Сергей Лозунько - «Уродливое детище Версаля», из-за которого произошла Вторая мировая война. (фрагменты)

________________________

8. ПМД, т.2, с.154.

Никто более поляков не доставил столько хлопот мирной конференции. Никто более поляков не бредил идеями великодержавного шовинизма (в этом они переплюнули даже представителей колониальных империй того времени). Никто более поляков не поставил под сомнение принцип самоопределения: «Применить в данном (польском. — С. Л.) случае национальный принцип было тем труднее, что границы «исторической Польши» менялись из поколения в поколение и часто охватывали обширные районы, население которых отнюдь не было польским ни по языку, ни по происхождению. Воспоминания о «Великой Польше» доставили немало хлопот тем, кто хотел разрешить вопрос о национальных границах на основе этнического принципа и исторических традиций. Когда поляки излагали свою программу на конференции, их требования с точки зрения всех канонов принципа самоопределения должны были казаться непомерными и недопустимыми»[9].

_______________________

9. ПМД, т.2, с.176.

Но это другим требования поляков могли казаться непомерными и недопустимыми — но только не самим полякам.

18 января 1919 г. конференция пригласила польских представителей в Париж (тем самым формально признав новую Польшу). 29 января на конференции с длинной и демагогической речью выступил Дмовский*. Его бред (иначе не назовешь) более чем наглядно характеризует представления о польской государственности, которыми были проникнуты руководящие круги тогдашней Польши.

_______________________

*Дмовский Роман (Dmowski), (09.08.1864 – 02.01.1939), польский политический деятель. В 1893-м выступил одним из организаторов Лиги народовой – национального движения, в 1897 г. преобразованного в Национал-демократическую партию. Начинал Дмовский с программы консолидации национальных сил, оппозиции русификаторской политике царских властей. Стоял на позициях противодействия социалистическим течениям. В 1905–1907 гг. призывал к подавлению революции и предлагал сотрудничество с царизмом. Во время Первой мировой войны 1914–1918 гг. выступал на стороне Антанты, возглавлял Польский национальный комитет, созданный 25 ноября 1914 г. в Петербурге, а затем одноименный комитет (создан в 1917-м) в Париже. В 1919 г. делегат Польши на Парижской мирной конференции. Основал «Лагерь великой Польши» (1926–1933 гг.) – профашистскую политическую группировку.

Отбросив в сторону вильсоновские принципы, Дмовский сразу взял быка за рога, предложив «для определения территории Польши обратиться к 1772 г., к периоду до первого раздела». Но это только должно было «послужить отправной точкой». А вообще-то, без обиняков заявил Дмовский, «устанавливая границы Польши, никак нельзя исходить из включения в ее состав только тех территорий, где поляки имеют значительное большинство». Этого мало! Собственно, и границы 1772-го полякам чересчур узки. Если на востоке — еще куда ни шло (а это означало передачу Польше Правобережной Украины, значительной части Белоруссии, Литвы), то на западе немцев следовало бы существенно потеснить: «На западе Польша не удовлетворилась бы историческими границами 1772 г.». Действительно, чего скромничать? Разве история ограничивается только 1772-м?

Дмовский копнул глубже: «Так, например, Силезия была потеряна ею (т. е. Польшей. — С. Л.) в XIV ст.». Так не подать ли ее обратно? Тем более, отметил представитель Польши, «географически Силезия тяготеет к Польше». Все шло в ход! Как не национальный состав, то «исторические права» (само собой, поляки сами определяли точку исторического отсчета)! Если не исторические права — то «географическое тяготение»!

(...)

Но что XIV век! А во времена Карла Великого, в IX в. пожаловать не хотите? Почему нет, если полякам захотелось восточных земель Германии! Дмовский заявил: «Вся территория Восточной Германии не была первоначально немецкой, но подверглась германизации». В доказательство польский представитель процитировал одного из немецких политиков, который-де когда-то сказал следующее: «В результате распада империи Карла Великого Германия потеряла на Западе, но зато выиграла на Востоке». Вот этот германский выигрыш «на Востоке» Дмовский и отнес на польский счет, призвав к восстановлению исторической справедливости. Поляки требовали всю Восточную Пруссию, за исключением небольшого «островка» со столицей в Кенигсберге![10].

_______________________

10. ПМД, т.2, с.177–178.

Как ни маразматично выглядят эти польские аргументы, официально представленные Дмовским на мирной конференции в Париже, но именно ими руководствовались поляки в своих помыслах и конкретных действиях, именно на этих исторических обидах, обращенных в XVIII, XIV и даже в IX века(!) воссоздавалась польская государственность на рубеже второго и третьего десятилетия ХХ в.

Но нередко эти идеи, не укладывающиеся в рамки здравого смысла (чтоб не сказать — идиотские), от которых за версту разило мракобесием Средневековья, получали практическое воплощение, закладывали предпосылки к будущей большой войне. Реваншистские настроения в Германии межвоенного периода, основанные на проявленной к немцам несправедливости, впоследствии окажутся питательной средой для германского нацизма. Под влиянием идей реваншизма немцы приведут к власти Гитлера. «Заслуга» поляков в этом деле, без преувеличения, очень весомая.

(...)

Если бы полякам дали волю, они, очевидно, всю Германию включили бы в свой состав. Польские фанаберии того времени доходили до гротеска. Так, одно время на полном серьезе рассматривалась идея о передаче Польше Восточной Пруссии.

(...)

Нельзя всю Восточную Пруссию — дайте хотя бы ее южную часть. Поляки раскопали в исторических анналах, что мазуры, проживающие на этих землях, — родственные полякам племена. Но Парижская мирная конференция — к неудовольствию Варшавы — приняла решение провести в южных восточнопрусских провинциях плебисцит, который и состоялся 11 июня 1920-го в округах Мариэнвердер, Алленштайн и Остероде. 95% «родственных полякам» мазуров подали свои голоса за то, чтобы остаться в составе Германии.

Было бы это другое время, не сомневаюсь, поляки научили бы мазуров «родину любить» — прибыл бы какой-нибудь Желиговский и силой оружия обосновал исторические права Польши. Но этот плебисцит пришелся как раз на период катастрофы польской армии в войне с Советской Россией, так что было не до южных земель Восточной Пруссии — опасались, как бы всю Польшу не потерять.

Но и в этом случае, несмотря на более чем убедительные результаты плебисцита в пользу Германии, поляки — волевым решением союзников — получили восемь деревень в округах Алленштайн и Остероде, также к Польше был присоединен речной порт в Коженеве и железнодорожный мост на линии Квидзын-Опалене.

А вот Данциг и «польский коридор» («данцигский коридор») поляки получили — союзники позаботились, чтобы Польша имела выход к морю (развивала бы таким образом торговлю с западными державами) и была бы экономически независимой от соседних Германии и России. Оный коридор (от Польши к Балтийскому морю) шириной под сто километров отрезал от Германии Восточную Пруссию и, как отмечает фон Дирксен, «глубоко уязвил германское общественное мнение, даже несмотря на период переживаемого страной глубочайшего упадка, Германия всегда была едина в своем требовании справедливого решения проблемы «коридора»[2].

_______________________

2. Дирксен. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики. – М., «ОЛМА-ПРЕСС», 2001, с.35.

Германскую ненависть, вызванную притязаниями Польши на немецкие земли, весьма образно сформулировал тогдашний главнокомандующий райхсвером генерал X. фон Зект, заявивший в Гамбурге 20 февраля 1920-го: «Ни один немец не должен пошевелить и рукой ради спасения от большевизма Польши, этого смертельного врага Германии, творения и союзника Франции, разрушителя немецкой культуры, и если бы черт побрал Польшу, нам бы следовало ему помочь» [3].

_______________________

3. Горлов С.А. Совершенно секретно. Альянс Москва–Берлин, 1920–1933 гг., М., «ОЛМА-ПРЕСС», 2001, с.39–40.

(...)

Вопросы Данцига, «коридора» и этнических немцев, проживающих на этих землях, решение которых спустя два десятилетия поставит в европейскую повестку дня Третий рейх, не были искусственно созданы Гитлером, а тем более придуманы им. Другое дело, что к концу 30-х гг. мощь Германии возросла достаточно, чтобы Берлин имел возможность использовать более широкий арсенал средств для решения указанных проблем вплоть до применения военной силы. Но и без Гитлера Германия, оправившаяся от поражения в Первой мировой войне и времени формирования Версальской системы, неизбежно актуализирировала бы эти проблемные темы.