Но надо не смешиваться с ними, не пытаться сделать из них союзников, понимать, что они в итоге всегда поддержат наших «оппонентов» словом и делом.
И, наконец, все «совки». Этих реаниматоров «великой советской империи» тоже надо воспринимать адекватно. Они враги. И никем иным быть не могут.
Очевидно также, что «оппонентами» являются все поклонники, сторонники и защитники нынешнего варианта совка, а именно, казенные, наемные патриоты. Типа всяких там «наших», молодогвардейцев и прочих.
Но в отношении этих, нам кажется, не нужно даже ничего разъяснять. И так все ясно.
Короче, все они одним миром мазаные.
Да, раздел получился кратким, но емким. Согласитесь, коллеги, это стало возможным только благодаря тому, что мы определились в главном. Поняли антинародную антирусскую суть российского государственного монстра.
И теперь можем делать выводы, не отвлекаясь на частности.
4. Миф о «самом ужасном» враге
А как же мы останемся без своего государства перед лицом агрессивного Запада?! – воскликнет иной «патриот».
Зададим встречный вопрос. А как вы считаете, почему Запад не раздавил Россию, когда она лежала в руинах в 1992-1993 годах? Тогда страну можно было взять голыми руками без единого выстрела, подогнав не спецназ или танки, а самолет с долларами.
Но ведь никто так не поступил. Да, грабили, да отщипывали куски. Но в целом не хотели развала страны. Вдумайтесь, в 1993 году вообще можно было бы ввергнуть страну в хаос гражданской войны. А потом взять голыми руками. Но помогли сохраниться режиму.
Боялись прихода к власти «патриотов»? Да полноте, ну какой «патриот» из того же Руцкого. О котором люди осведомленные уверенно говорили, что он агент ЦРУ еще со времени своего афганского пленения.
Нам не хочется долго спорить на эту тему, ибо антизападный миф достаточно полно разобран и разоблачен в книге «Россия против Руси».
И все же, несколько повторяясь, отметим, что утверждение о том, что Россия все время защищалась от агрессивного Запада – миф. Ибо на Западе Россия чаще всего сама была агрессором. Напомним в этой связи наиболее яркие примеры.
Иван Грозный сам начал Ливонскую войну. Безо всякого повода и безо всякой угрозы для России со стороны слабой Ливонии.
Петр I первым напал на Швецию. Причем, вероломно. Почти сразу после того, как уверил шведское посольство в своих самых мирных намерениях. Это известный профессионалам факт, который, тем не менее, по вполне понятным причинам замалчивается историками, «пишущими для широкой публики». Но, к счастью, в последние годы появились популярные работы на этот счет, позволяющие узнать о таких фактах широкому кругу читателей (например, книга В.А. Красикова Неизвестная война Петра Первого, С-Пб, Издательский дом Нева, 2005 – 478 с.).
А нашествие Наполеона? – возразит иной читатель. Что ж, напомним факты и на сей счет. Нашествие 1812 года есть лишь эпизод в долгой череде войн. В которых Россия первая, задолго до 1812 года, сама вторгалась на Запад, воюя с Францией. Вторгалась. И это ясно любому непредвзятому читателю. Ибо и Аустерлиц, и Шенграбен, описанные Львом Толстым в «Войне и мире», это отнюдь не русские земли. И Сент-Готард, блестяще пройденный Суворовым, тоже находится не в России, а в Швейцарии.
А о дурной манере Петра I и иных его наследников лезть в германские дела с открытым осуждением пишет вполне официозный В. О. Ключевский.
Так что Россия вторгалась, если и не ради откровенной агрессии, то, как минимум, чтобы вмешаться в западные разборки, а отнюдь не для защиты своей территории от нападения. Как говорит иная публика, «впрягалась» империя за других. И «по понятиям» должна была отвечать, за это.
Вполне справедливо, впрочем.
Век ХХ мы рассматривать не будем. Не потому, что не имеем на этот счет своего мнения. А потому, что один век, как бы не трактовать его, не изменит тенденции, которая складывалась в течение шести веков. Шесть больше, чем один.
Нет, дорогой наш читатель, мы не иррациональный поклонник Запада.
Запад ведет себя со всеми, и нами в том числе, холодно, жестко, прагматично, эгоистично. Но с какой стати он должен нас любить?
Ему не нужна ни любовь, ни ненависть к нам.
А вот нашим «православно-имперским патриотам» ненависть к Западу просто необходима. Без этой ненависти, без мифа об извечной западной угрозе им нечем будет обосновывать грабеж собственного народа.
Так что, не включая Запад в число друзей, исключим его из числа врагов.
Он может быть и таким и таким.
Но нам кажется, что с прагматичным Западом лучше не дружить и не враждовать. С ним надо твердо, цинично и холодно торговаться. МЫ имеем в виду не только и не столько торговлю, сколько торг политический.
Такой подход Запад поймет.
5. Замечание об убогих
А как же жиды, масоны и прочие исконные враги русского народа?! – возопит иной патриот, – неужели и они по мысли авторов данного манифеста превратились из врагов в друзей.
Нет, дорогой читатель. Не превратились. Впрочем, о масонах не знаем. Как говорится, не встречали. Кавказских хамов и спекулянтов встречали, еврейских гешефтмахеров встречали. А вот масонов не встречали.
Но это не меняет дела.
Олигархическая часть тандема «государственники – олигархи» в основном еврейская. И об этом пишут и сами евреи. Напомним в этой связи известное открытое письмо соплеменникам Э. Тополя.
Но, извините, говорим открыто, в инородческом олигархическом кагале, мы бы евреев отдельной строкой не выделяли. Спевшиеся с Кремлем олигархи, будь то еврей Абрамович или азербайджанец Аликперов все заслуживают того, чтобы стать объектом, скажем мягко, «восстановления справедливости».
Кстати, сами олигархи, являясь непримиримыми врагами среднего класса, прекрасно понимают, чем им грозит наш успех. Понимают они также, что не левые националисты их главные враги, а националисты буржуазные, националисты из среднего класса.
Но эти олигархи представляются нам как бы сидящими в одном танке с государственниками. Грохнем этот танк, сгорят все в нем сидящие, и олигархи и коррумпированные чинуши.
Впрочем, читатель понимает, что сравнение с танком это просто отвлеченный образ.
Нас, дорогой читатель, гораздо больше интересуют не еврейские олигархи. Они «оппоненты». Нас интересуют в некотором смысле еврейские конкуренты, которые опаснее врага, пардон «оппонента».
Те еврейские либералы, которые пытаются монополизировать борьбу с этим авторитарным людоедским государством.
Они сейчас остались без крыши и без денег. Олигархи у нас все как один имперские патриоты-интернационалисты, и денег либералам не дают. Чубайс вон вообще порекомендовал СПС самораспуститься. Каково?!
Запад, как мы говорили выше, тоже не дает нашим либералам ни денег, ни помощи.
Так что, эти господа предстают сейчас чуть ли не как убогие.
Но, тем не менее, большая часть этих либералов все равно орет о «фашистской угрозе». Почему? Неужели не понимает, что есть часть националистов, которая в потенциале является самым дееспособным противником этого режима.
Нет, они слишком умны и понимают все.
Ну, так если вы так не любите это деспотическое государство, то хотя бы объявите нам нейтралитет.
Нет, нейтралитета от них не дождемся.
Почему?
Все ясно, господа. Потому что надеются в будущем перехватить спонсорские деньги. Как сейчас их белорусские коллеги перехватывают спонсорские деньги у белорусских языческих националистов. Непримиримых противников режима Лукашенко.
Тем более, у либералов перед глазами пример Сербии, где западная поддержка в итоге нашла адресат среди националистов в лице национал-либерала Коштуницы.
Воистину, конкурент опаснее врага.
Но с конкурентом и надо бороться как с конкурентом, а не как с врагом. И если говорить о борьбе идеологической и пропагандистской, то еврейских либералов надо представлять не великими и опасными, а убогими и жуликоватыми.
Надо не демонизировать, а дискредитировать их.
Вызывать не страх перед ними, а презрение.
И тогда, в час «Х» столь нужная нам помощь, пойдет не им, а нам.
Ну, а после кризиса изменится буквально все. И тогда определимся с кем и как быть. С кем и за что рассчитываться.
6. Не надо бояться. Некоторые выводы
Итак, если Вы с нами согласны, читатель, Вы прошли тест. Хотя мы понимаем, что иной даже весьма продвинутый читатель, согласившийся с ним, все равно испытывает определенный страх. Страх за свою неумеренную по иным оценкам смелость. Страх человека, бросившего пылающий берег, грозящий бедами, но опасающегося, найдет ли он новую землю.
Читатель, вспомни, что ранее мы сравнивали себя со штурманом. И, как штурман, говорим Вам, говорим тебе: «Все правильно. Земля спасения близка. Не бойся. Не жалей о покинутом. Ибо там нет ничего, кроме мучительной гибели. Твоя смелость оправдана».
