В этот момент товарищ Сталин спросил меня, с каких пор я знаком с Тито и с другими югославскими руководителями. Ответив ему, что я познакомился с ними после войны, когда впервые находился с визитом в Белграде в 1946 году, я добавил:
— Проблема Косово и албанского населения, проживающего в других краях Югославии, вопрос его будущего остается вопросом, который должен быть решен самим населением Косово и других краев. Однако мы, со своей стороны, никак не вмешиваясь во внутренние дела Югославии, никогда не перестанем поддерживать права своих кровных братьев, проживающих в Югославии.
Наконец я сказал товарищу Сталину, что насчет этого вопроса мы обратились к ним с письмом.
— Ваше письмо я прочитал, — ответил мне товарищ Сталин. — Я разделяю ваше мнение о том, что вопрос о его будущем решает и решит само население Косово.
Тито, помимо своей антимарксистской политики в отношении Косово, — отметил далее товарищ Сталин, — добивался и аннексии самой Албании. Это стало очевидно, когда Тито пытался перебросить в Албанию свои дивизии. Мы пресекли такой акт…
А теперь Тито обвиняет нас, советских, в том, будто мы вмешиваемся во внутренние дела Югославии, будто мы хотели напасть на Югославию! — прибавил Сталин с улыбкой, в которой сквозили и раздражение и глубокая ирония. — Нет, мы никогда этого не хотели и нам даже и в голову не приходит такое, ибо мы марксисты-ленинцы, мы социалистическая страна, и не можем поступать так, как думает и поступает Тито.
Я думаю, — отметил далее товарищ Сталин, — что мы, как марксисты-ленинцы, и впредь должны бичевать антимарксистские действия и взгляды Тито и югославского руководства, но, подчеркиваю, мы никак не должны вмешиваться в их внутренние дела. Это было бы не по-марксистски. Вопрос этот должны рассмотреть югославские коммунисты и югославский народ; им решать дела сегодняшнего и будущего своей страны. В этих же рамках рассматриваю я и вопрос Косово, как и остального проживающего в Югославии албанского населения. Мы ни в коем случае не должны дать повод обвинять нас в том, будто мы стремимся к распаду Югославской Федерации. Это щекотливый момент и к нему нужно подойти очень осторожно, ибо Тито, говоря: «Вот они добиваются расчленения Югославии», не только сколачивает реакцию, но и старается расположить к себе патриотически настроенные элементы.
Что касается ситуации в Албании, — подчеркнул далее товарищ Сталин, — с точки зрения международной, она определена совещанием трех министров иностранных дел: Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Советского Союза. Вам известны заявления Хэлла, Идена и Молотова по этому поводу. Большая шумиха поднимается о том, будто Югославия, Греция и др. нападут на Албанию, но это дело не легкое ни для них, ни для какого-либо другого врага… Вам следует иметь в виду документы трех министров иностранных дел, и время от времени, в подходящие моменты, ссылаться на них, чтобы напомнить о них «друзьям».
Зато внутреннюю ситуацию необходимо постоянно и во всех отношениях укреплять, ее нужно неуклонно укреплять. Это главное, — сказал он и спросил меня: — Есть ли у вас руководимые Министерством внутренних дел силы обороны для борьбы с бандами контрреволюционеров и подавления вылазок внутренней реакции?
— Да, — ответил я. — Эти силы, состоящие из сыновей народа, проделали достойную похвалы работу особенно в первые годы для чистки страны от банд преступников, скрывавшихся в горах врагов и засылавшихся извне диверсантов. В тесном сотрудничестве с народом наши вооруженные силы все лучше выполняют свои обязанности, а партия и народная власть заботились и заботятся о том, чтобы они были возможно лучше подготовлены и вооружены.
— Вы постоянно должны держать эти силы наготове, чтобы справиться как с контрреволюционными группами, так и с возможными бандитами, — посоветовал мне товарищ Сталин.
* * *
Вся эта встреча прошла в теплой, радостной, весьма задушевной обстановке. После беседы, которую мы с глазу на глаз имели с товарищем Сталиным, пошли ужинать. В прихожей, перед входом в столовую, мы повесили пальто и шляпы. В столовой был длинный стол; она была обита деревянной панелью, и то здесь, то там находились столы для подачи блюд и напитков. На ужине были и два советских генерала — провожатый Сталина и еще другой, который сопровождал меня. Сталин беседовал с нами, расспрашивал нас, шутил с нами и с двумя генералами. Когда мы сидели за столом, он подшучивал и над блюдами. Ужин был очень интересным. Никаких официантов не было. Девушка приносила все блюда в закрытых посудах, чтобы они не остывали; она ставила тарелки на стол и уходила. Сталин поднимался, сам брал блюдо, стоя отрезывал куски куриного мяса, затем садился и продолжал шутить.
— Начнем есть, — обратился он ко мне. — Чего ждешь, — сказал он, — не думаешь ли, что придут официанты обслуживать нас? Вот у тебя тарелки, возьми, сними с них крышку и начинай есть, а то останешься ни с чем.
Он опять от всего сердца засмеялся своим смехом, который радовал и веселил душу. Время от времени он брал стакан и поднимал тост. В один момент работавший при нем генерал, увидев, что Сталин собирался взять другой напиток со стола, хотел было не дать ему это делать и попросил его не смешивать напитки. Он поступал так, потому что обязан был заботиться о Сталине. Сталин засмеялся и сказал ему, что это ничего. Но, когда генерал стал настаивать на своем, Сталин сказал ему как-то сердито, но и шутливо:
— Оставь нас в покое, ишь ты, пристал ко мне словно Тито! — И взглянул мне прямо в глаза, смеясь.
Все мы засмеялись.
К концу ужина он указал мне фрукт и спросил:
— Пробовал это?
— Нет, — сказал я, — не пробовал; как его кушать?
Он назвал его, это был фрукт из Индии или тропиков, взял, очистил его и передал мне.
— Попробуй, — сказал он мне. — Руки у меня чистые.
И мне вспомнился хороший обычай наших людей из народа, которые вот так, в ходе беседы, чистят яблоко и подают его гостю…
На этой незабываемой встрече с товарищем Сталиным, как в ходе беседы во дворе, так и во время ужина, мы в глубоко товарищеском духе говорили также о проблемах экономического и культурно-бытового развития нашей страны.
Сталин, как и на всех других встречах, в деталях поинтересовавшись нашим экономическим положением, развитием новой Албании вообще, дал мне ряд ценных советов, которые всегда помогали и помогают нам в нашей работе.
Я в общих чертах ознакомил товарища Сталина с положением наших дел, говорил ему как об успехах, достигнутых нами в выполнении планов, так и о ряде трудностей и недостатков, которые мы знали и с которыми мы боролись, чтобы преодолеть их.
— …В нашей стране имеются неэксплуатированные горные богатства. Группа ученых и геологов, которую пошлет в этом году к нам Советское правительство, даст нам новые данные о месторождениях и количестве этих богатств… Но мы отдаем себе отчет в том, что необходимы большие капиталовложения для максимальной активизации добычи этих продуктов. Пока что это невозможно сделать имеющимися у нас силами и средствами. Большую часть кредитов, предоставленных нам Советским правительством и странами народной демократии, мы использовали для улучшения в какой-то мере эксплуатации существующих месторождений. Вследствие этого, с одной стороны, мы не можем как следует эксплуатировать уже выявленные и подлежащие выявлению подземные богатства, такие как хром, медь и нефть, а с другой, мы не можем быстрыми темпами развивать остальные отрасли промышленности.
Наше Политбюро изучило этот вопрос, представляющий огромный интерес для будущего нашего народа, и пришло к выводу, что у нас пока нет внутренних средств, как и возможностей вполне самостоятельно проводить эту работу. В связи с этим нам хотелось бы узнать и ваше мнение о том, находите ли вы правильным создание совместных албанско-советских компаний в нефтяной, медной и хромовой промышленности? Подобную программу мы можем представить и Совету Экономической Взаимопомощи, но, прежде чем сделать это, нам хотелось бы знать ваше мнение, товарищ Сталин.
Товарищ Сталин сказал мне, что с образованием совместных албанско-советских компаний он не согласен, и объяснил мне, что кое-какие шаги, предпринятые вначале в этом направлении с отдельными странами народной демократии, они сочли ошибочными и отказались от них.
— Мы, — сказал он далее, — будем помогать вам как сегодня, так и в будущем, посылая к вам людей и предоставляя вам все остальное в больших размерах, чем до сих пор. Практически теперь мы можем больше помогать вам, ведь наш нынешний пятилетний план осуществляется успешно.
Я поблагодарил товарища Сталина за оказанную помощь, как и за помощь, которая будет оказана нам в будущем.
— Поблагодари меня, когда помощь будет доставлена вам, — сказал он мне, улыбаясь, а затем спросил:
