сделать реальный проект с отведённым ресурсом и к установленной дате. Приоритет – строго такой, поэтому в Турции практически нет долгостроев.
Евгений Сатановский: Я могу вспомнить у нас не так много успешных примеров, включая Олимпиаду в Сочи, Крымский мост, Чемпионат мира по футболу.
Иван Стародубцев: Вы вспоминаете те проекты, которые реализовывались в режиме «ручного управления» со стороны президента, который лично вызывал к себе на ковёр людей и устраивал им там допросы с глубоким, проникновенным пристрастием.
Но насколько хватит президента страны? Он что, каждый проект, который надо реализовывать, будет отслеживать таким образом? У него что, запасное здоровье есть?
Евгений Сатановский: Беда в том, что у нас выстроена такая система, когда, например, наши отношения завязаны с Турцией, как мне кажется, на личные отношения президентов Путина и Эрдогана. Я даже себе не представляю, если завтра Путин, по каким-то причинам, выключается из отношений высшего уровня с Турцией и включается кто-то другой… Ну был же период с тем же Медведевым.
В ситуации, когда вся полнота отношений завязана на личность, как они будут работать? Я не знаю человека, который может «перехватить» весь уровень отношений с тем же Эрдоганом, это невозможно просто физически. Если я неправ – скажите…
Иван Стародубцев: Путина и Эрдогана связывает более чем двадцатилетнее знакомство. И всё это время они строят весьма сложные отношения. Они друг друга хорошо знают. В результате российско-турецкие отношения опираются на лидерство двух президентов, которые задают их тональность.
Не будь этой «лидерской дипломатии» первых лиц, которые не скрывают взаимную симпатию друг к другу – чего стоит только знаменитое путинское «не виляет хвостом» по отношению к Эрдогану – мы, с учётом сложной палитры отношений, давно уже скатились бы в какое-то по счёту русско-турецкое «безобразие».
Подчеркнём: Турция – это наш сосед. Других соседей у нас – нет. И Турция для нас – не просто важный сосед, а сосед стратегический, что только подтверждается конфликтом на Украине.
Евгений Сатановский: Ну как минимум в этой географической реальности, на этой планете, других соседей у нас нет.
Иван Стародубцев: Турция – это южное подбрюшье России, это – контроль над Черноморскими проливами. Это – такая специальная страна НАТО, с которой мы хоть как-то и хоть о чём-то можем разговаривать, тем более в условиях войны на Украине.
Не скажу, то этот диалог – простой, не скажу, что у нас нет с турками серьёзнейших разногласий. Но, невзирая на это, повторюсь, мы можем с ними разговаривать предметно по конкретным интересующим нас вопросам и даже нередко договариваться.
Перефразируя известное: другой Турции у нас для нас нет!
Можно, конечно, повестись на разные демарши в отечественных СМИ и крики «Возвратим Святую Софию в лоно РПЦ!» или «Прибьём щит к воротам Константинополя!» Но такая риторика как минимум неумна, а вообще говоря, вредна для российско-турецких отношений.
Евгений Сатановский: У нас пока – большущий вопрос с Софийским собором в Киеве, насчёт Лавры – тоже. Оно чьё? Потому что раскольническая Украинская православная церковь под патриарха Варфоломея ушла. А он – чей человек? Он же – человек Эрдогана, и не охнет, и не вздохнёт без его ведома.
Иван Стародубцев: Константинопольский патриархат находится на территории Турецкой Республики. И не может не иметь, просто по определению, прочной связи с турецкой властью. Хотя и с тем нюансом, что Турция – мусульманская страна и весьма осмотрительно ведёт себя в отношении религиозной деятельности других конфессий на своей территории.
Не стоит забывать и того, что Константинопольский патриархат находится на «удалённой связи» и с Грецией тоже. Так что он в определённой степени лавирует между турками и греками, с учётом всех подводных камней и рифов в турецко-греческих отношениях.
Впрочем, не стоит забывать, что спецоперация на Украине, когда одномоментно оказалось сброшено такое количество масок, что мы о них уже на ходу спотыкаемся, показала, что для России греческое руководство – отнюдь не дружественное. С проекцией этого и на деятельность Константинопольского патриархата.
Что же касается российско-турецких отношений, то я хочу повторить, что другой Турции у нас нет. Причём, что характерно, в конфликте на Украине «тесный партнёр» Турция проявляет себя куда как более взвешенно по отношению к России, чем «дружественная и братская по вере» Греция.
Может, потому, что понимания своих, а не западных национальных интересов в Турции – сильно больше, чем в Греции, равно как и субъектности на международной арене? Всё же греки свой «золотой век» уже прожили и, в отличие от турок, сейчас на мировой арене ни на что особо не претендуют. Это ведь не греки, а турки строят новую империю, раздвигая границы своего жизненного пространства.
Подводя черту, мы никого из наших зарубежных партнёров не можем изменить, включая и Турцию. Мы можем изменить лишь только себя, и через это изменение себя мы можем привести внешних игроков к мысли о необходимости корректировки своего курса по отношению к России. Это – единственное, что мы можем в принципе делать. Хочешь изменить мир – измени самого себя.
Евгений Сатановский: Ещё один проект, который был реализован под непосредственным контролем российского президента – это «Турецкий поток». И мы видим, что по южному направлению газоснабжение Европы пошло. России отказала Болгария, России отказала Румыния. Трубопровод пришлось прокладывать параллельно «Голубому потоку», через территорию Турции. Его проложили в предельно короткие сроки. А «Северный поток – 2» не запущен и сертификация его будет тонуть в немыслимых глубинах будущей истории… Зато по «Турецкому потоку» газ уже пошёл.
Иван Стародубцев: Российское руководство сделало в этом смысле ровно то, о чём мы с вами не раз говорили до этого… Россия и Турция не являются конкурентами на энергетических рынках ровно потому, что Россия является добывающей страной, а Турция – страна-транзитёр энергоресурсов. В каком конкурентном пространстве они пересекаются? В весьма ограниченном, когда речь заходит о том, что Россия осуществляет транзит энергоносителей по своей территории в направлении Запада.
Получается, теоретически могла сложиться такая ситуация, при которой мы, отказавшись от штампов, перешли бы к сотрудничеству с Турцией в вопросе транзита российских энергоносителей на мировые рынки. Уж сколько потребовалось нам слов произнести, пока Россия усмотрела для себя прямую выгоду в том, чтобы обойти Украину турецким маршрутом. В итоге это состоялось…
Евгений Сатановский: В Венгрию, насколько я помню, на 15 лет законтрактованы поставки газа. В Сербию газ также пойдёт через «Турецкий поток». И Австрия, насколько я понимаю, сейчас сильно выбилась из общего дисциплинарного ряда Евросоюза.
Иван Стародубцев: Тут можно сказать, что российские и турецкие интересы сопряглись таким образом, что Турция проигнорировала протесты Украины и спокойно сделала с Россией
