К 1928 году ОГПУ стало подозревать — и правильно — что «Дункан» также поставляет документы и итальянской разведке. Однако, несмотря на подозрения относительно честности Константини, не было никаких сомнений в важности поставляемых им материалов. Максим Литвинов, который к концу двадцатых годов прошлого века стал ключевой фигурой в Народном комиссариате иностранных дел, сказал, что он «приносит мне большую пользу»[149].
В 1934 году «Дункан» из-за высокой ценности передаваемой им информации был передан на связь разведчику-нелегалу Моисею Марковичу Аксельроду («Ост»). Первая их встреча состоялась в январе 1935 года. Вопреки законам конспирации их рандеву проходили слишком часто. Так, 27 октября 1935 года Центр телеграфировал Моисею Аксельроду:
«За период с 24 сентября по 14 октября Вы встречались (с Константини) 16 раз. За неделю должно быть не более 2–3 встреч».
Такой интенсивный график объяснялся очень просто — «Дункан» выносил из посольства почти всю секретную документацию, которая могла заинтересовать советскую разведку. Материалы содержали далеко не только информацию о британо-итальянских отношениях, но доклады Форин офиса и официальные донесения британских послов по широкому кругу важных документов, касающихся международных вопросов, которые приходили в качестве информации в посольство Великобритании в Риме.
В докладе Центра от 15 ноября 1935 года было указано, что не менее 101 документа, полученного от «Дункана» с начала года, признаны достаточно важными для того, чтобы отправить «Товарищу Сталину»: среди них — составленные Форин офисом протоколы переговоров между министром иностранных дел сэром Джоном Саймоном, заместителем министра иностранных дел Антони Иденом (через год он стал министром иностранных дел) и Гитлером в Берлине; между Саймоном и Литвиновым, советским комиссаром иностранных дел в Москве; между Иденом и Джозефом Беком, министром иностранных дел Польши в Варшаве; между Иденом и Эдвардом Бенешем, министром иностранных дел Чехословакии в Праге; и между Иденом и Муссолини в Риме[150].
Выше указывалось, что уже в конце двадцатых годов прошлого века Центр подозревал, что агент одновременно сотрудничал и с итальянской разведкой. В 1936 году эти подозрения нашли драматическое подтверждение, когда британская оценка итало-эфиопской войны, похищенная Константини из посольства Великобритании, оказалась на первой полосе одной из ведущих римских газет. Под влиянием Аксельрода ему пришлось признать, что он передавал некоторые документы итальянцам, но он скрыл то, с каким размахом он это делал. В том же году агент также признался в том, что потерял работу в британском посольстве, однако, по всей вероятности, не сказал о том, что его выгнали за нечестность. Он попытался убедить Аксельрода в том, что в посольстве работал его бывший коллега, который продолжит снабжать его секретными материалами. Позже было установлено, что этот коллега был братом Константини-Секондо (псевдоним — «Дадли»), работавшим в архиве посольства в течение предыдущих двадцати лет.
Хотя «Дадли» оказался более нечестным на руку, чем его брат. Он украл брильянтовое ожерелье супруги британского посла, которое хранилось вместе с секретными документами в одной из так называемых красных коробок.
Было проведено независимое расследование. Его результат гласил:
«С. Константини работает в Архиве 21 год. Поэтому он, возможно, прямо или косвенно несет ответственность за некоторые, или все, кражи документов и ценностей, произошедшие или предположительно произошедшие в Миссии… Его подозревали в том, что он принимал участие в бесчестном мероприятии, за которое его брат (Франческо) недавно был уволен. Кроме того, хотя дипломатический персонал не связывает его с этим делом, я (автор отчета. — Прим авт.) вполне уверен в том, что пропажа двух копий кода „R“ из запертого помещения в 1925 году указывает на С. Константини, его брата, или их обоих, как на виновников».
Правда, в виновность братьев никто в посольстве не поверил. Вместо увольнения, что удивительно, в награду за долгую и предположительно преданную службу агент «Дадли» и его жена в мае 1937 года были приглашены в Лондон в качестве гостей правительства Его Величества на коронацию короля Георга VI. После своего возвращения в Италию он продолжил свою шпионскую деятельность. Рим и Москва продолжали оперативно получать копии секретных документов. Связь с «Дунканом» Центр прервал в августе 1937 года. Одна из причин — Москву стало слишком беспокоить то, что агент работал еще и на Рим[151].
В 1932 году был завербован агент «Дарио» (Джорджо Конфорто), который трудился журналистом и чиновником, занимавшимся вопросами сельского хозяйства. В 1937 году ему удалось устроиться в МИД. По иронии судьбы, ему было поручено заниматься делами Советского Союза и Коминтерна, и ему удалось завербовать трех машинисток Министерства иностранных дел («Дарья», «Анна» и «Марта»), которые регулярно снабжали его тем, что Центр считал «ценными» секретными материалами.
Глава 3
Накануне большой войны. 1935–1941 годы
К концу тридцатых годов прошлого века у Советского Союза было три внешних главных противника: страны Запада, Япония на Востоке и многочисленные белогвардейские эмигрантские организации по всему миру.
Мы не случайно написали страны Запада, а не Германия, Италия и и их союзники, так как Великобританию и Францию тоже сложно назвать нашими друзьями, что бы ни говорили современные «ученые». О событиях, произошедших на международной арене накануне Второй мировой войны, написано достаточно много (в качестве примера можно вспомнить Мюнхенский сговор, когда Лондон и Париж активно пытались спровоцировать войну между Москвой и Берлином[152]), поэтому мы не будем подробно останавливаться на этой теме, а поговорим о деятельности ветеранов Белого движения и троцкистов.
Белоэмигранты продолжают войну
Выше мы уже рассказали о подготовке в начале тридцатых годов прошлого века на территории Болгарии эмиссаров для нелегальной заброски на территорию СССР. Прошло несколько лет, и ситуация не изменилась. Руководство РОВСа упорно продолжало готовить кадры для разведывательно-подрывной деятельности на территории Советского Союза.
В 1938 году в Софии была создана «Рота Молодой Смены имени генерала Кутепова», состоявшая из трех взводов по сорок человек во взводе (четыре отделения).
1-й взвод состоял из добровольцев эмигрантской молодежной патриотической организации «Витязей» (Национальная Организация Витязей — НОВ) с командиром — подпоручиком Борисом Александровичем Александровым; взводным унтер-офицером был инструктор Георгий Журавлев.
2-й взвод состоял из добровольцев НОРР (Национальная Организация Русских Разведчиков).
3-й взвод состоял из «диких», т. е. молодёжи, не состоявшей в русских зарубежных молодежных организациях.
Занятия в роте производились трижды в неделю. Приходя в помещение Галлиполийского собрания или в помещение НОРР, чины роты надевали форму — русские зеленые рубахи с высоким воротником и с шифровкой на погонах (буквы «АК» — Александр Кутепов).
Основные предметы курсов:
• тактика пехоты;
• пулеметное дело;
• тактика артиллерии;
• тактика кавалерии;
• тактика авиации;
• тактика бронетанковых частей;
• тактика инженерных войск;
• боевая химия и взрывчатые вещества.
Учебный арсенал курсов состоял из: 40 русских трехлинейных винтовок, двух легких пулеметов Льюиса и одного станкового пулемета «Максим». Слушатели разбирали и собирали их, из винтовок стреляли в летних лагерях.
Знала ли София о существовании этого учебного заведения? Болгарские власти были не только прекрасно осведомлены, но и назначили капитана полиции Браунера в качестве куратора со стороны МВД страны. Был и второй куратор — капитан Клавдий Фосс из Военного министерства. Он охранял работу и подготовку кутеповских боевиков. Этот офицер оплачивал пребывание боевиков в лагерях, покрывая расходы на их питание, обмундирование и поездки.
Аналогичные учебные центры существовали в других европейских странах. Активно функционировал Дальневосточный Отдел РОВСа. Там также были организованы Унтер-офицерские и Военно-училищные курсы, и курсы разных других профилей. В том регионе интенсивно работали Национальная Организация Русских Разведчиков (НОРР) и «Мушкетеры» Его Высочества князя Никиты Александровича. Впоследствии «Мушкетеры» влились в НОРР, который также создал свои многочисленные курсы. Из рядов НОРР вышли многие боевики, впоследствии ходившие «за чертополох» (т. е. выполнявшие боевые задания в СССР)[153].
