Я больше 16 лет работаю в н/органах, все свои силы, способности и знания отдаю работе, имею достижения в борьбе с классовым врагом и, мне кажется, заслуживаю быть отмеченным в звании вместе с остальными оперативными работниками, только что поощренными Вами, т. Народный Комиссар.
Нач. 14 го отделения 3-го отдела УНКВД ЛО Ст. Лейтенант Госуд. Безопасности (КОРАБЛЕВ)
16 мая 1937 г. г. Ленинград
Отделение специальных фондов Информационного Центра ГУВД по Самарской области, архивное личное дело № 25 627 на Кораблева И.М.
Реабилитационное определение Военной Коллегии Верховного Суда СССР на Евдокимова Е.Г.ВЕРХОВНЫЙ СУД СССР
ОПРЕДЕЛЕНИЕ № 4 н — 03374/56
ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР
В составе председательствующего полковника Стучека и членов: подполковников юстиции Башкатова и Плющ, рассмотрев в заседании от 17 марта 1956 г.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА СССР По делу ЕВДОКИМОВА Ефима Георгиевича, 1891 года рождения, уроженца гор. Капала Казахской ССР, осужденного Военной Коллегией Верховного Суда СССР 2 февраля 1940 года по ст. ст. 58–1, 58–8 и 58–11 УК РСФСР к расстрелу, с конфискацией имущества.
Заслушав доклад Плющ и заключение зам. Главного военного прокурора полковника юстиции Терехова, об отмене приговора и прекращении дела в силу ст. 4 п. 5 УПК,
установила:
По приговору суда ЕВДОКИМОВ признан виновным в том, что с 1922 года являлся агентом польской разведки. В 1922 году был завербован Бухариным в нелегальную организацию правых и по прямому указанию Бухарина создал заговорщическую организацию в пограничных войсках и органах НКВД.
В 1938 году установил контакт с руководителем заговорщической организации в НКВД Ежовым и принимал участие в подготовке терактов против руководителей Партии и Советского правительства.
Лично создал две террористические группы, в которые завербовал некоторых бывших работников НКВД.
В заключение ставится вопрос об отмене приговора суда и прекращении дела по следующим основаниям.
Из материалов дела усматривается, что ЕВДОКИМОВ в судебном заседании Военной Коллегии Верховного Суда СССР от данных им на следствии показаний отказался и заявил, что протоколы допросов подписал в результате применения к нему физических мер воздействия следственными работниками.
Дополнительным расследованием установлено, что ряд лиц и в том числе: Беленький, Кауль, Жуковский, Ольский, Уншлихт, которые по материалам значатся как соучастники ЕВДОКИМОВА по антисоветской деятельности, все они были осуждены неосновательно, и дела на них Военной Коллегией прекращены.
По данным партийных органов, ЕВДОКИМОВ с Октябрьской революции работал на ответственных советско-партийных должностях, за заслуги перед Родиной был награжден орденом Ленина и пятью орденами Красного Знамени. Кроме того, ЕВДОКИМОВ на XVII Съезде КПСС был избран членом ЦК КПСС.
Таким образом, указывается в заключение, дополнительной проверкой установлено, что ЕВДОКИМОВ был арестован и осужден по сфальсифицированным следственными органами материалам.
Рассмотрев материалы дела и соглашаясь с заключением Прокурора, Военная Коллегия Верховного Суда СССР —
определила:
Приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 2 февраля 1940 года в отношении ЕВДОКИМОВА Ефима Георгиевича отменить по вновь открывшимся обстоятельствам и дело о нем в уголовном порядке прекратить за отсутствием состава преступления.
Подлинное за надлежащими подписями.
С подлинным верно: Судебный секретарь Военной Коллегии старший лейтенант /МАРКОВ/
Архив Военной Коллегии Верховного Суда Российской Федерации, реабилитационное определение № 4 н — 03374/56 на Евдокимова Е.Г.
Справкапо архивно-следственному делу № 612 526 на Сосновского (Добржинского) Игнатия Игнатьевича
Сосновский (Добржинский) И. И., 1897 года рождения, уроженец гор. Риги, поляк, гражданин СССР, со средним образованием, бывш. член ВКП(б) с 1921 года, исключен в связи с настоящим делом, до ареста — зам. нач. УНКВД по Саратовской области, был арестован ГУГБ НКВД СССР в конце 1936 года.
Сосновский обвинялся в том, что он: «I. Будучи руководящим участником «Польской организации войсковой» (ПОВ), в 1920 году в качестве эмиссара Пилсудского и резидента 2-го отдела польского главного штаба, проник в аппарат ВЧК-ОГПУ-НКВД и на протяжении всего времени, вплоть до ареста, занимался активной диверсионно-вредительской работой в пользу фашистской Польши.
2. Являлся активным участником антисоветского заговора в НКВД, руководимого Ягодой».
(Из обвинительного заключения, т. 1, л. д. 218) Во 2-м томе дела Сосновского имеется протокол допроса его от «…» декабря 1936 года (протоколы отпечатаны на машинке и никем не подписаны). Из содержания их видно, что допрашивал Сосновского особоуполномоченный НКВД Фельдман, где Сосновский обстоятельно рассказывал о том, как он прибыл в Россию (по заданию польской разведки со шпионскими целями), как был арестован ЧК и как затем преданно служил Советской власти, работая в органах ОГПУ — НКВД.
В отношении Роллера и Недзвяловской в этих протоколах имеются следующие показания Сосновского:
«Ответ: Он (то есть Роллер) никакого отношения не имел. Я его не знал, но встречал в тюрьме, когда поехал на Зап. фронт с Дзержинским, он хотел бежать в Польшу из России, а мы тогда собирали сведения, что ПОВ имело колоссальное значение для самого падения Пилсудского». Далее:
«Еще когда Кияковский сидел, мы с Артузовым поехали в Смоленск ликвидировать Борейко. его арестовали и привезли в Москву. В Смоленске я уже был сотрудником, но даже ни Медведь, ни Апетер на знали этого. Тут состоялась встреча и привлечение к чекистской работе Марчевского и Роллера, это было в Смоленске. Как это было? Мы ставили себе задачу — работу среди военнопленных, среди арестованных с тем, чтобы вербовать себе сторонников. Поставлена задача была политически — «ПОВ» против «ПОВ» и выбирали для этой работы самых подходящих. Говорили о том, что капитан Витковский осужден в Польше на 18 лет за коммунистическую агитацию, и он при помощи ПОВяков и при помощи Дриммера — офицера 2-го отдела бежал из Двин- ска. Привели этого Витковского из тюрьмы, ободранный, босой, замазанный, как черт, и с Витковским вопрос решился довольно быстро потому, что он действительно осужден. Его тут же освободили. Второй экземпляр был Роллер. Он австрийский унтер-офицер, сидел в плену в Сибири и смывался из плена домой. Он сидел в одной камере с Витковским (он же Марчевский). Витковский сказал, что Роллер человек подходящий. Через несколько дней был выпущен Роллер. Мы приехали обогащенные еще Витковским и Роллером.
Вопрос: Роллер тоже был разведчиком?
Ответ: Роллер никогда разведчиком не был, он был обыкновенным строевым фельдфебелем, вроде Паукера. В разведке Роллер никогда не работал, поскольку я знаю…
«В Вильно мы выпустили воззвание.
Вопрос: Заторская его тоже подписала?
Ответ: Да, мы все подписали. Мы написали воззвание, где приводили всякого рода случаи самоубийства и т. д., зачитали Ревкомитету, тут же воззвание было отпечатано и привезено в Минск, но не распространялось. Роллера от нас отделили, что он вел — неизвестно, а Кияковский уехал в Москву ликвидировать свою сеть».
«Через некоторое время из Полоцка сообщают, что там будет переходить серьезная группа «ПОВ». Поехали ликвидировать Квятковский и Кияковский, фамилию возглавляющего я сейчас не помню. Была там Марылька Недзвяловская — жена Роллера. Их, кажется, пять человек, но кто именно, я сейчас не помню. Всех их забрали и привезли. Оказывается, что они были посланы из штаба через штаб Украинского фронта ехать в Москву. Первейшая задача их была угробить меня, а затем заниматься работой в том же стиле. Рассказала об этом Марылька Недзвяловская, и поэтому ее выпустили. Послали мы второе воззвание за ее подписью, где было сказано, что там посылают, а они переходят к нам. Это там произвело колоссальное, прямо ошеломляющее впечатление. Там же была выпущена книжка, что «ПОВ» на стороне революции, об этом еще Дзержинский говорил в своем докладе на пленуме Моссовета и говорил, что я это вскрыл, на самом деле я не вскрыл, но просто так политически надо. Значит, этих всех посадили. Офицера, который их возглавлял, расстреляли. Там была еще одна женщина — красавица, ее обменяли, а Марылька вышла замуж за Роллера».
«Я не знал, что делается по польским делам, так как у меня и Маковского были плохие отношения, хотя Ольский дружно относился ко мне, но я знал некоторые данные о выемке документов. Я тогда был назначен помощником начальника ОО МВО и сидел больше там, чем в 6 (отделении. — Прим. авт.) КРО Пилляр звонит и спрашивает, где я. Я явился, и он говорит, что в польбюро ЦК явился Ковальский, которого я хорошо знал, заявился к Дзержинской, ссылаясь на знакомство с ней, он был главным резидентом польской разведки здесь и не только польской, но даже французской. Он сказал, что хочет разговаривать со мной. Я пошел в польбюро, где мне показывают его фотокарточку. Мы условились, что он придет на следующий день. Пришел Ковальский, и я был очень рад, так как мы были с ним очень близки, он заявил, что хочет работать с нами, идейно разочаровался и обижен на то, что его послали резидентом, когда его сверстники стояли по положению выше. Правда, он любил выпивать, и я с ним ни о чем не говорил. Его видел Хальтман и отвел в гостиницу «Савой».
