Очевидно, подражая западным стандартам, национал-сепаратисты старались вести себя так, как, по их представлениям, поступают «передовые» люди Запада по отношению к «отсталым» народам. Так проявлялась вульгарная спесь, типичная для выскочек. В насаждении же расистских порядков сказывалось и влияние нацистского духовного наследия времен оккупации.
Как и гитлеровцы, национал-сепаратисты исходили из планов, построенных на угнетении этнических меньшинств, ограблении богатств СССР и даже захвата на советской земле «жизненного пространства». Осуществление программы хозяйственного самообеспечения Эстонии ее авторы откровенно связывали с надеждами на то, что СССР будет оплачивать многочисленные финансовые претензии этой республики. Советскому Союзу предлагали выплатить компенсацию за депортацию эстонцев в 1941 году и 1944–1952 годах, ее «аннексию» в 1940 году, «привязывание к чужеродной экономической системе» и т. д. Аналогичными подсчетами были заняты в Литве и Латвии. В случае реализации этих планов остальная часть Союза должна была превратиться в эстонско-латышско-литовскую колонию.
Грандиозные суммы «контрибуции», которую собирались взять лидеры националистических движений у СССР, дополнялись не менее обширными аннексионистскими планами. Созданный при Президиуме Верховного Совета Литовской ССР «Совет по делам Малой Литвы» провозгласил Калининградскую область частью Литвы. На карте, опубликованной в литовских газетах, Калининградская область была объявлена «Малой Литвой», Калининград был назван Караляучас, Советск — Тильже, Неман — Рагайне.
Экспансионистские планы отдельных деятелей выходили за пределы государственных границ СССР. Ж. Симанавичюс в газете «Республика» требовал «отрезать от Польши Сувалкские, Аугуставские, а также другие… территории». Настаивая на аннексии Калининградской области, он великодушно предлагал «разрешить» РСФСР построить «в самой юго-западной части» Калининградской области порт, который бы соединялся с Белоруссией экстерриториальной автомагистралью и железной дорогой.
Газета «Межойа Литува» («Малая Литва») была не столь великодушна. В опубликованной на ее страницах карте европейская территория СССР была разделена на три «зоны интересов»: Эстонии, Латвии и Литвы. Калинин^' радская область, Западная Белоруссия и Украина доставались Литве. Москва входила в латвийскую зону.
Впрочем, отдельные литовские деятели не намерены были делиться со своими прибалтийскими соседями. Словно следуя совету 3. Бжезинского, литовские картографы поспешили отпечатать карту Великой Литвы, восточная граница которой проходила по рубежам Московской области и реке Оке.
В атмосфере, насыщенной воинствующей русофобией, расизмом и национальной спесью, 23 августа 1989 года была проведена антисоветская акция в масштабах всей Прибалтики. Через три республики на протяжении 600 километров была создана непрерывная цепь из людей, державшихся за руки. В этой цепи стояло около 2 миллионов человек. Эта акция, получившая название «Балтийский путь», широко освещалась не только за рубежом, но и в советских средствах массовой информации.
В ответ на эти события ЦК КПСС 27 августа 1989 года выступил со специальным заявлением, в котором резко осуждалась растущая антисоветская направленность выступлений в Прибалтике. В заявлении подчеркивалось: «На определенном этапе обстановкой демократии и открытости воспользовались здесь националистические, экстремистские группировки и постепенно начали вносить в развитие событий нездоровое начало… Очень скоро выявился антисоциалистический, антисоветский характер их замыслов. Кое-где появились организации, напоминающие политические формирования буржуазного периода и времен фашистской оккупации. Началось фактически создание параллельных органов власти. Вошли в практику запугивание, прямой обман и дезинформация, а то и просто моральный террор, дискредитация всех несогласных, каждого, кто остается верен интернационализму и идеям целостности Советского Союза. Часть органов массовой информации оказалась источником насаждения националистической атмосферы…
«Воспользовавшись свободой международных связей, националистические деятели вошли в контакт с зарубежными организациями и центрами, вовлекая, по существу, их во внутренние дела своих республик, сделали их своими консультантами и советчиками, будто эти люди с Запада лучше понимают, что действительно нужно для прибалтийских народов, будто они руководствуются не собственными тайными и явными помыслами в отношении нашей страны, а на самом деле пекутся о благе советских людей…
Деятельность националистических сил уже привела к очень серьезным потерям в экономике республик, к межнациональной и социальной напряженности. Кое-где налицо реальная угроза настоящего гражданского конфликта, массовых уличных столкновений с тяжелыми последствиями. Дело зашло далеко. Судьбе прибалтийских народов грозит серьезная опасность. Люди должны знать, к какой пропасти их толкают националистические лидеры. Если бы им удалось добиться своих целей, последствия могли бы быть для народов катастрофическими. Сама их жизнеспособность могла бы оказаться под вопросом».
Заявление обвиняло руководителей компартий прибалтийских республик в неспособности взять ситуацию под контроль. «Надо сказать, руководители этих республик не сумели сделать всего, чтобы удержать процесс в нормальном русле перестроечных перемен. Им не удалось остановить негативные тенденции, переломить ситуацию, отстоять принципиальные позиции, убедить людей в пагубности планов и практики оппозиционных сил… Нельзя не признать, что часть партийных комитетов и работников спасовала перед трудностями, опустила руки, а некоторые начали даже подыгрывать националистическим настроениям, ослабили противодействие сепаратистским планам».
Заявление обращалось с призывами к народам Прибалтики: «Не верьте тем, кто пытается доказать, будто стоит «изгнать мигрантов», поставить в неравноправное положение русских, украинцев, белорусов, поляков, евреев и других, кто живет и трудится вместе с вами, «отделиться от СССР», как жизнь литовцев, латышей или эстонцев сразу станет зажиточной и комфортной. Это — заведомая неправда! Это — обман… Каждая республика, каждый регион соединены тысячами хозяйственных, общественных, культурных, научно-технических и просто человеческих связей с другими, со всей страной. Что же произойдет, если одним махом эти связи порубить? Совершенно ясно: никому не будет лучше… Сохраним единую семью советских народов, единство рядов Коммунистической партии Советского Союза».
Однако заявление ЦК КПСС было немедленно подвергнуто нападкам в средствах массовой информации прибалтийских республик. В поддержку их выступали и многие средства массовой информации в России. Ряд газет в центральных городах страны публиковали подборки писем с осуждением заявления. «Огонек» опубликовал восторженный репортаж о «Балтийском пути», а литературно-общественное движение московских писателей «Апрель» выступило со своим заявлением, в котором говорилось: «В 1939–1940 годах судьба Латвии, Литвы, Эстонии была решена циничным, хищным сговором Сталина и Гитлера о разделе сфер влияния… Аннексия прибалтийских республик в 1940 году — бесспорный факт. Так же, как и их захват гитлеровцами в 1941 году… В заявлении ЦК КПСС, опубликованном 27 августа 1989 года, мы находим строки ультимативного характера, намекающие на возможность прямой расправы».
Е.К. Лигачев вспоминал: «Уверен, если бы Центр и средства массовой информации начали тогда работать в духе заявления, дальнейшие события развивались бы совершенно иначе и не привели бы к политическом кризису в Прибалтике. Но, увы, судьба заявления ЦК КПСС была плачевной: по нему открыли мощный огонь лидеры Народных фронтов, их поддержали некоторые центральные органы печати. А Центр, ЦК КПСС снова проявили непозволительную пассивность. Создавалось впечатление, что кое для кого заявление было просто формальной акцией, а незавидную судьбу для него уготовили для того, чтобы еще более вдохновить прибалтийских сепаратистов».
Не только Народные фронты, но и руководство компартий Прибалтики атаковало заявление ЦК КПСС. На заседании Политбюро от 13 сентября 1989 года Вяляс заявил: «Заявление ЦК КПСС… вызвало шок в республике своим языком, и не только — неожиданностью. Мы ничего не знали о подготовке такого шага». Вагрис (Компартия Латвии) говорил: «Реакция на заявление негативная. Ее можно назвать сопротивлением… Народный фронт Латвии опубликовал свой проект новой программы: «Латвия — вне Союза». Безусловно, нужен новый, обновленный Союзный договор».
Говоря о положении в Литве, Бразаускас успокаивал: «Экономическая жизнь в республике протекает нормально». Однако тут же оговаривался: «Налицо обострение общественно-политической ситуации. Многие в республике трактуют суверенитет как независимость». Председатель Совета министров Бресис обвинял союзное правительство в диктате. Он говорил о нежелании «союзных органов учитывать национальные интересы республик» и требовал «экономической самостоятельности». Председатель Президиума Верховного Совета Латвии Горбунов туманно рассуждал о неясностях «в правовом статусе, суверенитете республик».
