При этом надо отметить, что «погружение» Гесса в «астральный» мир с каждым годом становилось все более глубоким. Подтверждением тому могут служить слова министра финансов Германии в 1932–1945 годах, графа Иоганна Людвига (Лутца) Шверин фон Крозига, который писал, что при разговоре с Гессом ему казалось, что тот недавно вернулся с другой планеты и с трудом приспосабливался к этому миру. Он словно «жил в нереальном мире, верил в чтение мыслей, предсказания и астрологию». Немало свидетельств тому содержится и в письмах, которые Гесс посылал из своей добровольной ссылки в Австрию. Так, по словам Пэдфилда, «в конце ноября он писал, что, с астрологической точки зрения, следующие недели будут для него решающими; перспектива была чудесной; кульминационная точка ожидала его в следующем месяце, поэтому данный случай провала путча он будет считать пробным камнем. В письме матери, пронизанном фатализмом, говорилось о том, что он плывет в потоке судьбы, не в силах изменить течение и конечную цель».
Совсем скоро астрология и нетрадиционное целительство стали не только основой повседневной жизни «полновластного представителя фюрера», но и одной из его должностных обязанностей. По словам российского журналиста Андрея Чинаева: «Рудольф Гесс постоянно окружал себя ясновидцами, магами и гипнотизерами. Он интересовался работой института „Аненербе“, наполовину научной, наполовину политической организации, генеральным секретарем которой был его близкий друг доктор Вольфрам Зиверс. Гесс не начинал ни одного важного дела, не посоветовавшись со своим астрологом Эрнстом Шульте-Стратхаусом. Не доверяя официальной медицине, он обращался лишь к целителям, хиропрактикам и специалистам в области акупунктуры и иридодиагностики. Он строго придерживался вегетарианского режима и пил только чай. Гесс ежедневно занимался дыхательной гимнастикой. По его утверждению, он сразу распознавал ложь, поскольку видел ауру своих собеседников. Случалось, его глаза начинали странно блестеть, после чего он, словно проснувшись, заявлял: „Я уходил в астрал“». Такого же рода информация о пристрастии Гесса к оккультным наукам содержится и в книге Г. Кноппа «Помощники Гитлера»: «К астрологии, которой он все более серьезно занимался со своим сотрудником и другом Эрнстом Шульте-Штратхаусом[17], добавились другие подобные увлечения: у Заместителя стали часто бывать „кладоискатели“, „толкователи снов“, „ясновидцы“ и тому подобный сброд». Он мог страницами цитировать средневекового астролога Мишеля Нострадамуса и, говорят, даже занимался умерщвлением плоти.
Все эти обстоятельства позволяют предположить, что Гесс мог легко попасть под влияние разного рода экстрасенсов и оракулов и решиться под воздействием их предсказаний на столь рискованное предприятие, как полет на вражескую территорию. Вот только чьими именно рекомендациями он воспользовался? Возможно, Гесса вдохновили на этот шаг слова его «тайного руководителя» – мага и профессора Карла Хаусхофера, сулящие ему счастливое исполнение миротворческой миссии. Тот незадолго до полета открыл ему свое мистическое видение. А приснилось ему, как Гесс широкими шагами проходит через парадные залы английских замков, чтобы заключить мир между двумя великими нордическими народами. Это было хорошим знамением для Гесса, легко верившего в подобную белиберду. Впоследствии даже из английской тюрьмы он с печалью напишет своему учителю: «Я часто думаю о том сне…».
Однако, зная сегодня, чем закончилось предприятие Гесса, вещим этот сон никак не назовешь. Скорее это была выдача возможного за действительное. А увидеть его Карл Хаусхофер действительно мог хотя бы потому, что не только знал о планах Гесса, но и вместе с сыном Альбрехтом участвовал в их подготовке. Известно и о совершенно другом пророчестве, которое скорее можно отнести к разряду предсказания-предупреждения. Оно принадлежит российско-латвийскому экстрасенсу и астрологу Сергею Алексеевичу Вронскому (а может, и не только ему одному). С Гессом он познакомился в 1934 году, когда по рекомендации своего дальнего родственника, астролога Карла Эрнста Крафта, был принят в берлинский Биорадиологический институт (другие названия: 25-й секретный институт, Институт наследия предков). Окончив его в 1938 году, Вронский стал практикующим астрологом и, по его собственному утверждению, работал в ставке Гитлера в дезинформационном отделе, исполняя параллельно функции астролога. О своих отношениях с заместителем фюрера он рассказывал так: «Он оказался очень способным в познании этой науки, но ему мешала большая самоуверенность. Общаясь с ним, я начал по-настоящему применять мои способности гипноза и внушения. Надо сказать, он хорошо поддавался этому. Сначала я вошел в круг его друзей и сослуживцев. Когда же меня допустили „ко двору“, куда чужих не подпускали на пушечный выстрел, интуиция и мои навыки помогли мне разгадывать корыстные и карьерные игры среди приближенных Гесса, их возникающие союзы и группировки. Я давал ему советы, как с кем вести себя, кого остерегаться, кого приблизить. Он очень прислушивался к этим советам, так как я обычно попадал в точку».
Один из таких «судьбоносных» советов Вронского якобы и послужил мотивом для полета Гесса к англичанам. Впоследствии астролог вспоминал об этом как о бегстве заместителя фюрера из-за грозящей ему гибели: «К 1941 году мы были близки и полностью откровенны. Рудольф знал о плане „Барбаросса“. Мы составили астрологический прогноз, отталкиваясь от точного времени вторжения. Расчеты предвещали полный крах нацистской Германии. Гороскоп перепроверялся не раз. Все сходилось в точности. Гесс обратился к фюреру с просьбой перенести дату, но Гитлер поднял его на смех. В побеге Гесса нет ничего удивительного. Он подумывал даже бежать в Россию, но звезды предсказывали ему там немедленную гибель. Английский же вариант обещал жизнь. Так и случилось. Гесс пережил своих товарищей по партии на 50 лет».
Однако никаких других подтверждений сказанному Вронским нет. Таким образом, его рассказ является единственным доказательством того, что беспрецедентный поступок Гесса был якобы совершен под влиянием сделанного ему астрологического прогноза. Такое доказательство нельзя признать бесспорным. К тому же вызывает сомнение и такая деталь в изложении астролога, как вариант побега Гесса в Россию. Ведь заместитель фюрера «был известен своим непримиримым отношением к большевизму» и видел в Советской России оплот «величайшего врага мира, большевизма… нарушителя спокойствия на земле». Хорошо знавший его член британского парламента, помощник министра здравоохранения, Джеффри Шекспир накануне войны с СССР утверждал, что Гесс «ненавидел Россию и все то, что за ней стояло…» Следовательно, он никак не стал бы бежать туда от опасности. А вот его неоднократные выступления в пользу дружбы с Великобританией и большая подготовительная работа по установлению необходимых контактов с высокопоставленными представителями этой страны дают основание считать, что он рассматривал только английский вариант.
Могли ли вообще какие-либо астрологические предсказания стать главным мотивом для полета Гесса на английскую территорию? На наш взгляд, нет. И вот почему. Во-первых, к этой акции заместитель фюрера готовился давно: как уже писалось, с помощью отца и сына Хаусхоферов устанавливал необходимые контакты для ведения переписки и организации личных встреч, составлял письма и другие документы. Так, еще в октябре 1940 года Гесс передал Эрнсту Болю, руководителю «Иностранной организации», квалифицированному специалисту по Южной Африке, составленный им черновик письма сэру Гамильтону[18], и попросил перевести его на английский язык. Впоследствии Боль утверждал: «Для этой поездки в Англию я сделал всю работу, связанную с переводом. Я не знал, что он собирается в Англию. Я думал, что он едет в Швейцарию…» Однако, как позже выяснилось из информации, содержащейся в письме, невозможно было не сделать вывод о необходимости личной встречи с Гамильтоном. Почему именно с ним? Все очень просто: Гесс был давно знаком с лордом Дугласом, членом британской королевской семьи (это знакомство состоялось еще до войны, в 1936 году во время Олимпийских игр в Берлине) и надеялся через него быть принятым в английском парламенте, чтобы изложить там свои предложения. К тому же, как отмечал П. Пэдфилд, при выборе этой кандидатуры «не последнее значение имело и наличие взлетно-посадочной полосы» в усадьбе герцога, «куда под прикрытием темноты можно было приземлиться без ведома властей, провести переговоры, заправиться у хозяина горючим и так же незаметно улететь».
Примечательно, что Гесс около года проводил тренировочные полеты, собирал информацию о метеоусловиях над побережьем Шотландии, изучал полетные карты. Об этом, в частности, свидетельствовала Хильдегард Фат, его мюнхенская секретарша: «Начиная с лета 1940 года, точного времени не помню, по приказу Гесса я должна была собирать секретные данные о погоде и климатических условиях над Британскими островами и Северным морем и передавать их Гессу».
