Назначение Вышинского министром иностранных дел СССР должно было продемонстрировать вчерашним западным союзникам «смену вех» советской внешней политики, ее ужесточение. Фигура Молотова, при всех ее недостатках, зримо олицетворяла в глазах общественности западных стран сотрудничество периода второй мировой войны. Фигура Вышинского, в какую бы парадную форму ее не облачали, оставался для Запада прежде всего Прокурором, отправившим на смерть крупнейших политических и военных деятелей СССР в 30-е годы.
Таким образом, «холодная война» именно с 1948–1949 гг. вступила в новый этап своего развития, когда началась проработка оперативных планов ведения боевых действий против друг друга как в США, так и в СССР.
Несмотря на то, что планы ведения войны, включая использование ядерного оружия против СССР существовали уже с осени 1945 г., лишь в 1948 г. были разработаны первый оперативный план стратегической авиации США, а также планы боевых действий и атомных бомбардировок «Бройлер», «Фролик», «Хэрроу» и др. Однако в условиях, когда единственным средством доставки ядерного оружия оставалась бомбардировочная авиация, США нуждались в создании сети военных баз вокруг территории СССР. Их массовое создание началось как раз с конца 40-х гг.
Военные планы США в конце 40-х гг. основывались на трех важнейших положениях во-первых, что война с СССР — реальность, если не удастся иными средствами «отбросить социализм», во-вторых, нельзя допустить сокращения разрыва с военном и экономическом отношении между США и «советским блоком», в-третьих, США должны быть готовы нанести первыми ядерный удар.[123]
Летом 1948 г. американцами был разработан план «Чариотир», согласно которому война с СССР должна была начаться «концентрированными налетами с баз в западном полушарии и Англии с применением атомных бомб против правительственных, политических и административных центров, промышленных центров и отдельных предприятий нефтяной промышленности». Намечалось сбросить 133 атомных бомбы на 70 советских городов. В декабре того же года был одобрен президентом план «Троуджэн», позднее «Хафмун», «Флитвуд», «Даблстар». Менялись лишь их названия и число возможных бомб (по мере роста их количества).
Реальные контуры ядерной войны впервые проявились в период корейской войны. Теперь американцам приходилось считаться с наличием у СССР не только ядерного оружия, но и мощного военно-политического союзника в лице Китая. 15 августа 1950 г. Комитет начальников штабов США определил в качестве первоочередной задачи в случае возможного конфликта с СССР «уничтожение известных объектов, от которых зависит способность Советского Союза применять атомные бомбы».[124]
Особенно критическим с точки зрения возможности советско-американской ядерной войны стал 1952 г. 27 января президент Трумэн заявил «Мне кажется, что правильным решением теперь был бы ультиматум с десятидневным сроком, извещающий Москву, что мы намерены блокировать китайское побережье от корейской границы до Индокитая и что мы намерены разрушить все военные базы в Манчжурии. Мы уничтожим все порты или города для того, чтобы достичь наших мирных целей. Это означает всеобщую войну. Это означает, что Москва, Сакт-Петербург, и Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса и Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут стерты с лица земли. Это — последний шанс для Советского правительства решить, заслуживает ли оно того, чтобы существовать или нет!».[125]
Подобные заявления и вполне определенные планы американцев, конечно, не оставались без внимания советской стороны. В свою очередь, Сталин также исходил из возможности возникновения войны с США и готовился к ней. Документов, подобных приведенным выше американским, в архивах обнаружить не удалось. Но это вовсе не означает, что соответствующих планов ведения войны против США у СССР не было.
Взгляды Сталина на предстоящую новую войну были высказаны им уже в апреле 1945 г., еще до завершения разгрома Германии и выступления против Японии. Принимая югославскую делегацию во главе с Тито, Сталин прямо заявил «Война скоро закончится, через 15–20 лет мы оправимся, а затем снова!». Участник этой встречи М. Джилас вспоминал «Что-то жуткое было в его словах ужасная война еще шла. Но импонировала его уверенность в выборе направления, по которому надо идти, сознание неизбежного будущего, которое предстоит миру, где он живет, и движения, которое он возглавляет».
Сталин не только не исключал возможность военного конфликта, но был уверен в его неизбежности и даже необходимости. Это подтверждают и его «ученики и соратники», в частности Мао Цзедун, прямо заявлявший о том, что новой мировой войны бояться не стоит, так как через нее мир придет к торжеству коммунизма.
Однако в конце 40-х гг. Сталин полагал, что время для прямого военного противостояния с США еще не пришло. СССР только в 1949 г. испытал ядерное устройство. Не было достаточного количества средств доставки. Слабой представлялась и система противовоздушной обороны страны. В то же время Сталин прилагал невероятные усилия к тому, чтобы ускорить процесс серийного выпуска ядерных бомб, разработки системы ракетной ПВО, развертывания стратегической авиации.
В подготовке новой войны Сталин исходил из неисчерпаемости людских ресурсов СССР и Китая, которые смогут обеспечить в случае необходимости захват не только всей Европы, но и Азии.
Заявления Сталина во второй половине 1952 — начале 1953 гг. о том, что скорее может разразиться война между различными капиталистическими странами, нежели между СССР и США должны были усыпить бдительность вероятного противника. Н. С. Хрущев указывая именно на этот период, отмечал, что Сталин «пытался прощупать капиталистический мир штыком».[126]
«За кадром» оставались другие, военно-политические аспекты подготовки к возможной войне. Наряду с наращиванием своего военного присутствия в Европе, Сталин не забывал и про другие направления.
С начала 50-х гг. идет крайне высокими темпами военное строительство в восточных районах страны. Создается заполярная железная дорога в сторону Чукотки. Базы военного снаряжения создаются на Чукотке, Камчатке, побережье Северного Ледовитого океана. На Чукотке была развернута 14-я десантная армия под командованием генерала Оленева, перед которой была поставлена задача в случае войны с США провести десантные операции не только на Аляске, но и на западном побережье США.
Была одобрена крупномасштабная программа строительства военно-морского флота. Причина также лежала на поверхности. По свидетельству Хрущева, «пока мы не могли достать США с воздуха, следовало шире использовать моря. И Сталин поставил задачу строительства большого количества крейсеров. Мы мечтали и об авианосцах, но они оставались нам пока технически недоступными. Крейсера должны были дополняться большим количеством эсминцев и подводных лодок».[127]
Сталин лично следил за созданием военной техники, которая могла бы действовать в условиях тундры и лесотундры, а также высаживать десанты в труднодоступные районы. В 1952 г. с его подачи Политбюро приняло решение о создании многоместных десантно-транспортных вертолетов. Тогда же Сталин принял решение о срочном формировании 100 дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации. Для решения этой задачи был необходим колоссальный самолетный парк. Перед авиационной промышленностью ставится сверхзадача в кратчайший срок выпустить более 10 тысяч бомбардировщиков.[128] Значительная часть вновь создаваемых авиационных соединений размещалась на северном побережье и северо-востоке страны. Не имея военных баз вблизи США, Сталин приказал разрабатывать стратегические бомбардировщики сверхдальнего действия. Над таким самолетом трудилось, в частности КБ Мясищева. Был разработан проект самолета, способного достичь территории США. Однако возникал вопрос что делать с этими самолетами после ядерной бомбардировки США — топлива на обратный путь не было. В Политбюро обсуждались даже планы их посадки после выполнения заданий в Мексике.[129]
Вынашивались и планы в случае военной угрозы совершить серию диверсионных акций против американских военных баз в Европе, в том числе и складов с ядерным оружием. Считалось, что это «подорвет американский боевой дух и американцы не смогут пользоваться своими базами в Европе».[130]
Уже в 1950 г. советским военным руководством была принята «директива-70», в соответствии с которой нашим войскам предстояло превратить почти всю Арктику в один большой оборонительный рубеж на случай войны. В феврале 1950 г. прошли первые учения, показавшие степень готовности советских воинов к ведению войны в условиях Заполярья. Один из участников этих учений вспоминал «Сначала нас переодели на одном военном предприятии. Потом погрузились в самолеты С-47 «Дуглас» и полетели в бухту Тикси.». В Арктике от острова Врангеля на востоке почти до Гренландии на западе в течение трех месяцев воины готовили ледовые аэродромы для советской авиации. Однако тогда они не понадобились.[131]
