Весной 2007 года законодательная база была создана. Клан № 3 проиграл очередную игру. И был просто вынужден начать новую — вокруг поста руководителя созданного Следственного Комитета.
22 июня 2007 года Совет Федерации утверждает в должности председателя Следственного Комитета А.Бастрыкина. Тем самым становится абсолютно ясно, что клан № 3 терпит крайне серьезный ущерб, проигрывает с очень большим счетом. Ведь теперь у союза кланов № 1 и № 2 имеется не только Следственный Комитет с совершенно новыми и во многом беспрецедентными полномочиями, но и Министерство юстиции.
В народе это называют: «За что боролись, на то и напоролись». Изгоняли Устинова из Генеральной прокуратуры… Для этого отдавали «свой» Минюст и перемещали в Генпрокуратуру «своего» Чайку. Теперь Минюст под Устиновым, а Генпрокуратура отдает чужому клану ключевую свою функцию — функцию следствия. И при этом катастрофическим образом ослабевает. Да, она остается. Да, Чайка сохраняет свой пост. Но ущерб огромен. И это не может не сказаться на ходе рассматриваемой нами элитной игры.
Утверждением Бастрыкина дело не исчерпывалось. Надо вводить в игру функционально-эффективный Следственный Комитет. А это нельзя сделать, не утвердив штатное расписание. Начинается борьба за каждый пост. Надо сказать, что клан № 3 ни одну позицию не сдавал без боя. Но в итоге клан № 1 и клан № 2 выиграли и на этом этапе.
6 сентября 2007 года — первый день работы нового Следственного Комитета при Генеральной прокуратуре. А через 24 дня начинается решающий этап рассматриваемой нами стратегической элитной игры.
Глава 22. Дело генерала Бульбова
1 октября 2007 года в московском аэропорту Домодедово был задержан начальник департамента оперативного обеспечения ФСКН генерал-лейтенант полиции А.Бульбов. Принцип качелей реализовался, наконец, в полной мере. Да еще как! Ведь задержание Бульбова произошло в тот самый момент, когда в Москве проходил съезд «Единой России» и все ждали выступления Путина!
В тот же день — 1 октября — было задержано еще несколько бывших и действующих офицеров наркополиции: бывший замначальника Управления собственной безопасности (УСБ) наркополиции Ю.Гевал (вышел на пенсию в сентябре 2007 года), оперативник С.Донченко и сотрудник ФСКН Г.Черевко.
При этом о Черевко СМИ сообщили, что он не просто сотрудник ФСКН, а офицер охраны главы ФСКН В.Черкесова.
Два дня спустя — 3 октября — в Басманном суде Москвы состоялись первые слушания по избранию меры пресечения Бульбову, Гевалу, Донченко и Черевко. При этом первые сообщения об арестах в ФСКН появились на лентах интернет-агентств лишь в ночь со 2 на 3 октября. До этого момента ни одной «утечки» в прессу не было!
Только утром 3 октября 2007 года вышла первая сенсационная статья, в которой А.Хинштейн очень взвешенно обсудил ситуацию с Бульбовым, заявив, что все происходящее — это раскол спецслужбистского сообщества и даже война спецслужб. Статья Хинштейна в «Московском комсомольце» называлась «ФСБ занимается дурью». Поскольку А.Хинштейн прочно связал свою журналистскую судьбу со спецслужбистской темой, то взвешенность его позиции была весьма показательной. Фактически Хинштейн стал защищать тот клан, по которому нанесли удар, арестовав Бульбова. Подобное поведение Хинштейна однозначно свидетельствовало, что конфликт действительно прошел через ядро спецслужбистского сообщества. И что протекает он при относительном равенстве сил, имеющихся в распоряжении каждого из кланов.
В самом деле, 3 октября суд санкционировал арест только одного фигуранта — Ю.Гевала. В отношении Бульбова и Донченко представители Следственного Комитета при Генпрокуратуре попросили отложить избрание им меры пресечения на 72 часа. А четвертый задержанный — охранник Черкесова Черевко — был и вовсе отпущен на свободу. В том же судебном заседании была оглашена положительная характеристика на Бульбова, собственноручно подписанная главой ФСКН В.Черкесовым.
Только 5 октября суд санкционировал арест Бульбова и Донченко. При этом ходатайствовать за коллег в судебном заседании пришли сразу три (!!!) заместителя директора ФСКН — А.Федоров, В.Зубрин и О.Харичкин. Таким образом, руководство ФСКН показало, что оно абсолютно не собирается выходить из игры или занимать в этой игре бесперспективную позицию глухой обороны.
А теперь — о связи дела Бульбова с делом «Трех китов» и делом о «китайской контрабанде».
По сообщениям СМИ, Бульбов вел по обоим этим делам оперативное сопровождение следственных действий.
Однако, может быть, это просто случайное совпадение, а Бульбова «взяли» за тривиальную коррупцию? Тут важно всмотреться в предъявленные Бульбову обвинения и в комментирование этих обвинений.
Следствие инкриминирует Бульбову:
— злоупотребление должностными полномочиями;
— превышение должностных полномочий;
— незаконное участие в предпринимательской деятельности;
— получение взятки группой лиц в крупном размере;
— нарушение тайны телефонных переговоров с использованием своего служебного положения и спецсредств;
— нарушение гостайны.
Самое интересное тут именно обвинение в незаконной «прослушке». Поскольку в острой фазе межкланового конфликта в СМИ могут выплескиваться очень важные факты, присмотримся внимательнее к тому, что по этому поводу было сказано и написано «по горячим следам».
3 октября 2007 года на радио «Эхо Москвы» выступил глава Национального антикоррупционного комитета К.Кабанов. Отметим, что Кабанов рассматривается как вполне серьезный и осведомленный эксперт.
Что же говорит Кабанов? Определяя свою позицию в клановом конфликте, он утверждает, что «надо смотреть, кто из групп приносит в данный момент больше пользы, какая из групп, и кто приносит больше вреда. (…) То, что Госнаркоконтроль настаивал, может быть, непублично, это его ошибка, на возбуждении уголовного дела по убийству Юрия Щекочихина, это хорошо. Это хорошо. То, что благодаря их работе, взаимодействию с кем угодно, с Черкесовым, Золотовым, были отставки коррумпированных высших должностных лиц в ФСБ, это хорошо».
Таким образом, в предельно накаленной ситуации Кабанов заявляет о своей однозначной поддержке условной «группы Черкесова» (которую он сразу же называет «группой Золотова-Черкесова»).
А дальше между Кабановым и интервьюирующим его журналистом В.Варфоломеевым происходит весьма нетривиальный диалог:
Кабанов: Дело в том, что если он (Бульбов) слушал, предположим, руководство, бывшее руководство Генеральной Прокуратуры, он мог слушать их родственников. А кто является родственником, например, бывшего Генерального Прокурора, ныне министра юстиции?
Варфоломеев: Игорь Иванович Сечин?
Кабанов: Да.
Иными словами, Кабанов и стоящая за его спиной группа посылает в общество «сигнал»: Бульбова арестовали за то, что он вскрыл путем «прослушки» коррупционные связи Сечина и Устинова. Но главное в том, что в этот острый момент задается, так сказать, «система клановых координат». С одной стороны — «клан Золотова—Черкесова». С другой стороны — «клан Сечина-Устинова».
Предположим даже, что задающие такую систему координат собеседники дезориентируют общество (хотя точно так же задают эту систему координат не они одни и не только в этот момент). В любом случае, это показательно. А если принять данное высказывание за адекватное отражение реальности, то и трагично. Потому что оказывается, что расколот Кремль — «святая святых». Служба личной безопасности и, так сказать, «тайная канцелярия».
Но может быть, дело идет об ошибке двух частных лиц? Если это и ошибка — то вовсе не единичная.
6 октября на том же «Эхе Москвы» в авторской программе «Код доступа» выступила Ю.Латынина. Та самая Латынина, которая в ходе всего конфликта вокруг Бульбова займет предельно античеркесовскую позицию.
И что же сказала Латынина? А сказала она, что группа Бульбова «прослушала разговоры Генерального Прокурора Владимира Устинова со своим родственником Сечиным, и когда распечатки этих разговоров якобы легли на стол Президента, то Президенту это очень не понравилось, потому что там были разговоры, типа, что вот, Устинов должен стать президентом, он будет еще круче, еще сильнее, а Путин, типа, у нас слабоват».
Латынина подтверждает слова Кабанова о том, что Бульбов прослушивал Устинова и Сечина. Но она иначе расставляет акценты. В версии Кабанова, «прослушка» Устинова и Сечина — это антикоррупционная борьба. Для Латыниной же это прослушивание не коррупционных, а политических разговоров с усиленным вниманием к поискам в этих разговорах не «коррупционных намеков», а доказательств личной нелояльности Путину.
Понятно, что в разговорах высокопоставленных чиновников никогда нельзя до конца разделить возможную «коррупционную» и политическую составляющие. Так что если Бульбов действительно слушал высокопоставленных фигурантов, то он слушал, что называется, «все подряд» — и политику, и возможную коррупцию. И дальнейший «обмен репликами» между враждующими сторонами может далеко завести. В том числе, глубоко скомпрометировать обе стороны конфликта.
