Сталин отказался от идеи совместного заявления и предложил, чтобы Уоллес сам выступил с заявлением. В случае, если высказанные им положения будут созвучны настроениям советского руководства, Сталин предлагал поддержать их в своем специальном заявлении. Перед тем, как выступить с открытым письмом в адрес Сталина Уоллес направил ему текст своего обращения, где изложил свою оценку по ряду вопросов. Сталин, в свою очередь, откомментировал эти предложения.
Интересна реакция Сталина на предложения Уоллеса. Так, на просьбе Уоллеса к советскому лидеру опровергнуть сведения о советском вмешательстве в чехословацкие дела с целью успокоить общественное мнение США Сталин начертал «Чепуха». На предложении Уоллеса активизировать американскую торговлю в Восточной Европе Сталин пишет «Можно». Уоллес предлагает «освободить» югославское золото (остававшееся еще в США), оставив в Америке его часть в счет погашения различных задолженностей. Сталин соглашается и с этим. Относительно объединения Кореи и введения принципа «открытых дверей» в Китае Сталин пишет «Это дело Кореи и Китая». В то же время он соглашается с предложением Уоллеса обеспечить вывод всех войск из Германии через год после заключения с ней мирного договора. Согласием ответил Сталин и на предложение закрепить принцип территориальной целостности СССР и США. В специальном разделе проекта письма, где Уоллес предлагал зафиксировать принципы экономической и политической демократии, как универсальные для всего человечества, Сталин, не вдаваясь в дискуссии, кратко резюмировал «Это дело каждой страны».[119]
Уоллес полагал, что эти договоренности должны быть обнародованы после его поездки в СССР. В таком случае они могли выглядеть как ее результат, причем достигнутый путем «убеждения» Сталина. В Кремле это поняли сразу. Ответ Сталина был категоричен «Поездка может повредить». Кому и чему — оставалось догадываться. Уоллесу рекомендовали напрямую обратиться с открытым письмом к Сталину, а тот также через печать должен был дать ответ.
Кандидату в президенты не оставалось ничего иного, как согласиться. 11 мая 1948 г. «Известия» опубликовали информацию об открытом письме «кандидата в президенты США от третьей партии» Уоллеса. Вслед за этим были опубликованы письма советских граждан, которые в целом одобрительно отзывались о предложениях Уоллеса. В то же время высказывалось несогласие с «вечным господством капитализма» (которое, как увидел один из авторов письма, проходит красной нитью в послании Уоллеса). Другие писали, что в этих предложениях нет ничего нового, так как все они уже звучали раньше от представителей СССР в ООН. Конечно, все эти письма и выступления «советских граждан» были утверждены в советских партийных инстанциях и публиковались лишь после личного согласия Сталина с их тональностью.
Ровно через неделю (18 мая) в «Правде» был опубликован ответ Сталина, в котором он писал «Я не знаю, одобряет ли правительство США программу г. Уоллеса, как базу для соглашения между СССР и США. Что касается правительства СССР, то оно считает, что программа г. Уоллеса могла бы послужить хорошей и плодотворной базой для такого соглашения.».[120]
Сразу вслед за выступлением в «Правде» Сталина с официальным заявлением выступил госдепартамент США, который, с одной стороны, признал важность и необходимость мирного урегулирования неразрешенных вопросов двусторонних отношений, а с другой выступил против ряда конкретных предложений, содержавшихся в письме Уоллеса (в том числе, о контроле над атомной энергией при помощи механизмов ООН и др.).
Таким образом, главная цель, которую преследовал Сталин, ведя интригу с Уоллесом, была достигнута — он сумел не только высказать свою позицию по всему спектру советско-американских отношений, причем (что было для него всегда важно) не инициируя ее, но к тому же заставить правительство США выразить несогласие по ряду принципиальных вопросов. В итоге Сталин выглядел в глазах не только советских людей, но и многих американцев миротворцем, а Трумэн — ретроградом (что в известной степени подрывало его позиции накануне выборов). Наконец, в глубине души он мог лелеять надежду пусть даже на относительный успех некоей «третьей силы» в США на выборах и пытался с учетом этого пусть даже косвенно поддержать ее представителя. Однако, следовало понимать и другое — любая поддержка со стороны Сталина (пусть даже и не прямая) того или иного кандидата (тем более на пост президента) не только объективно не помогала тому, но и в какой-то степени дискредитировала его. Об этом свидетельствовали и результаты выборов. Победу на них одержал Трумэн.
Сразу после выборов в США Сталин утратил всякий интерес к фигуре Уоллеса. В конце декабря 1948 г. Уоллес в беседе с советским послом вновь предлагает себя в качестве посредника в диалоге советского и американского лидеров. Молотов 14 января 1949 г. подписывает директиву послу в США, в которой дает принципиальное согласие на продолжение диалога с Уоллесом. Однако на этом документе Сталин наложил свою резолюцию, ставящую точку на отношениях с Уоллесом «Т. Молотову. Я не согласен. Как видно из выступления исполкома партии Уоллеса, Уоллес думает использовать свое посредничество только для своей партии, мало заботясь о результатах посредничества для СССР. Нам не нужно открывать все свои карты Уоллесу. Пусть сам Уоллес вертится и маневрирует как хочет. И. Сталин».[121]
Еще больше осложнились отношения между СССР и США в условиях начавшегося формирования западноевропейских экономических и военно-политических структур под эгидой США.
В марте 1948 г. был образован Западный Союз в составе Англии, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга.
Летом 1948 г. правительства США и Канады начали переговоры с членами Западного Союза о возможной интеграции экономических и политических усилий. СССР оценивал заключение Западного Союза как «политическое дополнение к тому экономическому объединению европейских стран, которое создано для проведения «плана Маршалла» в Европе». Уже создание Западного Союза было воспринято в Москве как «полное изменение политики Англии и Франции в германском вопросе», как договоренности, «идущие вразрез с документами периода второй мировой войны о союзе СССР с Англией и Францией».
Еще более серьезные последствия имело создание НАТО. В специальном заявлении МИД СССР по этому поводу говорилось «Не трудно разглядеть, что эти цели теснейшим образом связаны с планами насильственного установления мирового англо-американского господства под эгидой США». Советское руководство расценивало создание НАТО как «подкоп под Организацию Объединенных Наций» и пригрозило объединить вокруг себя все «миролюбивые силы».
Одним из шагов на этом пути стало создание в том же 1949 г. Совета Экономической Взаимопомощи, в который вошли все страны «народной демократии».
Известно, что военно-политический союз этих стран сложился в 1955 г. Однако, почти ничего неизвестно о том, что его предтечей был Координационный Комитет, созданный в феврале 1951 г. для рассмотрения вопросов, связанных с обороной стран «народной демократии» (в том числе и военным производством).
Можно считать, что именно 1948–1949 гг. стали рубежом в отношениях между Востоком и Западом, за которым последовал окончательный разрыв. В марте 1949 г. Советское правительство выступило с заявлениями в адрес правительств Англии, Франции, Италии, Норвегии, Турции, Дании, Нидерландов, Греции и других стран-членов НАТО, в которых угрожало пересмотром двусторонних отношений. В заявлении, обращенном к правительству Англии отмечалось, что СССР рассматривает «участие Англии в НАТО как акт, находящийся в противоречии с союзным договором 1942 г.».[122]
Последовала и смена руководства внешнеполитическим ведомством СССР. Первый сигнал к этому прозвучал 29 марта 1948 г., когда Политбюро приняло решение «в связи с перегруженностью удовлетворить просьбу т. Молотова об освобождении его от участия в заседаниях Бюро Совета Министров с тем, чтобы т. Молотов мог заняться главным образом делами по внешней политике». Это было своеобразное предупреждение Сталина главе внешнеполитического ведомства в связи с неблагоприятным для СССР развитием международной ситуации. Однако при всем своем желании Молотов ничего не мог изменить в развитии международной обстановки. Вторым сигналом стало утверждение 5 июня 1948 г. нового состава Коллегии МИДа, где Молотов оставался председателем, но был введен в качестве заместителя министра по общим вопросам А. Я. Вышинский. Наконец, 3 марта 1949 г. Молотов был снят с поста министра, а его преемником был назначен Вышинский. Показательно, что в числе новых обязанностей Молотова в Совете Министров (он сохранил пост заместителя главы правительства) было курирование министерства металлургической промышленности и министерства строительства предприятий тяжелой индустрии. Лишь спустя несколько дней он был назначен и председателем Внешнеполитической комиссии ЦК. Но реального веса в решении международных дел уже не имел вплоть до смерти Сталина.
