Адвокаты редко бывают романтиками. Реже всего они оказываются романтиками в нынешней России. Если они все-таки ими оказываются, то быстро теряют клиентуру. Исключение составляют те немногие, кто специализируется на делах, в которых потенциал романтизма плавно перетекает в эффективность защиты, но это особые, в основном политические, дела. Представить себе, что обеспеченные люди, обвиненные в тяжких преступлениях, возьмут себе в адвокаты романтика и позволят этому романтику вести игру, угрожающую крупными жизненными неприятностями им самим, а не ведущему игру романтику, я не могу. Равно как не могу себе представить, что жители Москвы начнут летать над зданиями моего любимого города, а не ходить по его улицам.
Кто-то может сказать, что у меня отсутствует воображение. И что я навязываю происходящему извращенную игровую логику. Но я ничего не навязываю. Я обращаю внимание на определенные обстоятельства. На моем языке, повторю, это называется «осуществить технологическую критику». В этом моя обязанность аналитика элитной игры.
И тем не менее я ни на чем не настаиваю. Я всего лишь высказываю гипотезу. Гипотеза же моя заключается в том, что адвокат был вполне профессионален и глубоко интегрирован в нынешнюю российскую специфику, как и подобает профессиональному адвокату. Поэтому он не искал приключений для себя и своего клиента, а играл в соответствии с собственным представлением об эффективности, а также в соответствии с пожеланиями клиента.
Игра же могла состоять только в одном. В давлении на ту клановую группу, которая осуществляла китайскую контрабанду, и в завоевывании за счет этого неких возможностей получения поддержки со стороны группы, воюющей с ней.
Играют уже и адвокаты… То есть в схему под названием «качели» включается все большее количество вспомогательных фигур. Иначе и быть не может. Кланам нужны инструменты для выяснения отношений. А там, где спрос на инструменты, там и предложения со стороны вспомогательных фигур. «Качели» — это тот же рынок. Чем острее конфликт, тем выше спрос на вспомоществования разного рода. Чем выше спрос, тем больше предложение.
22 июня 2007 года «Коммерсант» сообщил, что в мае 2007 года один из обвиняемых по делу «Трех китов», латвийский предприниматель и российский гражданин П.Поляков, договорился через своего адвоката о явке с повинной и явился с повинной в Генпрокуратуру. В связи с этим глава следственной группы по делу «Трех китов» В.Лоскутов вынес постановление о возобновлении следственных действий.
Поляков дал показания в отношении бывшего владельца «Трех китов» С.Зуева. Эти показания носили обвинительный характер. Следствие высоко оценило такой шаг Полякова. Его оставили на свободе, избрав в качестве меры пресечения подписку о невыезде.
В июне 2007 года следствие по делу «Трех китов» было вновь завершено. При этом в конце июня Генеральный прокурор РФ Ю.Чайка выразил уверенность, что в августе все обвиняемые закончат ознакомление с материалами дела. А в сентябре оно может быть передано в суд.
И вот тут-то начинается самое интересное. Как утверждают СМИ, дело «Трех китов» состоит из 530 томов, в каждом из которых примерно 250 листов. Перед тем, как дело будет отправлено на судебное рассмотрение, каждый из обвиняемых должен ознакомиться с его материалами.
Если предположить, что каждый обвиняемый будет знакомиться с делом со скоростью один том в день, то это уже полтора года. Причем полтора года без учета праздников и выходных, когда ознакомление с делом приостанавливается по причине того, что на работе физически отсутствуют те, кто должен выдавать обвиняемым материалы дела. Таким образом, срок ознакомления обвиняемых с делом увеличивается примерно лет до двух.
Однако вряд ли обвиняемые могут знакомиться с делом со скоростью один том в день. К этому есть как объективные, так и субъективные причины.
К объективным причинам относится то, что обвиняемый должен не просто прочитать все тома дела, а проработать его материалы, выработать с адвокатом свою линию защиты в соответствии со следственными материалами. То есть ознакомление с материалами дела просто не может происходить равномерно. Какие-то тома действительно могут прочитываться со скоростью один том в день. А какие-то — изучаться месяцами. К тому же у подследственных по делу «Трех китов» разное состояние здоровья. И от такой вещи, как болезнь, не застрахован никто. А заболевание может стать препятствием к каждодневному ознакомлению с делом.
Есть и субъективные причины. К ним относится умышленное затягивание процесса ознакомления под различными предлогами. Например, под предлогом той же болезни.
Это означает, что, с учетом названного количества томов, два года — это фактически минимальный срок для ознакомления обвиняемых с делом «Трех китов». Реально же «ознакомление» может тянуться и три, и четыре года. Кроме того, само судебное разбирательство может длиться несколько лет.
Соответственно, существует множество лазеек для смягчения наказания и даже развала дела. По каким-то эпизодам может кончиться срок давности… Срок, проведенный обвиняемыми за решеткой в СИЗО, будет зачтен как срок заключения… Кроме того, затяжка времени всегда рассчитана и на предполагаемую «смену политической конъюнктуры». Ведь не могут качели все время взлетать и взлетать или, взлетев, зависнуть в крайней точке! Когда-то они должны двинуться в противоположную сторону. И именно на это делается самая серьезная ставка.
Генеральная прокуратура и Лоскутов, конечно, не могли не понимать подобных нюансов. Поэтому в начале июля 2007 года Лоскутов направил в Басманный суд ходатайство об ограничении времени ознакомления с делом для трех обвиняемых — самого С.Зуева, его партнера по бизнесу А.Латушкина и бывшего начальника отдела продаж мебельного салона «Гранд» Е.Леладзе — до 24 августа 2007 года (знакомство подсудимых с материалами своего дела началось в январе 2007 года).
Однако 13 июля Басманный суд Москвы отклонил ходатайство Лоскутова, признав его требования нарушением прав подследственных. А значит, суд фактически санкционировал дальнейшее затягивание ознакомления подследственных с делом и судебного разбирательства.
Опять же мы можем принять две модели интерпретации случившегося.
Согласно одной из них, Басманный суд никогда не выполняет ничего, противоречащего правовым нормам, и строго стоит на позициях их соблюдения. Даже если такая версия вызовет улыбку читателя, я все равно должен ее выдвинуть, потому что в противном случае окажусь в разряде ангажированных злопыхателей («как же, как же, Басманный суд… знаем!»).
Но я не могу не выдвинуть и другой версии. Согласно которой Басманный суд не может, при любых профессиональных и моральных качествах своих судей, находиться вне нашей реальности, вне элитной игры и всего, что ее сопровождает. Поскольку я уже не раз производил зондаж основной альтернативы (игра или не игра) и приходил к выводу, что игра, то я и здесь имею право рассмотреть в числе прочих и подобный сценарий. И искать доказательства его справедливости (или ложности).
Если же я принимаю этот сценарий, то я должен констатировать очередной ход кланов № 1 и № 2, переигрывающих клан № 3, от лица которого Лоскутов обратился в Басманный суд.
Но если союз кланов № 1 и № 2 начинает выигрывать, то это не может не сказаться на ключевом вопросе, с рассмотрения которого мы начали прикладную часть своего анализа. То есть на вопросе о потере кланом № 1 Генеральной прокуратуры.
Если Устинова просто переместили и всё, то связанный с ним клан, потеряв Генеральную прокуратуру, потерпел умеренное, но долговременное поражение. Потому что Министерство юстиции само по себе не может быть компенсатором потери Генеральной прокуратуры с ее почти неограниченными возможностями атак на клановых конкурентов.
Но мы уже затрагивали по касательной тему Следственного Комитета при Генпрокуратуре. И теперь настало время обсудить ее более обстоятельно.
Зимой-весной 2007 года российские законодатели стали создавать нормативную базу, согласно которой внутри Генеральной прокуратуры («завоеванной» кланом № 3) можно выстроить «государство в государстве» в виде Следственного Комитета. Который как бы входит в состав Генеральной прокуратуры, но одновременно обладает по отношению к ней существенным суверенитетом.
Клан № 3 не мог допустить подобного подрыва завоеванной ключевой территории. Поэтому вопрос о Следственном Комитете и его правах сразу же приобрел элитно-игровой характер. В итоге союзу кланов № 1 и № 2 удалось отстоять сам факт создания Следственного Комитета как «государства» внутри «государства» под названием «Генеральная прокуратура».
Весной 2007 года законодательная база была создана. Клан № 3 проиграл очередную игру. И был просто вынужден начать новую — вокруг поста руководителя созданного Следственного Комитета.
