Новые центурионы
28 декабря в Кишиневе, через улицу от Сфатул Цэрий, появился «фронтовой отдел Румчерода», объявивший, что Одесская Республика не позволит «румынским боярам поработить дружественную Бессарабию», в ответ на что не на шутку перепуганный явной перспективой потерять власть Сфатул Цэрий большинством голосов постановил «просить Его Величество милостиво оказать помощь Республике для охраны складов, железных дорог и заключения иностранного займа» – и через три дня, 2 января 1918 года, две румынские дивизии, откликаясь на «призыв законных властей», перешли границу, сломили сопротивление постов милиции и заняли города Болград, Кагул, Леово и Унгены, а также несколько сел, где милиции не было вообще. Однако при попытке войти в Кишинев авангард королевских войск был остановлен частями одесской армии, поддержанной молдавскими частями, отказавшимися подчиняться Сфатул Цэрий, и без единого выстрела разоружен, а пленные под конвоем отправились в Одессу. Однако силы все-таки были неравны. Румынский Генштаб ввел в дело еще одну дивизию, и 13 января, после четырех дней жестоких боев одесско-молдавские части покинули столицу, отступив в Болград. 15 января Сфатул Цэрий организовал пышное чествование «спасителя свободы» генерала Емиле Броштяну и опубликовал воззвание с призывом встретить «румынских братьев, как друзей и самых надежных защитников». Со своей стороны, бравый генерал Броштяну подписал распоряжение о «полной конфискации всего имущества, ранее принадлежавшего Российской империи, и всех запасов продуктов питания в счет компенсации затрат и жертв, понесенных героической королевской армией», отдал приказ расстрелять в административном порядке, «за антирумынизм», пятерых видных политиков, в том числе одного депутата Сфатул Цэрий (четырех молдаван и одного украинца – ничуть не большевиков, обычных демократов, имевших несчастье голосовать против заигрываний с братьями из-за Прута), и велел правильно мыслящему большинству быстро-быстро провозглашать независимость. Что и было сделано в ночь с 23 на 24 января, сразу после получения Сфатул Цэрий известий о занятии румынами (силами уже четырех дивизий) Болграда и Измаила. Спустя несколько часов Одесская Республика официально объявила Румынии войну. Наутро о полной поддержке «свободной Бессарабии и братской Одесской Республике в борьбе с румынскими захватчиками» и «состоянии войны с Королевством Румыния» заявили власти Советской Украины и Советской России, направив в регион войска под командованием Михаила Муравьева. А к вечеру 24 января примерно в том же духе высказалась и Центральная Рада, сообщив, что город Хотин «входит в зону украинских интересов», так что все действия румын в этом направлении будут рассматриваться Киевом как casus belli.
О дальнейшем подробно рассказывать сложно. Смешалось все. В общий бардак внесли лепту австро-венгры, явочным порядком занявшие север теперь уже независимой МДР, и немцы, неторопливо продвигавшиеся на Одессу. От этих страшных людей храбрые королевские войска, невзирая на обязательства перед Антантой, шарахались, как черт от ладана, зато, имея десятикратный перевес в силах, вовсю компенсировались на юге, занимая города и села, – правда, не раньше, чем противник, растратив небогатый резерв боеприпасов, отступал. Контроль, впрочем, распространялся не дальше околиц. Румыны злились, срывали обиду на пленных и мирном населении. Так, 7 февраля, сломав силами трех дивизий – при поддержке тяжелой артиллерии – оборону Бендер, защищаемых 2000 одесских солдат и плохо вооруженных молдаван-ополченцев, торжествующие победители согнали к зданию паровозного депо около трех тысяч человек обоих полов, велели снять верхнюю одежду и целый день продержали на морозе, время от времени поливая водой. После чего по жребию расстреляли около пятисот, а остальных, выпоров шомполами, отпустили. Неудивительно, что в такой ситуации население, даже национально крайне сознательное, не говоря уж о нормальных молдаванах, а тем паче всего спектра этнических меньшинств, резко меняло ориентацию. Если ранее, по крайней мере официально, считалось, что королевские войска оказывают «вооруженным силам МДР» помощь в «восстановлении порядка», то теперь «вооруженные силы» фактически перестали существовать. Их личный состав целыми ротами переходил на сторону «фронтового отдела», который успешно формировал новую армию в Белгороде-Днестровском, параллельно поколачивая время от времени пытающихся чего-то хотеть сторонников Центральной Рады. Так что, когда румынская армия, более или менее подмяв под себя Междуречье, попыталась форсировать Днестр, «фронтовой отдел» шустро развернул оборону. А когда Муравьев невероятно быстро, всего за сутки, перебросил к Днестру 3000 своих бойцов и солдат Тираспольского отряда Особой Одесской армии, румыны, получив несколько ощутимых пендюлей, предложили перемирие.
Муравьев не хотел. Он бомбардировал Одессу, Харьков и Москву телеграммами, доказывая, что нужды в передышке нет, поскольку его и союзников сил вполне достаточно для перенесения военных действий на территорию МДР и Румынии «для начала с них свершения мировой революции». Но большевиков в этот момент больше волновала ситуация на Западном фронте, связываться еще и с Антантой у них не было ни сил, ни желания, так что 8 марта на высшем уровне (с румынской стороны – министром иностранных дел) был подписан «Протокол ликвидации русско-румынского конфликта». Согласно политическим («военно-практические» не в счет) пунктам, румыны, признав Бессарабию «территорией России», обязались «немедленно передать функции обеспечения порядка местной милиции» и «в течение двух месяцев покинуть занятые территории». Россия, со своей стороны, взяла на себя обязательство «решить путем переговоров с властями МДР, УНР и ОСР все спорные территориальные вопросы», а также «оказать максимальную помощь Королевству в случае угрозы ему со стороны Центральных держав». Гарантами и арбитрами на случай возникновения споров были (с их согласия) определены США, Великобритания и Франция. И все бы хорошо, но румыны – повторю еще раз – есть румыны. Через полтора дня после подписания «Протокола», когда войска Муравьева, срочно двинувшиеся решать новые проблемы, были уже далеко, королевские войска безо всяких предупреждений заняли Белгород-Днестровский, без особого труда сломив сопротивление немногочисленных, никак подобного зигзага столь скоро не ожидавших отрядов Особой Одесской армии. Война возобновилась, но к концу марта королевская армия все-таки прекратила огонь – по требованию немцев; те шли на Одессу и, желая делать это в спокойной обстановке, пообещали румын не трогать, если те будут хорошими и послушными.
Пока гремели пушки, политики тихушничали. В марте 1918 года газеты опубликовали «Проект Конституции МДР», подготовленный группой кишиневских адвокатов. По европейским меркам, кстати, совсем неплохой, однако забавный в связи с тем, что «независимым и неделимым государством, чья территория не может быть отчуждена», объявляло себя нечто, ни единого квадратного метра этой самой территории не контролирующее. К тому же реакция румынского командования на факт появления «Проекта» была крайне неодобрительной, руководству Сфатул Цэрий – правда, в мягкой форме – напомнили даже о печальной судьбе пятерки их «антирумынски настроенных» коллег, после чего руководители суверенной МДР начали челночить в Яссы на предмет «Чего изволите?». Заставив ходоков помучиться пару недель в ожидании, Его Величество и его кабинет изволили наконец пожелать, чтобы там, в Кишиневе, не маялись дурью с рефрендумами, а присоединялись к королевству решением Сфатул Цэрий – хрен с вами – на правах автономии. И 27 марта 1918 года состоялось заседание, впоследствии названное «великим». На голосование было поставлено предложение о «воссоединении Бессарабии с Румынией». Чтобы лучше думалось, здание «парламента» было окружено солдатиками при пулеметах и орудиях, а на самом голосовании присутствовали представители румынского командования с группой очень вооруженной поддержки. Тем не менее легко не было. Лидеры немецкой, русской, болгарской и гагаузской общин заявили, что голосование вместо референдума противоречит закону, к ним присоединились молдавские «земледельцы» и республиканцы. Их, однако, никто не слушал. Дюжину самых буйных солдаты вывели из зала (правда, не расстреляли, но об этом коллеги узнали позже), и, по требованию румынского генерала, провели открытое поименное голосование. После чего решение было принято 86 голосами против 3 совершенно отмороженных смельчаков при 36 воздержавшихся.
Правда, население, оповещенное о такой радости, на следующий же день начало реагировать неправильно – истериками, забастовками, демонстрациями, а кое-где даже взрывами складов и партизанскими вылазками, но румыны есть румыны, демонстрации они разгоняли вполне успешно, целых по л го да не утруждая себя созывом Сфатул Цэрий. Аж до ноября. В ноябре же, накануне открытия мирной конференции в Париже, где Антанта и ее союзники планировали расставить все точки над всеми «ё», хорошо отдохнувшим депутатам велели собраться на срочную сессию, открывая которую генерал Войтяну, генеральный комиссар Бессарабии, предложил собравшимся попросить Его Величество соизволить принять Бессарабию в безоговорочное подданство. Без всяких глупых оговорок насчет автономии. Что в ночь с 25 на 26 ноября и было сделано. Правда, с обеденного перерыва в зал заседаний вернулись всего 51 депутат из 125, но ведь из вернувшихся «за» проголосовало аж 45, а это, каждый подтвердит, абсолютное большинство. На протесты и меморандумы остальных, глупо требовавших признать судьбоносное решение недействительным на том основании, что в зале, видите ли, не было какого-то кворума, Париж отреагировал сперва холодным молчанием, а затем и намеком на то, что status quo Европа, видимо, признает (несколько позже, осенью 1920 года, так и случилось). Зато из Бухареста напомнили, что статью насчет 25 лет каторжных работ за «антирумынизм» из УК Королевства Румынии никто не вычеркивал. Намек был понят правильно, и когда 10 декабря король Фердинанд издал указ о роспуске Сфатул Цэрий, никто даже не пискнул. Тем более что, согласно тому же указу, приличное поведение вознаграждалось креслом в парламенте Румынии. Однако кроме «национальной элиты» на территории уже бывшей МДР имелось также и население…
