В-третьих, стабилизация капитализма выразилась в том, что империалистическим группам передовых стран удалось временно сговориться насчет взаимного невмешательства в дело ограбления и угнетения “своих” колоний. Можно ли считать этот сговор или эту попытку сговориться сколько-нибудь прочной? Нет, нельзя. Во-первых, потому, что каждая из империалистических групп старается и будет стараться отхватить в свою пользу кусочек чужих колоний; во-вторых, потому, что зажим и угнетательская политика империалистических групп в колониях лишь закаляют и революционизируют эти колонии, обостряя тем революционный кризис. Империалисты пытаются “утихомирить” Индию, обуздать Египет, приручить Марокко, связать по рукам и ногам Индо-Китай, Индонезию и пускают в ход все и всякие ухищрения и махинации. Возможно, что им удастся добиться в этом отношении некоторых “результатов”. Но едва ли можно сомневаться в том, что махинаций этих не хватит и не может хватить надолго.
В-четвертых, стабилизация капитализма может выразиться в том, что империалистические группы передовых стран попытаются сговориться насчет единого фронта против Советского Союза. Допустим, что сговор этот удастся состряпать. Допустим, что нечто вроде единого фронта удастся им составить, используя все и всякие комбинации, вплоть до мошеннических подделок в связи с софийским взрывом[30] и пр. Есть ли основание считать, что сговор против нашей страны, или стабилизация в этой области, может быть сколько-нибудь прочным, сколько-нибудь успешным? Я думаю, что таких оснований нет. Почему? Потому, во-первых, что угроза единого фронта и объединенного наступления капиталистов создала бы величайший обруч, стягивающий всю страну вокруг Советской власти как никогда и превращающий ее в несокрушимую крепость в большей степени, чем это имело место, например, во время нашествия “14 государств”. Вспомните угрозу небезызвестного Черчилля о нашествии 14 государств. Вы знаете, что достаточно было высказать эту угрозу, чтобы вся страна объединилась вокруг Советской власти против империалистических хищников. Потому, во-вторых, что поход против Советской страны обязательно развяжет целый ряд революционных узлов в тылу у противников, разлагая и деморализуя ряды империализма. А что узлов этих накопилось за последнее время целая уйма и что они не сулят империализму ничего хорошего, — в этом едва ли может быть сомнение. Потому, в-третьих, что наша страна уже не одинока, ибо у нее имеются союзники в лице рабочих Запада и угнетенных народов Востока. Едва ли можно сомневаться в том, что война против Советского Союза будет означать войну империализма против своих собственных рабочих и колоний. Мне не нужно доказывать, что, ежели нападут на нашу страну, мы не будем сидеть сложа руки, что мы примем все меры к тому, чтобы взнуздать революционного льва во всех странах мира. Руководители капиталистических стран не могут не знать, что мы имеем по этой части некоторый опыт.
Таковы факты и соображения, говорящие о том, что стабилизация капитализма не может быть прочной, что эта стабилизация означает нарождение условий, ведущих к поражению капитализма, что стабилизация советского строя, наоборот, означает неуклонное накопление условий, ведущих к укреплению диктатуры пролетариата, к повышению революционного движения всех стран и к победе социализма.
Эта принципиальная противоположность двух стабилизации, капиталистической и советской, является выражением противоположности между двумя системами хозяйства и управления, между системой капитализма и системой социализма.
Кто не понял этой противоположности, тот никогда не поймет основной сути современного международного положения.
Такова общая картина международного положения в данный момент.
II. Очередные задачи коммунистических партий капиталистических стран
Перехожу ко второй группе вопросов.
Новое и особенное в положении коммунистических партий капиталистических стран в данный момент состоит в том, что период прилива революции сменился периодом ее отлива, периодом затишья. Задача состоит в том, чтобы использовать переживаемый период затишья для укрепления коммунистических партий, для их большевизации, для превращения их в действительно массовые партии, опирающиеся на профсоюзы, для сплочения трудовых элементов непролетарских классов и, прежде всего, крестьянства вокруг пролетариата, наконец, для подготовки пролетариев в духе революции и диктатуры пролетариата.
Я не буду перечислять всех очередных задач, стоящих перед коммунистическими партиями Запада. Если прочтете соответствующие резолюции, особенно резолюцию расширенного пленума Коминтерна о большевизации,[31] вам не трудно будет понять, в чем именно состоят конкретно эти задачи.
Я хотел бы остановиться на основной задаче, на той задаче коммунистических партий Запада, выяснение которой облегчает разрешение всех остальных очередных задач.
Что это за задача?
Эта задача состоит в том, чтобы сомкнуть коммунистические партии Запада с профсоюзами. Эта задача состоит в том, чтобы развить и довести до конца кампанию об единстве профдвижения, обязательно и безусловно войти всем коммунистам в профсоюзы, повести там систематическую работу по объединению рабочих в единый фронт против капитала и создать, таким образом, условия, дающие возможность коммунистическим партиям опереться на профсоюзы.
Без проведения этой задачи невозможно ни превращение коммунистических партий в действительно массовые партии, ни подготовка условий, необходимых для победы пролетариата.
Профсоюзы и партии на Западе — не то, что профсоюзы и партия у нас в России. Взаимоотношения между профсоюзами и партиями на Западе далеко не совпадают с теми взаимоотношениями, которые сложились у нас в России. Профсоюзы появились у нас после партии и вокруг партии рабочего класса. Профсоюзов не было еще у нас, когда партия и ее организации руководили уже не только политической, но и экономической борьбой рабочего класса, вплоть до мелких и мельчайших забастовок. Этим, главным образом, объясняется тот исключительный авторитет, которым пользовалась наша партия среди рабочих до февральской революции в сравнении с теми зачатками профсоюзов, которые существовали у нас тогда там и сям. Настоящие профсоюзы появились у нас только после февраля 1917 года. Уже перед Октябрем мы имели оформленные профессиональные организации, пользовавшиеся среди рабочих громадным авторитетом. Ленин уже тогда говорил, что без такой опоры, как профсоюзы, невозможно ни завоевать, ни удержать диктатуры пролетариата. Наиболее мощное развитие получили у нас профсоюзы после взятия власти, особенно в условиях нэпа. Несомненно, что теперь наши мощные профсоюзы составляют одну из основных опор диктатуры пролетариата. Самое характерное в истории развития наших профсоюзов состоит в том, что они возникли, развивались и окрепли после партии, вокруг партии и в дружбе с партией.
Совершенно в другой обстановке развивались профсоюзы на западе Европы. Во-первых, они возникли и окрепли там задолго до появления партии рабочего класса. Во-вторых, не профсоюзы развились там вокруг партии рабочего класса, а, наоборот, сами партии рабочего класса вышли из профсоюзов. В-третьих, так как экономическая область борьбы, самая близкая для рабочего класса, уже была, так сказать, завоевана профсоюзами, то партиям пришлось заняться, главным образом, парламентской политической борьбой, что не могло не отразиться на характере их работы и удельном их весе в глазах рабочего класса. И именно потому, что партии возникли там после профсоюзов, именно потому, что профсоюзы родились задолго до партий, и они, собственно, и составляли основные крепости пролетариата в его борьбе с капиталом, — именно поэтому партии, как самостоятельные силы, не опиравшиеся на профсоюзы, оказались отодвинутыми на задний план.
Но из этого следует, что если коммунистические партии хотят стать действительно массовой силой, способной двинуть вперед революцию, они должны сомкнуться с профсоюзами и опереться на них.
Не учитывать этой особенности положения на Западе — это значит наверняка погубить дело коммунистического движения.
Там, на Западе, все еще имеются теперь отдельные “коммунисты”, которые не хотят понять этой особенности и которые продолжают носиться с антипролетарским и антиреволюционным лозунгом: “вон из профсоюзов”. Нужно сказать, что никто не может так повредить коммунистическому движению на Западе, как эта и подобные им “коммунисты”. Эти люди думают “атаковать” профсоюзы извне, считая их вражеским лагерем. Они не понимают, что при такой политике рабочие будут этих людей расценивать именно как врагов. Они не понимают, что плохи ли, хороши ли профсоюзы, но массовый рабочий считает их все же своими крепостями, помогающими ему сохранить заработную плату, рабочий день и пр. Они не понимают, что такая политика не облегчает, а подрывает дело проникновения коммунистов в миллионные массы рабочего класса.
