Хотя были, конечно, и немцы, и датчане, и евреи, которым удавалось заставить Россию почтительно склониться перед ними.
Особенно мне понравилось, как это получилось у варяга Витуса Беринга. Неплохо у немцев Ивана Федоровича Крузенштерна и Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена. Очень хорошо вышло у африканца Абрама Петровича Ганнибалла. Очень победоносно — у поляка Константина Константиновича Рокоссовского. Евреи опять же не подкачали.
Вся Россия кланяется им — несмотря на то, что с времен их жизней и трудов прошли десятилетия и века. Они стали Россией, отказавшись от всего остального, возложив на Россию все свои надежды, отдав ей и свои жизни и судьбы своих потомков. Почему они сделали это? Потому что они в нее верили.
Они выбрали единственный верный способ покорения России. Единственный способ покорить Россию — стать ею.
Секретный сценарий. Почему 200-летие Отечественной войны пройдет без киноэпоса
20 апреля 2012
Уважаемые читатели! Летом нас ожидает двухсотлетняя годовщина начала Отечественной войны, а масштабного киноэпоса на экранах не появится.
Это странно. Почему на одну из важнейших страниц нашей истории откликнется, причем только в сентябре, лишь камерная драма «Уланская баллада» за какие-то пару миллионов с Безруковым? Тема ведь богатейшая во всех смыслах. Как именно, объяснять не буду, — но, тем не менее, я раскрыл эту тайну.
В распоряжении вашего покорного слуги оказался секретный сценарий запланированного отечественной творческой элитой исторического блокбастера, приуроченного к годовщине Бородинской битвы. Рабочее название картины — «МужикЪ».
Фильм должен был быть снят, как это нетрудно догадаться, на государственные деньги, маститым режиссером, ранее, в советское время, снимавшем очень популярное кино. Сценарий раскрывает зрителям глаза на ранее неизвестные и скрываемые поочередно всеми Кровавыми Режимами страницы истории, что автоматически предполагает номинацию от РФ на «Оскара», «Пальмовую Ветвь» и «Золотого Медведя». Краткое изложение — ниже.
Эпическое полотно начинается с разгрома русской армии при Фридланде. Камера показывает огромное поле, усеянное останками русских солдат, которые давит ботфортами некто в треуголке. Некто разговаривает с худощавым человеком, которого называет «мой Жозеф». По смыслу разговора мы через некоторое время понимаем, что двое беседующих — император Наполеон и Жозеф Фуше, начальник тайной службы при нем. Речь идет о том, как убедить императора России Александра подписать с Наполеоном Тильзитский мир и дать Бонапарту, таким образом, время на покорение Европы перед тем, как Наполеон нападет на Россию.
— Слабое место Александра в том, что он очень амбициозен и уверен в себе. Он мечтает о русском стяге над стенами Константинополя и не откажется от захвата Финляндии. Это его слабое место, — говорит корсиканец. — Начинайте операцию «Византиец».
Два тирана подписывают Тильзитский мир, и орды русских варваров беспричинно, внезапно и немотивированно врываются в Финляндию, разрушая на своем пути университеты, библиотеки и музеи.
В это время где-то под Смоленском женится главный герой картины, Мужикъ. У него приятное туповатое лицо, русая борода и кушакъ. Он венчается в церкви с одной бабой с приятным туповатым лицом. Она в платке. У Мужика есть Баринъ. Баринъ — Просвещенный Консерваторъ, усат, сипл и чтит традиции, но не чужд европейским веяниям. Поэтому право первой ночи осуществляет по отношению и к бабе, и к мужику. Это глубоко символично, поскольку в голове режиссера это означает союз Православия, Самодержавия и Народности, но в европейском понимании.
Во время первой брачной ночи начинается война 1812 года. Наполеон обманул амбициозного Византийца и внезапно напал на Россию.
По России идут парусные пушки Наполеона.
Армия, руководимая благородным Барклаем Де-Толли, отступает — поскольку Барклай бережет людей.
Деревня, в которой живут Мужикъ, Баринъ и Баба, оккупирована французами. Начат изысканный французский разврат. По деревне течет шампанское, во всех избах сладострастно стонут. Хрустят французские булки.
Узнав о европейской ориентации Барклая, тиран Александр репрессирует его и ставит на место главнокомандующего известного мясника, садиста, масона и шизофреника Кутузова, который немедленно устраивает никому не нужную битву на Бородинском поле. Мясо, кровь, кишки, штрафбаты, заградотряды. Солдатские сапоги шагают по втоптанному в грязь треснутому пенсне, которое символизирует печальную судьбу всех благих начинаний и надежд интеллигенции в Этой Стране.
Тем временем Кутузов, бездарно угробивший на Бородинском поле цвет армии, теряет Москву, столицу нашей Родины (так в сценарии). Но у него есть бесчеловечный план. С целью усыпления бдительности населению запрещают эвакуироваться из Москвы, и когда в ней начинается изысканный французский разврат с шампанским и стонами, — Кутузов отдает приказ о поджоге Москвы.
Стоны, шампанское, пожар. Наполеон в шоке.
Деревня, в которой живут Мужикъ, Баба и Баринъ, освобождается партизанами. Начинается бесмысленный и беспощадный русский разврат. По улице течет самогон, во всех избах зверски кричат и стонут. Хрустит Баринъ и французские булки.
Приходит армия Кутузова. Начинается пьяный тоталитарный российский государственный разврат. По улице течет водка, никто не кричит. Бабу за сотрудничество с оккупантами отправляют в кандалах на каторгу в Сибирь. Партизан, Барина и Мужика за европейские ценности забирают в армию, где им выдаются черънки отъ лопатъ и приказ о взятии Парижа. Париж они берут — и тогда в нем начинается русский государственный бессмысленный и беспощадный разврат. По Парижу течет водка, шампанское, самогон. Все везде плачут, кричат и стонут. Хрустят французские булки.
Последний кадр фильма. Весна. Треснутое пенсне чья-то рука выковыривает из растаявшей грязи. Это означает передачу эстафеты по какнамобустройствуроссии от интеллигенции прошлого — интеллигенции будущего.
…Уважаемые читатели! Я не вправе говорить, по какой причине этот шедевр так и не увидел свет. Вы сами должны все понимать в конце концов, как Эта Страна обходится с творцами, вы прекрасно видите по уже развернутым против них травлям.
И где твоя победа, ад? О двух главных русских праздниках
28 апреля 2012
У Дня Победы, который приближается, и у прошедшего недавно дня Воскресения Христова — много общего.
Оба эти праздника отмечены жертвенной кровью тех, кто отдал себя за други своя. Миллионы героев Красной Армии взошли на миллионы крестов по всей Европе, чтобы мир не погиб, а имел жизнь с избытком.
Миллионы женщин в СССР в разной степени стали Мариями, узнав, что значит отдать своих сыновей на муки или на смерть, ради будущего всех людей — от соседей и до тех, которых никогда в жизни и не видели.
День Победы — это день, когда мы празднуем жизнь. Возможность творить, дышать, любить, ошибаться… грешить. Но жить. Мы празднуем наше бытие — и как индивидуальности, и как части нации. Наше национальное бытие, которое было под угрозой смерти.
И Пасха, и День Победы — это день поражения Врага, Смерти. Это день его посрамления и нашего торжества над ним.
«Ад познал горечь, встретив Тебя в преисподней. Познал горечь, ибо он уничтожен. Познал горечь, ибо он поруган. Познал горечь, ибо умерщвлен. Познал горечь, ибо низложен. Познал горечь, ибо взят в плен. Принял тело и столкнулся с Богом. Принял землю, и встретил небо. Принял, что видел, и впал в то, чего не видел. Где, смерть, твое жало? Где, ад, твоя победа?» (Иоанн Златоуст).
Как Ад радовался гибели Христа на кресте, еще не зная, что за душу он собирается принять в себя, так и враги нашего народа готовили нам свою Голгофу тайными переговорами, союзами, торговлей, пропагандой, не зная, что за народ они решили поработить. Ключ поражения и сатаны, и Тысячелетнего Рейха был один — гордыня. Иллюзия того, что они могут взвесить, измерить и оценить все. Что ничто для них не останется скрытым и неизвестным, неощутимым и непонятным. Но это нечто все же было. Потому что ни весы, ни точные измерители, ни оценщики не помогли.
«Плетутся на восток женщины с грудными детьми, а немецкие летчики их расстреливают и, возвратясь на аэродром, пьют «за победу!». В Германию идут поезда с украинской пшеницей. Гитлер кричит: «Красной Армии больше нет». Гитлер вместе с Муссолини снимаются среди развалин Смоленска. Почтенный профессор читает лекцию в Гейдельберге: «Россия — это колосс на глиняных ногах», и студентики, еще не призванные в армию, гогочут: «На глиняных, го-го!»… Немцы врываются в Донбасс. Осенний ветер качает тела повешенных горняков. Берлин озабоченно кудахчет: «Нам не хватает комендантов и полицейских». Им кажется, что партия выиграна. И даже американская газета «Нью-Йорк таймс» пишет: «С потерей Донбасса становится почти немыслимым организованное сопротивление России…»
