Впрочем, через полгода Бамберг издал приказ, который грозил военнослужащим карой даже за разговоры с евреями: «Военнослужащие вермахта, которым приказано охранять еврейских рабочих, даже на улицах ведут с еврейками разговоры, не имеющие ничего общего с распоряжениями или приказами. В то время, когда уничтожение еврейства стало задачей немецкого народа, такое поведение должно вызывать у каждого по-немецки чувствующего человека негодование. Предлагаются строгий контроль и строжайшее наказание нарушителей».[284]
При этом воинские части продолжали практиковать истребление еврейского населения, как показывает письмо немецкого солдата об убийстве евреев в окрестностях Минска: «Здесь есть только евреи и еще раз евреи, теперь все они разыгрывают невиновных, но мы сумеем всех их подчинить, только один маленький пример: комендант узнал, что в одной небольшой деревне есть еще немного муки, должны везти ее к нам на лошадях около 30 километров. Это сорвало планы евреев, иначе они все подожгли бы, была откомандирована зондеркоманда, все евреи были собраны, дело было возле Минска, но в одном большом глубоком лесу, одной большой глубокой норе… (Там за один день было расстреляно 9500 «этих злых элементов».) Так уже было часто, ведь повсюду имеется 80–90 % евреев, ведь с этим глупым народом здесь они могли это делать, евреи никогда не подумали бы, что они перед немецким солдатом должны будут раскланиваться, я мог бы рассказать вам целую книгу, но когда-нибудь позднее сделаю это устно».[285]
В конце ноября 1941 года вермахт прервал «чистки». Катастрофическое военное положение на фронте вызвало необходимость вспомнить о настоящих военных задачах. Вместо того чтобы уничтожать евреев немедленно, вермахт должен был транспортировать их из деревень в гетто. Тем не менее военные учреждения в Белоруссии продолжали руководствоваться не прагматизмом, а идеологией. Фюрер СД в Минске Буркхардт докладывал в конце декабря: «Между вермахтом и генеральным комиссариатом существуют… принципиальные различия мнений, так как вермахт считает решение еврейского вопроса, безусловно, необходимым по причинам всеобщей безопасности, в то время как гражданская администрация, принимая во внимание экономические потребности, считает скорое решение еврейского вопроса нецелесообразным».[286] По сообщению айнзацгруппы «А», только зимой 1941/42 года вермахт уничтожил в Белоруссии «примерно 19 тысяч партизан и преступников, то есть в большинстве своем евреев».[287]
Начиная с зимнего контрнаступления Красной Армии партизанское движение действительно стало фактором дестабилизации оккупационного господства в Белоруссии. Хотя «решение еврейского вопроса» отошло для тыловых частей вермахта на второй план, борьба с партизанами осуществлялась методами, впервые испытанными при уничтожении евреев. Более того, антипартизанские операции разрабатывались с учетом истребления еврейского населения в ближайших деревнях и селах. Образцом стала проведенная Бехтольсхаймом 28 марта — 4 апреля 1942 года операция «Бамберг» в районе Бобруйска и Брянска, в ходе которой части 707-й дивизии расстреляли в тыловом районе группы армий «Центр» 3500 «партизан и их пособников», большей частью — евреев. Потери самого вермахта (6 убитых и 10 раненых) были настолько низкими, что действия Бехтольсхайма вызвали критику командующего тыловым районом фон Шенкендорфа. Тем не менее операция «Бамберг», в которой участвовали также фронтовые дивизии вермахта с тяжелым вооружением и некоторые части люфтваффе, стала образцом — все последующие антипартизанские акции планировались так, чтобы одновременно уничтожались и близлежащие гетто. На жаргоне оккупантов это называлось «ликвидацией побочных гетто».[288]
В начале лета 1942 года сухопутные войска провели специальную операцию по уничтожению восьми гетто, в ходе которой было убито 13 тысяч человек, а генеральный комиссариат в Минске получил на свой счет 115 247 рейхсмарок. В это время генеральный комиссар в Белоруссии Вильгельм Кубе характеризовал еврейство как «главного представителя партизанского движения» наряду с польскими и советскими партизанами. Он считал, что при обращении с евреями надо исходить не из экономических интересов, а из политических приоритетов. 31 июля 1942 года Кубе сообщал имперскому комиссару Лозе, что армия самовольно пожала лавры широкомасштабной резни: «из-за превышения полномочий» вермахтом был нанесен ущерб подготовке к уничтожению евреев в райцентре Глубокое. Военные органы, не поставив в известность гражданскую администрацию, «ликвидировали 10 тысяч евреев, систематическое искоренение которых так и так было нами предусмотрено». В то же время Кубе считал вермахт «работодателем еврейства» и обвинял военные инстанции в том, что не все белорусские евреи еще истреблены.[289]
Один из выживших обитателей минского гетто после войны так описал акции уничтожения в июле 1942 года: «О том, что мы увидели в следующие дни в гетто, вряд ли можно рассказать. Запах останков над лагерем делал все еще хуже. Это побоище было проведено специальной командой СС, но солдаты германского вермахта несли караул вокруг гетто, наблюдали и заботились о том, чтобы никто не смог сбежать и избежать смерти».[290]
Однако, по подсчетам историков, 30–50 тысяч евреев бежали из белорусских гетто. Выжило из них только менее половины, поскольку гражданские и военные власти проводили постоянные облавы. Так, в сентябре 1942 года в окрестностях Минска 392-я комендатура обнаружила «банду евреев» численностью 100–150 человек, включая женщин и детей. В первых числах января 1944 года командующий вермахта в имперском комиссариате докладывал, что обнаружил один из штабов партизанского движения в Белоруссии численностью 50 человек, командиром которого является еврейка. В те же дни вермахт зафиксировал столкновение польских партизан «с еврейским подпольем», в ходе которого было убито 17 евреев.[291]
По подсчетам Ханнеса Геера, в течение первого полугодия 1942 года вермахт истребил в Белоруссии не менее 20 тысяч евреев, за весь период оккупации — 80 тысяч, а в целом в генеральном комиссариате Белая Рутения погибло от рук оккупантов 100–150 тысяч евреев.[292]
Вермахт регистрирует сельских жителей. Украина, лето 1942 года
Опубликованные документы показывают, что по аналогичной схеме с той же безжалостностью вермахт участвовал в Холокосте на территории имперского комиссариата Украина. Так, начальник полиции безопасности и СД в Житомире сообщал, что в ходе совещания с руководством 197-й полевой комендатуры 10 сентября было решено «окончательно и радикально ликвидировать еврейство в Житомире, так как все предыдущие предупреждения и особые мероприятия не привели к ощутимому улучшению». Руководство СД в городе убедило военных в том, что евреи плохо работают, ведут антигерманскую пропаганду среди украинцев, обстреливают из засад местную милицию. Было замечено, что евреи продавали свое имущество и бежали на Западную Украину, где уже было установлено гражданское управление. Полевая комендатура предоставила грузовики для перевозки евреев. В докладе комендатуры от 20 сентября 1941 года говорилось: «Почти во всей области полевой комендатуры евреев больше нет. Только в Житомире 18.9 еще находилось около 5000 евреев, собранных в гетто… Затем была установлена связь между евреями в Коростышеве и Житомире и партизанами… В последнее время в Коростышеве было расстреляно 60 евреев, 19–9 расстрел происходил и в Житомире, точное количество расстрелянных еще не установлено». Позднее было выяснено, что 19 сентября зондеркоманда 4-а истребила 3145 человек.[293]
Ярко показывают бюрократизм и неумолимость процесса дискриминации и уничтожения советских евреев на Украине сообщения полевых комендатур вермахта: «Вследствие перемещения евреев в особую область города евреи больше не появляются на глазах» (полевая комендатура Первомайска, 9–9.41); «В Николаеве и Херсоне евреи были эвакуированы СД. Поэтому намеченное создание гетто не состоялось» (полевая комендатура Николаева, 5.10.41); «Еврейский вопрос, насколько дело касается по меньшей мере города Днепропетровска, может в основном считаться решенным» (полевая комендатура Днепропетровска, 9.10.41); «Все евреи (2000) казнены СД» (полевая комендатура Мелитополя, 13.10.41).
В генеральном комиссариате Таврия комендатуры бесстрастно фиксировали процесс уничтожения. Так, 29 октября было отправлено донесение комендантом Мариуполя: «8000 евреев были казнены СД. Освободившиеся еврейские квартиры поступили в распоряжение местной комендатуры. Еврейская одежда и белье были собраны местной комендатурой и после стирки распределены в военный лазарет, лагерь военнопленных и среди фольксдойче».
