-Хьюм. «Дважды премьер» Вильсон. Дыхание официальной Англии. Лондон и лондонцы. «Угол вольного слова». Уильям Шекспир и Лев Толстой. Мое отношение к спорту. Памятные и дорогие места.
Наверно, у многих людей, приезжающих в Англию, интерес увидеть и узнать эту страну огромный. Особенно если это первый приезд.
Что за город Лондон? Что это такое — знаменитый Тауэр? А Вестминстерское аббатство? А Букингемский дворец? Где находится могила Шекспира? Что за народ англичане? Вопросов возникает уйма.
Возникли они и у меня, когда я впервые прибыл в столицу Англии в конце 1945 года, чтобы принять участие в первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Только что был потушен небывалый в мировой истории военный пожар. Европа скорбела, но Европа и ликовала. Оплакивала мертвых, но и торжествовала в связи с победой. Англия жила той же гаммой чувств, что и другие государства — участники битвы с фашистскими агрессорами. И перед страной тогда стояла одна из главных задач — налаживание отношений между государствами, ликвидация последствий тяжелой войны.
«Остается в основном то же самое»
У советского руководства и лично у Сталина оставалось твердое намерение продолжать сотрудничество с западными державами — союзницами по антигитлеровской коалиции, включая и Англию. Этого намерения не поколебал тот факт, что в период Потсдамской конференции на английской политической сцене произошли перемены. Лейбористское правительство во главе с Клементом Эттли пришло на смену правительству Уинстона Черчилля, которое управляло страной на протяжении военных лет.
Медлительный, грузный, с сигарой во рту — его постоянной спутницей — так внешне выглядел британский премьер Черчилль. Его жест — два пальца правой чуть приподнятой руки, раздвинутые в виде латинской буквы «V», начальной от слова «victory» — «победа», — неизменно срывал аплодисменты.
Сами англичане вовсе не сразу разобрались, что означало для них правление лейбористов, в чем особенности их курса. Правда, стали проводиться кое-какие социальные реформы, но это не меняло сути: классовое лицо власти сохранялось прежним. Ретушь в политике на то и есть ретушь, чтобы не уводить очень далеко от оригинала. В общем, получалось, что складывавшиеся веками общественные устои не дадут серьезной осадки, тем более не будут разрушены. Что касается впечатления, произведенного за рубежом исходом выборов в Англии, то оно в своей основе совпадало с тем, что думали по этому поводу англичане: «Ничего особенного», «Остается в основном то же самое».
К этому англичане привыкли.
С советской стороны делалось все возможное, чтобы и при лейбористах, и при консерваторах с Англией ладить, поддерживать нормальные связи и, конечно, сотрудничать в решении проблем послевоенного урегулирования. Вместе с тем в Советском Союзе питали надежду, что правительство Эттли займет более объективную по отношению к СССР позицию, по крайней мере по некоторым из нерешенных проблем, особенно в международной сфере.
Одной из них оставалась судьба колониальных территорий. В различных районах мира набирала силу волна национально-освободительного движения народов, вопрос о будущем колоний становился все более острым.
Многие англичане над этим призадумались. И люди в котелках, и те, кто еще не забыл цилиндры: надевая их когда-то, многие англичане старались походить на лордов.
