После того, как в 1939 году территория Польши оказалась разделенной между СССР и Германией, а сам Степан Бандера был выпущен на свободу немцами, всем было ясно, с кем теперь будут воевать «бандеровцы».
Теоретически у них теперь два врага: Берлин и Москва, но по давней традиции борцов за «самостийность Украины» врагом не может быть западноевропейское государство. Хотя во время оккупации Третьим рейхом территории Украины Берлин применял все, в чем обвинял Москву Степан Бандера. И ничего, Берлин так и не стал врагом для ОУН.
У Москвы не было никаких иллюзий относительно того, с кем теперь будут воевать «бандеровцы».
Во-первых, Иосиф Сталин был прекрасно осведомлен об идеологии западноукраинских националистов.
Во-вторых, он также знал о связях лидеров ОУН с германской разведкой. Поэтому нужно было быть готовым к войне с «бандеровцами». Впрочем, Степан Бандера, спровоцировав раскол в ОУН, значительно ослабил его «боевой» потенциал.
Раскол в ОУН: что сообщали чекисты
В Москве внимательно следили за процессами, происходящими в ОУН. Вот, что, например, сообщил Иосифу Сталину руководитель НКГБ СССР Всеволод Меркулов 6 апреля 1941 года:
«В руководстве ОУН произошел раскол по вопросу о тактике и методах практической антисоветской деятельности ОУН в настоящее время. Актив оуновцев разделился на сторонников главного руководства ОУН (“мельниковцы”) и сторонников оуновской периферии в Генерал-губернаторстве (“бандеровцы”).
Начало этих разногласий между главным руководством ОУН и оуновской периферией в Галиции относится к периоду активизации антипольской деятельности львовского центра ОУН (1933–1934 гг.), против которой выступало главное руководство ОУН, находившееся (как и в настоящее время) в Берлине и работавшее под непосредственным руководством немецкой военной разведки. Эта позиция главного руководства объяснялась опасениями нарушить внешнеполитические интересы Германии и намечавшееся в то время польско-германское сближение. Тем не менее, из опасений разрыва со своими периферийными организациями, действовавшими в б. Польше, главное руководство ОУН вынуждено было санкционировать террористический акт в отношении польского министра Перацкого.
Сущность разногласий в ОУН в настоящее время заключается в том, что “бандеровцы” стоят за активные методы борьбы с советской властью (насаждение широкой сети оуновских организаций в Западной Украине, организация восстаний против советской власти), независимо от теперешнего состояния и развития советско-германских отношений.“Мельниковцы” придерживаются выжидательной тактики и выступают против немедленных антисоветских действий. Они считают, что “украинский вопрос” может быть разрешен лишь в рамках германских планов на востоке Европы и только при помощи немцев, когда политическая и стратегическая обстановка будет признана последними наиболее подходящей для этого.“Мельниковцы” убеждены, что как только Германия покончит с Англией, на очередь будет поставлена реализация восточных планов Гитлера, и тогда будет решен вопрос о “самостоятельности” Украины.
Мельника поддерживает большинство членов довоенного руководства ОУН, члены ОУН старшего поколения, а также американские и канадские оуновцы.
Бандеру, создавшего т. н. “революционное руководство”, поддерживает главным образом молодежь, сидевшая в польских тюрьмах за активную националистическую работу, и большинство оуновских организаций в Генерал-губернаторстве и в западных областях Украины.
Разногласия между “бандеровцами” и “мельниковцами” проявляются в форме открытых выступлений представителей той и другой стороны на собраниях, в газетах и в издании прокламаций (коммуникатов) со взаимными обвинениями в “предательстве украинской национальной идеи” и в раскольнической деятельности, а также в форме столкновений отдельных враждующих групп, сопровождающихся иногда драками и ранениями.
Съезд ОУН, намеченный на январь месяц 1941 г., из-за разногласий, принявших к этому времени острые формы, был отложен и до настоящего времени не состоялся»[35].
Через 10 дней Иосиф Сталин прочел новые подробности о «расколе» в ОУН:
«Как сообщалось в нашей записке от 6 апреля 1941 г., между руководителями ОУН за кордоном по вопросу о дальнейшей антисоветской работе в западных областях УССР возникли разногласия, вылившиеся в открытую борьбу.
В январе 1940 г. совещание “провода” ОУН в Кракове высказалось против директивы главаря ОУН полковника Андрея МЕЛЬНИКА о том, чтобы временно, во избежание ненужных потерь, воздержаться от активных действий на территории западных областей УССР, а подготовку вооруженного восстания вести с расчетом приурочить его к моменту немецкого вторжения в СССР.
Совещание, под влиянием видного деятеля ОУН Степана Бандеры, приняло решение не подчиняться уполномоченному Андрея Мельника в Кракове – полковнику Роману Сушко и всю работу ОУН направить на подготовку вооруженного восстания против Советской власти весной 1940 года.
С этой целью Бандера приступил к подготовке и переброске на территорию западных областей УССР кадров оуновских боевиков (“пробоеви кадри”)»[36].
Впрочем, были и другие причины конфликта между «бандеровцами» и «мельниковцами», которые стали известны чекистам через несколько лет после «раскола». Например, в феврале 1944 года начальник отдела по борьбе с бандитизмом допрашивал члена ОУН Ивана Кутковца. Последний продемонстрировал поразительную осведомленность не только о текущей деятельности, структуре центрального аппарата и руководителях ОУН, но и о том, что происходило в предвоенный период. О причинах «раскола» он сообщил:
«В 1940 г. в краевом проводе ОУН произошел раскол. Образовались две группы: “бандеровцы” и “мельниковцы”.
Раскол произошел на основе того, что БАНДЕРА считал себя имеющим “большие заслуги” перед украинским народом, стремился лично возглавить руководство краевым проводом ОУН.
Причиной к этому расколу были следующие обстоятельства:
В период польско-германской войны “бандеровцы” якобы захватили документы польской разведки и установили, что члены провода ОУН СЕНИК, СЦИБОРСКИЙ и БАРАНОВСКИЙ являлись агентами польской разведки, и что об этом знал МЕЛЬНИК и не принимал никаких мер.
О разоблачении СЕНИКА, СЦИБОРСКОГО и БАРАНОВСКОГО публиковалось в ОУНовской прессе, и на документах стала уже подпись проводника краевого провода ОУН Степана БАНДЕРЫ.
Для того чтобы оправдать произведенный раскол в проводе ОУН, кроме разоблачения СЕНИКА, СЦИБОРСКОГО и БАРАНОВСКОГО в принадлежности к польской разведке, “бандеровцы” обвиняли “мельниковцев” в прогерманской их политике, говоря о себе как о представителях “украинского народа”, которые без помощи немцев борются за “Самостоятельную Украину”.
Но все это было только прикрытием, так как “бандеровцы” и “мельниковцы” в равной степени были активными слугами немецкого фашизма. Борьба шла за портфель – за власть, но не за политическую линию.
Поскольку БАНДЕРА среди украинской националистической молодежи, особенно среди студенчества, был более популярен как совершивший “героический” поступок – убийство ПЕРАЦКОГО, то немцы его поддержали.
Нужно отметить, что в расколе провода ОУН немалую роль сыграл “ЯРЫЙ”-ЯРЫГО, уроженец Закарпатской Украины, офицер гестапо. “ЯРЫЙ”-ЯРЫГО вошел в состав “бандеровского” краевого провода ОУН и намечался в будущем правительстве “самостоятельной” Украины министром иностранных дел и финансов.
Характерно, что после произошедшего раскола при встречах “бандеровцы” приветствовали друг друга так: один поднимал вверх правую руку и говорил: “Слава Украине”, второй отвечал: “Героям слава”. “Мельниковцы” приветствовали один другого так: один из них, также поднимая вверх правую руку, говорил: “Слава Украине”, второй отвечал: “Вождеви слава”.“Бандеровцы” создали себе новый тризуб, отличительные нагрудные знаки»[37].
Активизация борьбы против СССР
После того как Польша была оккупирована немцами, ОУН активизировала свою деятельность против Советского Союза. Первая попытка организовать антисоветское восстание была предпринята ОУН в конце 1939 года. Чекисты сорвали ее, арестовав 900 потенциальных повстанцев[38].
Первые группы «боевиков» попытались тайно проникнуть на территорию СССР в середине января 1940 года. Произошло это в районе Кристинополя около села Бендюги. Перейдя замерзшую реку Буг, двенадцать «боевиков» во главе с С. Пшеничным должны были уйти на Волынь. До бывшей советско-польской границы их сопровождало еще четверо, которые благополучно вернулись обратно. А вот нарушителям не повезло. Восемь человек погибло в бою, остальные были задержаны позднее. По версии историков из ОУН, в том бою погибло до тридцати советских пограничников[39].
