Проходили часы, беспокоилась его жена Маруся, что его долго не было, забеспокоились все, но Лева не приходил. Домочадцы опустились на колени и просили, чтобы Господь простил и помог избавиться от этого ужасного смеха. И когда Лева вернулся, было совсем другое. Этот смех исчез. Как и прежде, было бодрое сердечное настроение у каждого.
Вечером посетили верующие, много пели.
Гости собирались возвращаться в Самарканд.
— Какой у вас самый любимый гимн в домике на улице Возрождения, — спросили они, — мы его хотим запомнить как ваш гимн.
— У нас любимый гимн, — сказала Маруся — сестра Нюси, который мы разучили здесь и часто поем, это «По дороге испытанья».
— Так давайте его споем все вместе при расставании. — И они запели гимн домика на улице Возрождения:
«Дорогое обещанье Бог нам, странникам, дает:
«По дороге испытанья поведу тебя вперед!»
Припев:
«Поведу Я, поведу Я, поведу тебя вперед.
По дороге испытанья поведу тебя вперед!»
В час, когда в огне терзанья сердце друга не найдет,
Пусть звучит то обещанье: «Поведу тебя вперед!»
Если сердце упованье горечь жизни разобьет,
Слушай с верой обещанье: «Поведу тебя вперед!»
Если ночи тень спадает и кончины час придет,
Слушай, Кормчий твой взывает: «Поведу тебя вперед!»
Отъехали самаркандцы в полном мире и любви. Брат молдаванин горячо целовал братьев, пожимал руки сестре и говорил, что он много-много получил в домике на улице Возрождения.
«Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я». Пс. 62.2.
— Я замечаю, — сказала Нюся, — что вечером мы всегда имеем богатую духовную пищу, а вот утром иногда засуетимся и даже не откроем Слово; Божие. Вы, Лева с Марией Федоровной уходите рано на работу, и мы вместе не можем помолиться.
— Это верно, — сказал Лева, — но утром каждый христианин, где бы он ни был, в особой молитве должен побыть с Господом наедине, это очень и очень необходимо наедине с Богом открыть Библию и прочесть хотя бы один стишок. Встав, вначале поговорить с Богом, а потом уже с близкими; вначале подкрепить хоть немного душу Словом Божиим, а потом заботиться о плоти. Сегодня вечером мы проведем домашнюю беседа об утреннем часе с Богом.
Перед беседой спели гимн: «рано я ищу Иисуса». После этого открыли Библии, Евангелия и начали со Христа, Который имел обыкновение молиться по утрам. Об этой беседе Маруся Томыловская сделала следующую запись в своей тетради. Это было 27 февраля 1949 года:
Христос вставал утром рано и удалялся в пустынное место для молитвы. Марк 1, 35–38. (Молитва уединенная.)
Женщины идут ко гробу — к Иисусу:
а) на рассвете. Матф. 28,1,
б) весьма рано при восходе солнца. Марк 16, 1–2,
в) Мария Магдалина пришла ко гробу весьма рано, когда еще было темно. Иоанн 20, 11.
Рано ища Иисуса, они впервые узнали о Его воскресении и увидели Его.
Давид придавал исключительное значение обращению к Господу на заре рано утром:
а) он рано взывал к Богу и, представ перед ним ожидал. Пс. 5, 4,
б) он составил псалом, который исполнялся при появлении зари. Пс. 21, 1,
в) наряду с молитвой вечером и в полдень молитва утром занимала у него первое место. Пс. 54, 18,
г) для пения и игры на музыкальном инструменте он вставал рано. Пс. 56, 9-10,
д) пение, воспевающее силу Божию, провозглашающее милость Его, было у него с раннего утра. Пс. 58, 18,
е) с ранней зари он занят Богоискательством.
По утрам Господь особенно подходит к человеку:
а) помогает ему. Пс, 45,6,
б) насыщает «Рано насыть меня милостью твоею, и мы будем радоваться и веселиться»,
в) Господь говорит с раннего утра. Иер. 35, 14-215.
г) рано утром Господь посылает рабов Своих.
Рано утром во свете Слова Божьего можно видеть происходящее.
Лица, не имеющие утреннего часа с Богом, ленивцы, впадающие в бедность и духовную нищету. Прит. 7, 9.
ВЫВОД:
Утренний час с Богом необходим:
а) чтобы говорить — молиться Богу,
б) насыщаться через Слово Его,
в) слышать, что Господь скажет нам,
г) получать указание от Него на день, чтобы подкрепившись с утра, радоваться весь день,
д) чтобы духовно расти и крепнуть.
Утренний час хорошо сопровождать не только молитвой и чтением Слова Божия, но и пением-хвалением Его.
Время, уделяемое утреннему часу и аккуратность проведения его, определяет тяготение человека к Богу.
Отсутствие утреннего часа с Богом — опасность глубокого духовного оскудения.
При проведении утреннего часа с Богом лучше оставаться наедине. Приобрести навыки в соблюдении утреннего часа с Богом и передавать их другим.
В заключении домашней беседы Лева сказал, что он хотел бы пожелать, как домочадцам, так и гостям и самому себе, всегда до конца жизни соблюдать утренний час с Богом.
Приходит ночьАпрельское солнце в Средней Азии несет уже полностью весну, но в это время бывают и дожди, бывает и непогода. Жизнь в домике на улице Возрождения шла своим чередом. Нюся и Маруся устраивались на работу, все, казалось, складывалось к лучшему. Но Лева тосковал по учебе, и жажда учиться в институте не угасала в нем.
Пришло письмо из Куйбышева от мамы. Оно было заказное. Из письма, когда он его вскрыл, вместе с листком бумаги, исписанным почерком мамы, выпал еще листок. Лева взял его в руки и словно остолбенел: что это значит, что это такое? Это было отношение из Куйбышевского мединститута, подписанное директором, в котором сообщалось Леве, что он может немедленно приехать на учебу, что все улажено, его пропишут и ему будет предоставлена возможность догнать свою группу.
Словно тучи разорвались, и засияло солнце. Но Лева взял листочек, написанный мамой. Мать писала, что ее вызывали в мединститут, вручили это отношение и сказали, чтобы она немедленно отослала его Леве и чтобы он не задерживался с возвращением в институт. Далее она писала, что такая внимательность и участие к Леве дирекции ей показалась крайне подозрительными. Она советовала Леве подумать, помолиться и поступить так, как найдет он лучше.
Лева молился: с одной стороны, радость, с другой — какое-то сомнение. Он думал: не мираж ли это?
Когда путник в пустыне жаждет воды, погибая без нее, он устремляет взор вдаль, через раскаленные пески и ждет, ждет источника. И вот, как описывают путешественники, они видят вдали пальмы, оазис, видят источники воды и, собрав последние силы, устремляются туда… но увы… все тот же раскаленный песок, все также неумолимо жжет солнце. Это был просто оптический обман.
Не обман ли тут? Конечно, не оптический, а другой… Лева отлично сознавал, откуда это может быть и для чего его хотят затянуть в Куйбышев.
Жена и домочадцы радовались. И так, опять в Куйбышев, Лева будет учиться, дверь открыта, слава Богу.
Лева продолжал работать и в то же время размышлять, и он решил, что в Куйбышев ехать нужно, так или иначе, если он не поедет, то «друзья», конечно, смогут взять его и здесь.
Он подошел к Госсанинспектору и сказал, что он уезжает на учебу. Она и все в райздраве поздравляли его, радовались за него. Ему выдали прекрасную характеристику, как хорошему работнику; но для того, чтобы окончательно уволиться и рассчитаться, нужно было ехать в Самарканд, где оформляли его на работу, в отдел кадров облздрава.
Поезд на Самарканд отходил ночью. Это была страшная, дикая ночь. Сильный ветер с дождем потрясал домики, завывал, грязь, тьма… Горячо молились близкие, чтобы господь сохранил Леву, дал быстро оформить в Самарканде все документы и вернуться домой, чтобы вместе поехать в Куйбышев. Молились, а за окном ветер выл, ревел… как будто, что-то надвигалось ужасное, черное. «Предай Господу путь твой, и Он совершит», — сказала жена на прощание.
В эту погоду было рискованно брать Павлика на станцию, и было решено, чтобы она осталась с ним дома, а все остальные пойдут провожать его. Они пошли, а Маруся осталась одна.
Ветер выл, но вот кто-то ударил в окно и чей-то пьяный голос заревел: «Открой, открой, ты что меня в мой дом не пускаешь, открой!»
Сердце сжалось у нее, вломится, испугает ребенка. Она поставила керосиновую лампу под стол и ничего не отвечала, а пьяный все бушевал, ломился, ветер выл… Наконец стало как будто стихать, пьяный ушел, она задремала.
В темноте, скользя по мокрой грязной дороге, поддерживая друг друга, пробирались они к станции. Ветер, казалось, хотел сбить с ног, остановить, преградить дорогу, но они шли; измокшие, продрогшие, пришли они на станцию.
Лева мокрыми руками пожимал мокрые руки сестер, говорил, чтобы бодрствовали, что завтра может быть все оформится и к вечеру приедет.
Усталые, продрогшие, промокшие вернулись сестры в домик на улице Возрождения.
