Подтверждается старая поговорка: «Дурной ветер не навеет ничего хорошего»: у сегодняшних ученых-мыслителей России есть специфическое, хотя и нежелательное преимущество, которое они обрели благодаря резкому и жесткому опыту, пережив в короткой последовательности и коллапс большевистской системы, и наступивший после этого еще более быстрый и бедственный крах опрометчиво импортированной «модели свободной торговли» профессора Милтона Фридмена, премьер-министра Маргарет Тэтчер, посла Роберта Страусса, Ньюта Гингрича и Джорджа Сороса. Как отмечается в докладе академика Львова, данный двойной опыт посеял среди россиян подозрение во вражеском привкусе этих экономических суеверий, которые истерически отстаиваются до сих пор «квакадемиками»[4] и большинством правительств Западной Европы и Америки.
Таким образом, одна из привлекающих внимание характерных черт доклада академика Львова — это свежесть, с которой информированный автор применяет свой профессиональные качества для критического пересмотра собственного опыта и множества когда-то популярных предположений, лежащих в основе и советских догм, и догм Адама Смита. Поэтому диалог с соответствующими учеными России необходим не только для формирования эффективной новой политики США по отношению к Москве, но также для выбора способов стимулирования необходимой новой концепции глобальной экономической политики, которая срочно нужна миру в целом, не исключая США. Именно в таком духе и с такой целью мы и представляем читателям доклад Центрального экономико-математического института.
Дважды в течение этого века большинство населения США соблазняли сказочной иллюзией в голливудском стиле относительно отношений Америки с «нашим самым близким британским союзником». Эта иллюзия стала распространенной во времена двух неприкрытых по своему характеру любителей Конфедерации[5] среди президентов США XX века — Теодора Рузвельта и рекламного агента Ку-Клукс-Клана Вудро Вильсона. Культ англофилии доминировал также при президенте Трумэне, киссинджеровском президенте Никсоне, Картере из Трехсторонней комиссии и тэтчеровском Буше. Надо признаться, что она сохранялась в качестве сентиментальной тенденции и при администрациях Эйзенхауэра и Рейгана.
В противоположность голливудской англофилии, истинный характер отношений между США и Британией ясно проявлялся в антимонархической политике Джорджа Вашингтона, Джеймса Монро, Джона Куинси Адамса, Авраама Линкольна, Уильяма МакКинли и Франклина Рузвельта. Та же истина хорошо видна сегодня, когда памятная ненависть Лондона к Франклину Рузвельту отражается в грубых нападках на президента Клинтона со стороны Холлинджер Корпорэйшн Конрада Блэка, Дуэйна Андреаса и бывшего посла Роберта Страусса. По-существу, всегда было обманом утверждение о наличии единства принципиальных интересов у США и Британской монархии; это было особенно ясно подчеркнуто еще Госсекретарем США Джоном Куинси Адамсом в набросках антибританской Доктрины Монро. Содержание послания Адамса по этому вопросу применимо и к сегодняшнему дню.
Прежде всего, жизненные интересы Соединенных Штатов Америки всегда непримиримо расходились с интересами Британской монархии, начиная со времен короля Георга III, потом в дни премьер-министра Уинстона Черчилля и сегодня — при королеве Елизавете II. У США не может быть компетентной стратегической внешнеполитической доктрины, которая не исходила бы из понимания природы и причин непримиримости, а также принципиального отличия моральных свойств британской монархии и конституционной федеральной республики Соединенных Штатов.
Из этого следует, что не может быть компетентного понимания США другой страной, если эта страна не осознает, что корни истинной национальной самобытности Соединенных Штатов с их глубинными жизненными интересами следует искать в фундаментальном конфликте между британской монархией и самим существованием Соединенных Штатов. Это началось не позднее начала проказ королевского губернатора Эндроса в 1688-89гг. Предметом спора является не менее важный вопрос, чем две взаимоисключающие концепции человека и природы. Самопровозглашенный агент влияния британской дипломатической службы сэр Генри Киссинджер признал продолжающийся конфликт, хотя и в своей собственной омерзительной интерпретации[6]. Киссинджер действовал соответствующим образом как британский агент в течение 1969-77гг., т.е. в период своей «инкарнации в Белом доме», так же он действует и теперь. Другие страны, такие как Китай и Россия, нас оценят неверно, если они представят себе США или Киссинджера в ином свете, чем описано здесь.
Страны мира нужно предостеречь. Допустим, время от времени народ и правительство США ведут себя так, как будто забыли о конфликте с нашим традиционным врагом — Британской монархией, от которого зависит продолжающееся существование нашей федеральной конституционной республики. Данный исторический конфликт будет сохраняться до тех пор, пока существует эта монархия в таком виде, как сегодня, продолжая паразитические олигархические традиции Венеции, Вильгельма Оранского, Георга III, лорда Пальмерстона, Эдуарда VII, Уинстона Черчилля, Бертрана Рассела и Маргарет Тэтчер. И независимо от того, признают этот конфликт или нет в тот или иной период, он будет заявлять о себе снова и снова и иногда очень жестко, если на него очень долго не обращать внимания. Никогда не стоит забывать, как много ветеранов Второй мировой войны могут воскресить в памяти тот исторический факт, который они сами открыли для себя: этот исторический конфликт с коварным Альбионом существует всегда, причем он скрыт от происходящих на поверхности изменений в нашем национальном общественном мнении, и именно этим определяется истинный исторический характер нашего государства. В этом ключ к компетентной оценке стратегических интересов Соединенных Штатов.
Мы, народ Соединенных Штатов, должны снова сознательно усвоить здравый взгляд на Британскую монархию и наше отношение с ней. В противном случае наша собственная внешняя политика нас разрушит. Не только мы, Соединенные Штаты, должны понять это кардинальное отличие от глобальной англо-голландской финансовой олигархии, но и наши партнеры по договорам должны также взглянуть в лицо реальности, несмотря на разрекламированные иллюзии. Эта нынешняя глобальная стратегическая реальность стала сегодня намного более очевидной, чем в любой момент за последние 70 лет.
Россия, на наследство которой мы должны ориентироваться, — это Россия Екатерины II, которая выручила находившиеся в опасности Соединенные Штаты, предводительствуя Лигой вооруженного нейтралитета в решающей победе над нашим британским врагом в 1780-1783 гг.[7]
Именно этой России помог командующий флотом САСШ Джон Поль Джоунс. Именно эта Россия при Александре II спасла Соединенные Штаты, угрожая войной Англии и ее марионетке Франции, в случае, если лорды Рассел и Пальмерстон и Наполеон III возобновят свои попытки направить военно-морские силы против США в поддержку спонсируемых Лондоном мятежных рабовладельцев Конфедерации. Именно эту Россию обманул преданный Британии президент Теодор Рузвельт, игравший в геополитические игры короля Эдуарда VII. Россия должна придавать особое значение этой исторической связи, точно так же, как и мы должны понимать глубокие корни России, борющейся сейчас за свое самовыражение.
В этой позиции — ключ к более точному пониманию специфики нынешнего глобального экономического кризиса, отразившегося в России и в США по-разному.
Стратегия и экономикаКак подчеркивает академик Львов, одной из важных особенностей России является то, что она располагает большим количеством сырьевых ресурсов на душу населения. Однако мы не Миниверы Чиви[8], мы не презираемые паразитические физиократы: для понимания обнадеживающих особенностей российской экономики мы должны, как показывает доклад академика Львова, делать упор на производительный потенциал ее народа. В этом смысле поучительным является сравнение с Украиной.
За исключением сельскохозяйственного потенциала, рек, береговой линии, на территории Украины практически нет природных ресурсов для промышленного развития, если не считать выдающегося производительного потенциала, представленного ее учеными и образованным населением вообще. Украина должна кормиться за счет прибыли, получаемой из добавленной стоимости, обеспечиваемой ее конкурентоспособной наукой и производительностью труда.
В конечном счете, такой же ключ годится и к экономическому восстановлению новой России. Это экономический потенциал и России, и Украины, которой премьер-министр Маргарет Тэтчер и президент Джордж Буш намеревались разрушить; так же, как оговорено в качестве особого условия в презренном нравоучении, известном как «Доктрина Вебстера», которое МВФ и посол Буша Роберт Страусс применили к России и Украине. Как и Украина, постсоветская Россия концентрирует свой экономический потенциал вокруг научного истэблишмента и в относительно превосходящем качестве программ всеобщего производственно-технического образования{1}.
