Мартов писал о «гипертрофии централизма» ленинского плана, а Аксельрод охарактеризовал его как «систему самодержавно-бюрократического управления партией» (Ленин, «О партийном строительстве», стр. 155; 245). Ленин на все эти обвинения отвечает невозмутимо и по-своему последовательно. Да, говорит он, «наша партия должна быть иерархией не только организаций революционеров, но и массы рабочих организаций» (там же, стр. 147).
Даже больше. Ленин чувствует себя польщенным, когда Мартов призвал партию поднять «восстание против ленинизма». Ленин говорит, что все обиженные на II съезде теперь «бросились с рыданием в объятия друг к другу и подняли знамя "восстания против ленинизма"» — эти слова Мартова Ленин берет в кавычки и добавляет:
«Мартов дождался того времени, когда он будет сам-пят, чтобы поднять восстание против меня одного. Неискусно полемизирует-то Мартов: он хочет уничтожить своего противника тем, что говорит ему величайшие комплименты» (там же, стр. 147).
Не будучи сам падким на комплименты, Ленин и для своих противников знал лишь один комплимент — смачную ругань.
Сейчас же после съезда Ленин приступил к практическому осуществлению своего плана по созданию системы партийных организаций на местах. В циркулярном письме к своим единомышленникам, названном «Письмо к товарищу о наших организационных задачах», Ленин конкретизирует свой план. Он предлагает использовать лучших товарищей из социал-демократического подполья не только в комитетах, но и на особых, для дела весьма важных функциях (типография, транспорт литературы, разъездные агитаторы, паспортные бюро, руководители военных групп, а также «дружины по борьбе со шпионами»). Ленин дает указания:
«Мы должны внушать рабочим, что убийство шпионов, и провокаторов, и предателей может быть, конечно, иногда безусловной необходимостью…»;
«Нужны и боевые кружки, утилизирующие служивших в военной службе или особенно сильных и ловких рабочих на случай демонстраций, освобождения из тюрем и т. п.»;
3) «По типу филиальных отделений комитета… должны быть организованы все разнообразные группы, обслуживающие движение, — и группы студенческой и гимназической молодежи, и группы, скажем, содействующих чиновников и группы транспортная, типографская, паспортная, группы по устройству конспиративных квартир, группы по слежению (по слежке — А. А.) за шпионами, группы военных, группы по снабжению оружием, группы по организации, напр., «доходного финансового предприятия» и т. д. Все искусство конспиративной организации должно состоять в том, чтобы использовать все и вся, "дать работу всем и каждому", сохраняя в то же время руководство всем движением» (Ленин, т. V, стр. 184–187, 3-е изд.).
На возражения партийных товарищей, что ленинская чрезмерно централистская организация таит в себе большую опасность, если в центре окажется неспособное лицо или даже агент политической полиции (таким агентом в ЦК большевиков оказался в 1912 году большевистский депутат IV Государственной Думы Малиновский), Ленин отвечал указанием на то, что «средством против этого не может быть выборность и децентрализация, абсолютно недопустимая и даже вредная в революционной работе при самодержавии» (там же).
Особо важное значение придавалось работе на фабриках и заводах. Но и там партийная сеть строится по общепринятому иерархическому уставу:
«Каждый завод должен быть нашей крепостью. А для этого заводская рабочая организация должна быть так же конспиративной внутри себя, так же «ветвиста» вовне, в самые разные стороны просовывать свои щупальцы, как и всякая революционная организация… Заводской комитет должен состоять из очень небольшого числа революционеров, получающих непосредственно от комитета (вышестоящего комитета — А. А.) поручения. Все члены заводского комитета должны смотреть на себя как на агентов комитета (вышестоящего комитета — А. А.), обязанных подчиняться всем его распоряжениям, обязанных соблюдать все «законы и обычаи» той «действующей армии», в которую они вступили и из которой они в военное время, не имеют права уйти без разрешения начальства» (там же, стр. 185–186).
Ленин дает популярное толкование и того, что он имеет в виду под «централизацией руководства», когда сравнивает центр с дирижером, а партию — с оркестром. Он пишет:
«Чтобы центр мог действительно дирижировать оркестром, для этого необходимо, чтобы в точности было известно, кто, где и какую скрипку ведет, где и как какому инструменту обучался и обучается, кто, где и почему фальшивит и кого, как и куда надо для исправления диссонанса перевести и т. п.» (там же, стр. 190).
Абсолютистский централизм впоследствии Ленин и большевики будут выдавать за «демократический централизм». Ленин кончает следующим важным заключением:
«Руководить движением должно возможно меньшее число возможно более однородных групп искушенных опытом профессиональных революционеров. Участвовать в движении должно возможно большее число возможно более разнообразных и разнородных групп пролетариата (и других классов народа)» (Ленин, т. V, стр. 189).
Кратко, лапидарно, соотношение между центром и партийной периферией Ленин выражает формулой: «централизация руководства и децентрализация ответственности» (там же, стр. 188), формулой, которой большевизм руководствуется и поныне. (A. Avtorkhanov, The Communist Party Apparatus, Chicago, Regnery, 1966, pp. 7-16).
Все-таки ведущая идея Ленина — иерархическая партия при централизованном руководстве — не полностью нашла адекватное воплощение в организационных нормах проекта Устава партии, который. Ленин представил на утверждение II съезда. Ленинский Устав явно страдает той же болезнью, которую он приписывал своим противникам: оппортунизмом в организационном вопросе. Говоря иначе, в организационном вопросе Ленин еще не большевик, он, воздавая дань давлению и влиянию демократического крыла партии (группа Мартова), воспринимает и его организационную схему построения высших органов партии. Так, в проекте Устава Ленина присутствует явно антиленинская идея «полицентрии» партии. Вместо одного руководящего центра Ленин предлагает создать три самостоятельных и не подчиненных друг другу центра: ЦК, Совет партии и ЦО (Центральный орган партии). Это требование изложено в § 4 его проекта. Там сказано: «Партийный съезд назначает ЦК, редакцию ЦО и Совет партии» («КПСС в резолюциях», ч. 1, стр. 43). Последующие параграфы определяют компетенции каждого из этих органов:
«5. ЦК объединяет и направляет всю практическую деятельность партии и заведует центральной партийной кассой, а равно всеми общепартийными техническими учреждениями. Он разбирает конфликты как между различными организациями и учреждениями партии, так и внутри их.
Редакция ЦО руководит партией идейно…
Совет партии назначается съездом из числа членов ЦК и ЦО в составе 5 лиц. Совет решает дела о пререканиях и разногласиях между редакцией ЦО и ЦК в области вопросов общеорганизационных и тактических. Совет партии возобновляет ЦК в случае полного его провала» (там же, стр. 43–44).
В § 8 говорилось, что новые комитеты и союзы комитетов утверждаются ЦК, но их обязывали в одинаковой мере подчиняться постановлениям как ЦК, так и редакции ЦО (там же).
Мартов писал, что борьба на съезде по первому параграфу Устава имела «наиболее принципиальное направление» (Мартов, «История российской социал-демократии», М.-П., 1923, стр. 75), но добавлял, что «значение этого поражения (по § 1 Устава) было, однако, для Ленина сведено к нулю принятием остальных пунктов Устава» (там же, стр. 76).
Значение принятого Устава для Ленина заключалось в том, что даже при наличии в нем идеи «полицентрия», он все же сумел придать ЦК такое практическое значение, которое ставило его фактически выше двух других органов. Самовластный ЦК — таков был конечный идеал Ленина. Л. Троцкий рассказывал в брошюре «II съезд РСДРП», что Ленин во время одной из своих речей на съезде относительно того, сколь властным и сильным должен быть ЦК, показал съезду как символ того — «кулак» (М. A. Landau-Aldanov, Lenine, Paris, стр. 63; А. И. Спиридович, «История большевизма в России», Париж, 1922, стр. 75).
