114
См.: Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. М.: Мысль, 1974. С. 399.
См.: Beck L.W. Five Concepts of Freedom in Kant // Stephan Körner – Philosophical Analysis and Reconstruction: Contributions to Philosophy / J.T.J. Srzednicki (ed.). Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1987. P. 38, 42.
Иоганн Готлиб Фихте, который, как считал Шопенгауэр, вообще имел тенденцию доводить мысль Канта до крайности, поясняет это так: поскольку наша воля в высших ее проявлениях отождествляет себя с моральным законом, постольку раз и навсегда уничтожается свобода как самоопределение человека. Уже не индивид живет в согласии с моралью, а моральный закон живет в индивиде и посредством его. Поэтому жизнь такого индивида становится не свободой, а именно природой. См.: Фихте И.Г. Факты сознания // Фихте И.Г. Сочинения: в 2 т. Т. 2. СПб.: МИФРИЛ, 1993. С. 753–754. Именно это я и назвал «моральной природой», в которой растворяется добро, – в отличие от физической природы (наших естественных склонностей), в которой растворяется зло.
См.: Кант И. К вечному миру // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 299–300.
Кант И. Критика чистого разума. С. 337 (примеч.). Вариации этого рассуждения рассыпаны по «главным» этическим произведениям Канта.
Arendt Н. Some Questions of Moral Philosophy // Social Research. 1994. Vol. 61. No. 4. P. 760.
Стоит вновь подчеркнуть, что в «этическом каноне» Кант совершает противоположный ход – он абстрагируется от всего человеческого, от всего «принадлежащего к антропологии». Все, что не применимо к «другим разумным существам», т. е. к нелюдям, не может иметь места в «чистой моральной философии». Другие, нечеловеческие разумные существа потому и становятся важнейшей категорией кантовского «этического канона», что только ориентация на них позволяет совершить ход, определяющий этот «канон» как таковой, а именно – отказаться от «природы человека» как основы обязательности и всех нравственных законов вообще. Для всей докантовской этики это, действительно, нечто немыслимое и неслыханное. См.: Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. С. 223, 245 и др. Само собой разумеется, то, откуда Кант узнал о «других разумных существах» и что именно они собою представляют (какова их «нечеловеческая природа»), остается тайной за семью печатями.
См.: Silber /. Kants Ethics: The Good, Freedom, and the Will. Berlin: Walter de Gruyter, 2012. P. 66.
Кант И. Критика практического разума // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 1. С. 411.
См.: Кант И. Критика практического разума. С. 411.
Конечно, это – далеко не единственный всполох моральной философии «в перспективе человека» в «главных» этических сочинениях Канта. В конце концов, само представление о принудительности долга необходимым образом предполагает то, что исполнение долга наталкивается на сопротивление, оказываемое «эмпирической» волей человека, что у нее есть достаточная для такого сопротивления сила и что, следовательно, говорить о долге вне контекста борьбы не имеет ни малейшего практического смысла.
Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 91. Сравните это с описанием конфликта морального закона с «патологически» (чувственно) определяемой волей (Willkür), лишь противодействие и подчинение которой позволяет осуществлять повеления категорического императива. См.: Кант И. Критика практического разума. С. 349–350.
Кант И. Религия… С. 242 (примем.).
См.: O’Neill О. Which Are the Offers You Cant Refuse? // Violence, Terrorism, and Justice / R.G. Frey, Ch.W. Morris (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P. 170–195.
Кант И. Религия… С. 113.
См.: Michelson G.E. Kant, the Bible, and the Recovery from Radical Evil // Kants Anatomy of Evil / Sh. Anderson-Gold, P. Muchnik (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P.58.
Кант И. Религия… С. 113.
В «Лекциях о философском учении о религии» Кант прямо говорит о том, что только неспособность людей в старые времена объяснить наличие зла в мире, созданном всеблагим Богом, заставила их сделать предположение об Искусителе, который оторвал часть творения от святого первоначального источника добра. См.: Kant I. Lectures on the Philosophical Doctrine of Religion. 28:1077 // Kant I. Religion and Rational Theology / A. Wood, G. di Giovanni (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 410.
Ведь если они являются разнопорядковыми, скажем принадлежа разным «мирам», то мы не можем между ними выбирать.
Ряд исследователей и делают именно такое заключение. См., к примеру: Guyer Р. The Crooked Timber of Mankind // Kant’s “Idea of Universal History with a Cosmopolitan Aim”: A Critical Guide / A. Oksenberg Rorty, J. Schmidt (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 2008. P. 148.
См.: Кант И. Религия… С. 91.
Там же.
Там же. С. 285 (примеч.).
Кант И. Религия… С. 101.
См.: Там же. С. 107.
См.: Muchnik Р. An Alternative Proof of the Universal Propensity to Evil // Kants Anatomy of Evil / Sh. Anderson-Gold, P. Muchnik (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 126.
См.: Kemp R. The Contingency of Evil: Rethinking the Problem of Universal Evil in Kants Religion // Rethinking Kant. Vol. 3 / O. Thorndike (ed.). Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2011. P. 114 ff. О регулятивном, а не конститутивном суждении см.: Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 5. М.: Мысль, 1966. С. 424.
Кант И. Религия… С. 101−102, 110.
Кант И. Религия… С. 96 (примеч.).
Там же. С. 91.
Там же. С. 102.
См.: Кант И. Религия… С. 102.
Вопрос о том, предопределяет ли или насколько и как предопределяет априорный вневременной выбор «высшей максимы» поступки «эмпирического» человека, является предметом особой дискуссии кантоведов. В свое время еще Эмиль Факенхайм, пытаясь спасти свободу «эмпирического» человека, писал: «…мотивом, движущим отдельным действием [человека], может быть уважение к закону, и тем не менее оно может вытекать из всеобщей максимы, которая может включать в себя уклонение от долга в других случаях» (Fackenheim E.L. Kant and Radical Evil // University of Toronto Quarterly. 1954. Vol. 23. No. 4. P. 349). Признаюсь, мне не вполне ясна логика этого рассуждения и, главное, то, что именно оно дает для понимания того, каким образом «высшая максима» влияет на наши «отдельные действия». Похоже, получается так, что мотивы, движущие последними, существуют сами по себе и потому, как пишет далее Факенхайм, могут быть частично добрыми, частично злыми и частично морально нейтральными, а «высшая максима» – сама по себе и потому в принципе не может быть частично доброй или злой или тем более морально нейтральной. О дальнейшей дискуссии по этим вопросам см.: Timmons М. Evil and Imputation in Kants Ethics // Jahrbuch für Rech und Ethik. Annual Review of Law and Ethics. Bd. 2. Berlin: Duncker & Humblot, 1994. Esp. p. 135.
Попутно стоит отметить, что посткантовская трансформация немецкого идеализма, у истоков которой стоит не кто иной, как влиятельнейший популяризатор Канта Карл Леонгард Рейнгольд (его Иоганн Готлиб Фихте считал «самым изобретательным мыслителем нашего времени»), началась именно с полагания Willkür в качестве исходной и фундаментальной категории философии как системы. У Рейнгольда она получает обозначение «изначальной свободы воли», принадлежащей сущности человечества как такового. Она отличается от «нравственной свободы» как относящейся к сущности человечности и приобретаемой в ходе «воспитания». «Нравственная свобода» предполагает «изначальную», поскольку последняя состоит в способности решать – в пользу добра или зла – и как таковая отличается и от способности разума, и от способности желания. См.: The Fundamental Concepts and Principles of Ethics: Deliberations of Sound Common Sense, for the Purpose of Evaluating Moral, Rightful, Political and Religious Matters, by Karl Leonhard Reinhold. Para. 41, 42 // Roehr S. A Primer on German Enlightenment. Columbia (MO); L.: University of Missouri Press, 1995. P. 181–182. Ясно, что все это предполагало отказ от того отождествления свободы с практическим разумом, которое характерно для «этического канона» Канта. Известно, что Кант энергично протестовал против такого «искажения» его философии. См.: Кант И. Метафизика нравов… С. 135. Правда, если сам по себе выбор не есть свобода, то не совсем понятно, чем занимается свободная воля, вне времени и априорно выбирающая между добром и злом в кантовской «Религии», и в каком смысле она свободна. Однако кантовский отказ отождествлять выбор как таковой и свободу имеет очень веские основания, и к ним мы еще вернемся в дальнейшем.
