Надо сказать правду: на подобные доклады в центр не следовало сдерживающих или осуждающих сигналов. Хотя широкая практика расстрелов на фронтах стала известна многим членам партии и даже всплыла на VIII съезде РКП(б). Однако «военная оппозиция» против Троцкого поддержки съезда не получила. Сам Троцкий всячески подчеркивал, что его суровая политика велась с одобрения ЦК. В книге «Моя жизнь» бывший предреввоенсовета республики приводит пример одобрения Лениным его методов руководства армией. Якобы Ленин, чтобы подчеркнуть свое доверие к Троцкому, передал ему чистый бланк Председателя Совнаркома, написав в его нижнем углу: «Товарищи! Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов-Ленин». Троцкий утверждает в биографической книге, что хранил этот бланк чистым всю свою жизнь.
В задачу этой главы не входит анализ взаимоотношений Троцкого с Лениным. Как известно, они были достаточно сложными в разное время. Но факт остается фактом: мы не располагаем ни одним свидетельством относительно постановки вопроса Лениным о замене Троцкого на посту предреввоенсовета и наркомвоенмора. И это несмотря на то, что многие уполномоченные ЦК, командующие фронтами и армиями высказывали Ленину свое недовольство действиями Троцкого и даже жаловались на его во многих случаях совершенно неоправданный жесткий режим. Тем не менее Ленин, как видно из его записок и телеграмм, высоко отзывался о военно-организаторских способностях Троцкого. Это не значит, что у Троцкого не было грубейших ошибок, допущенных им на посту председателя РВС. Их предостаточно, в том числе просчеты в определении стратегических приоритетов в действиях войск, направлений главных ударов, не говоря уже об отдельных конкретных действиях, выразившихся в санкционировании смертной казни в отношении ряда преданных революции красных командиров, террора против безграмотных крестьян, не понимавших, что происходит. Однако сравнивать действия Троцкого с теми невиданными репрессиями, которые обрушили на свой народ Сталин и его подручные, нельзя. Это несоизмеримо ни по масштабам, ни по коварству, ни по идеологическому прикрытию.
Со свойственной ему проницательностью Ленин предвидел, что отношения между Сталиным и Троцким могут составить большую половину опасности раскола ЦК. В завещании он наметил меры для избежания раскола. Однако завещание было скрыто от партии, и после смерти Ленина Сталин и Троцкий сшиблись в борьбе за власть. Десятилетиями нам твердили, что это была борьба идей. Мол, ультралевый Троцкий, придерживавшийся крайних, экстремистских взглядов, ратовал за превращение страны в гигантскую армейскую казарму, где все живут и работают по принципам воинской дисциплины, за сверхиндустриализацию, трудовые армии, которыми следует руководить при помощи бюрократического аппарата. Ну, а Сталин был продолжателем построения социализма по ленинскому плану.
Сегодня со всей определенностью ясно, что это была не борьба идей, а борьба людей. Цель одна — обладание властью. Идеи играли вспомогательную, отвлекающую роль. Было обыкновенное соперничество вождей. Ведь только сейчас, спустя много лет, выясняется, что оппозиция, к которой принадлежал Троцкий, боролась против сталинской фракции за индустриализацию, за плановое начало, за более высокие хозяйственные темпы, против ставки на кулака, за коллективизацию. Да-да, представьте, все эти знакомые понятия, неразрывно связанные со сталинскими пятилетками, родились именно в рядах оппозиции. До февраля 1923 года сталинская фракция считала необходимым опираться на крепкого крестьянина и отказывалась приносить его в жертву в интересах индустриализации. Плановое хозяйство подвергалось осмеянию: мол, мы зависим от дождя, а не от плана. В 1927 году Сталин в борьбе против Троцкого при поддержке Молотова, Ворошилова и других заявлял, что Днепрострой нам так же нужен, как мужику граммофон вместо коровы. Подумать только: с 1923 года оппозиция требовала подготовки пятилетнего плана и сама намечала его основные элементы. Вот вам и первая сталинская пятилетка!
Выдворив Троцкого за границу, Сталин полностью взял на вооружение его планы. Проводится насильственная коллективизация, «трудовые армии» заключенных строят города и заводы, страна превращается в армейскую казарму с жестокой военной дисциплиной. Спрашивается, о чем же они спорили в середине двадцатых годов, если развитие последующих событий показало, что сам Сталин на деле был троцкистом?
Столкновения и конфликты Сталина с Троцким возникали еще в гражданскую войну. В откровенную вражду они превратились после кончины Ленина. Кто первым нанес удар, кто решил пойти на обострение, которое привело к трагическим последствиям? Наша официальная историография ответа на этот вопрос не дает. По-прежнему преобладает миф о борьбе идей. Личностные мотивы пока не исследованы. Хотя в последнее время начали появляться публикации, нарушающие завесу молчания, разрушающие старые догмы.
Профессор В. Сироткин, пожалуй, одним из первых осмелился дать свою интерпретацию потайных пружин непримиримой вражды двух вождей, которая обернулась неисчислимыми бедствиями для страны. Его статья «Кто же они, троцкисты» представляет оригинальную и полезную попытку разобраться в клубке взаимоотношений Сталина с Троцким в середине двадцатых годов. Профессор подчеркивает — это его личная точка зрения. Значит, тем более интересно. Ведь без выяснения всех событий, развернувшихся в Кремле после смерти Ленина, трудно понять мотивы убийства, совершенного через пятнадцать лет на мексиканской вилле Койоакане.
Все началось с безобидного, казалось бы, факта. В 1924 году вышел очередной, третий том собрания сочинений Троцкого, озаглавленный «1917» — по году Октябрьской революции. Том как том, ничего необычного в нем не было. И тем не менее он неожиданно вызвал бурную реакцию. В одном номере «Правды» (26 ноября 1924 года) были помещены сразу две статьи — Л. Каменева «Ленинизм или троцкизм» и И. Сталина «Троцкизм или ленинизм». Вслед за ними в «Правде» с резко критическими статьями выступили Н. Бухарин, Г. Зиновьев, Н. Крупская. Объектом критики был не столько сам «1917», сколько специально написанное к нему Троцким предисловие «Уроки Октября». Отношение к этой работе уже видно по заголовкам оппонентов. У Бухарина статья называлась «Как не надо писать историю Октября», у Зиновьева «Большевизм или троцкизм», у Крупской «К вопросу «Об уроках Октября».
Чтобы показать новым членам партии ленинского призыва, кто есть на самом деле Лев Давидович, «Правда» 9 декабря 1924 года поместила старое письмо Троцкого, написанное меньшевику Чхеидзе 1 апреля 1913 года, когда Троцкий был еще противником Ленина. Рабочие от станка, «азбучно неграмотные пролетарии», как говорилось о них на ХIV съезде, ужаснулись. Было от чего взяться за голову, прочитав вот такие строки: «…все здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и носит в себе ядовитое начало собственного разложения». Для многих не искушенных в политике людей извлеченное из архивов письмо было как гром с ясного неба. Вот вам и «творец Октября», и герой гражданской войны. Да он же настоящий меньшевик, притаившийся антиленинец. Оказывается, авторитет-то его в партии — дутый!
«Литературная дискуссия» длилась почти два месяца. Срок, вполне достаточный для того, чтобы сформировать необходимое общественное мнение. Оно и проявилось в январе 1925 года на Пленуме ЦК, осудившем троцкизм как отражение духа европейской социал-демократии. Резолюция прошла почти единогласно, против было лишь двое — Х. Раковский и Г. Пятаков. Зиновьев и Каменев потребовали исключить виновника из состава Политбюро. Сталин внес другое предложение — сместить отступника с поста председателя Реввоенсовета республики. Большинством голосов прошло предложение Сталина.
20 января 1925 года «Правда» напечатала письмо Троцкого о его вынужденной отставке. Письмо составлено на основе подготовленного им в ответ на обвинения еще в ноябре 1924 года обширного опровержения «Наши разногласия», которое, однако, тогда напечатано не было. Оно пролежало в Гарвардском архиве 64 года и было обнаружено только в 1988 году. Профессор В. Сироткин впервые опубликовал его в советской прессе в 1989 году с сокращениями. Заявив об уходе с поста председателя Реввоенсовета, Троцкий отвергал все предъявленные ему обвинения, но сообщал о своей готовности подчиниться партийной дисциплине.
«Фактическая причина низвержения Троцкого с пьедестала «творца Октября» и «героя гражданской войны» — ни тогда, ни тем более позднее (когда он после сфальсифицированных процессов тридцатых годов был превращен в «убийцу», «шпиона» и «террориста») партии и народу сказана не была», — пишет В. Сироткин. Что же на самом деле произошло? Ведь мы-то теперь знаем: Владимир Ильич простил Троцкому весь его прежний дооктябрьский «небольшевизм». Казалось бы, чего проще — сослаться на «Письмо к съезду», и весь конфликт относительно старого письма Троцкого Чхеидзе исчерпан. Однако ни Троцкий, ни его оппоненты завещание почему-то не вспоминают.
