Разумеется, мои беседы с Рокфеллером меньше всего касались дел Латинской Америки, а больше — проблем международной политики и вопросов отношений между СССР и США. Он обладал довольно подробной информацией в области политики.
— Я принадлежу к числу сторонников поддержания нормальных и даже добрых отношений между двумя нашими державами, — много раз говорил мне Н. Рокфеллер.
Правда, складывалось впечатление, что он не очень четко представлял себе, как эти отношения должны развиваться после войны в сфере политики, экономики, человеческих контактов. Да этого, пожалуй, в администрации тогда никто толком не знал, хотя определенные предположения строились. Опыт предвоенного периода развития советско-американских связей оставался скромным и не на все давал ответ.
Тем не менее это не мешало Рокфеллеру высказывать смелые мысли. Они формулировались таким образом, что его собственные взгляды порой не отличались от взглядов правительства США. Вообще если Рокфеллер касался политики, то вел о ней речь с большим размахом.
— Меня не смущает то, что будут говорить о моих высказываниях политики-профессионалы из администрации, — смело заявлял он.
Занимаемое им положение Рокфеллер рассматривал в качестве ступеньки, с которой мог бы шагнуть и выше по лестнице, ведущей в Белый дом. Это, конечно, не ускользало от внимания Рузвельта и его непосредственного окружения, однако мало тревожило. Президент тогда не видел, да и не имел грозных конкурентов на политической арене США. В целом Рузвельт неплохо использовал для своей выгоды имя Рокфеллера.
В беседах со мной Рокфеллер намекал:
— К моим взглядам на отношения между СССР и США Рузвельт прислушивается.
Мне приходилось принимать эти намеки за правду, тем более что они подтверждались и фактами.
В других условиях наши беседы с Рокфеллером рассматривались бы как сугубо доверительные. Но тогда никто их так не воспринимал, в том числе и я. Они носили откровенный характер. Их направление не расходилось с существом отношений СССР и США как союзников. В то время многие американские деятели считали для себя за честь побывать в советском посольстве, поговорить с ответственными представителями Советского Союза.
Одна из моих бесед с Нельсоном Рокфеллером заслуживает особого внимания. В начале беседы он подчеркнул:
— Хочу быть откровенным и высказать мысли, которые, возможно, еще никому из советских представителей не высказывал.
— Конечно, США и Советский Союз — разные страны, — говорил Рокфеллер. — Вы — страна социалистическая, а мы — капиталистическая, если придерживаться ваших характеристик. Я бы сказал по-своему: США — страна частной инициативы, а вы — Советский Союз — страна общественной инициативы. Ну и что же? Оставайтесь тем, чем являетесь. Мы же будем самими собой. Наши порядки нас, американцев, вполне устраивают. Революция нам не угрожает.
Сделал небольшую паузу и тут же заметил:
— Сам президент Рузвельт недавно высказал мне эту мысль. Но высказывая ее, он сделал важную оговорку. А именно: «Ни одна из двух стран не должна пытаться навязывать свои порядки другой. Такие попытки принесут только один результат — расстройство отношений. Именно эта философия заставила США сделать свой меч союзником меча советского. Победы еще нет, но она придет. Эти два решающих меча обеспечат победу».
Далее Нельсон Рокфеллер заявил:
— Когда я решал вопрос о сотрудничестве с администрацией Рузвельта, то учел его взгляды. И пришел к выводу, что от сотрудничества двух сильных союзников США получат только выгоды. Широкий слой американского бизнеса не только от этого не пострадает, но, напротив, получит огромный рынок для своих товаров. А Советский Союз будет еще долго испытывать нужду в импорте американского оборудования. Да и товаров легкой промышленности вы будете закупать в Америке немало.
Все это свидетельствовало о том, что он смотрел далеко вперед.
— Конечно, — говорил собеседник, — определенная часть делового мира США будет всегда смотреть на вас с опаской. Для нас вы как пришельцы из других миров. Но коль скоро мы убедимся в том, что вы не собираетесь совершать революцию в Америке, то все смелее и смелее будем идти на деловое сотрудничество с вами.
Тут же он сделал интересное заявление:
— Тогда не только я, но и вся династия Рокфеллеров будет стоять за добрые отношения с Советским Союзом.
А потом добавил:
— Сейчас я по просьбе президента приобщился к политике. Незадолго до нашего разговора Нельсон Олдрич Рокфеллер, преуспевающий молодой бизнесмен, стал заместителем государственного секретаря США. Я слушал его со вниманием, а он продолжал:
— Но ведь рано или поздно я возобновлю деятельность в бизнесе. И тоже буду получать выгоду от торговли с вами. Конечно, известная настороженность к вашей стране у американцев будет, но она не станет решающим фактором. Поможет делу и то, что выгоды от хороших деловых связей обе страны, по прогнозам американских специалистов, могут извлекать в течение длительного времени. Разрушения, которые причинила война, колоссальны. Следовательно, и восстановительный период у вас будет длительный.
Выслушав Рокфеллера, я сказал:
— Вы изложили очень четкую линию возможного отношения делового мира США к Советскому Союзу после победы над гитлеровской Германией. Уверены ли вы, что у американских бизнесменов не возьмут верх, скажем прямо, идеологические мотивы? Уж очень часто приходится слышать и читать, мягко выражаясь, весьма недружественные высказывания некоторых представителей бизнеса по адресу Советского Союза. Пока звучат они приглушенно. А что будет дальше?
Нельсон Рокфеллер на это ответил:
— Многое будет зависеть от того, какими выйдут из войны и союзники, и Германия. Если по итогам войны между СССР и его западными союзниками не будет серьезных разногласий, то дело должно пойти так, как предполагаю я. Правда, еще не ясно, чем закончится война.
Далее разговор перешел в несколько иную плоскость.
— Что касается моей семьи, — рассуждал он вслух, — то, возможно, не все ее члены придерживаются идентичных со мной взглядов на будущее. Но я не вижу среди них никого, кто занимает недружественную к Советскому Союзу позицию. Ведь из семьи Рокфеллеров я, пожалуй, больше других интересуюсь политикой. Остальные — это люди бизнеса, бизнеса и бизнеса. Поэтому они, возможно, с интересом ожидают расширения сферы взаимной заинтересованности двух крупных стран в развитии их экономического и торгового сотрудничества.
Рокфеллер как бы между прочим затронул и такой вопрос:
— Какой выйдет из войны Германия? И ответил сам себе:
— То, что она в значительной мере будет разрушена — не подлежит сомнению. Как с ней быть впредь? От этого вопроса союзники никуда не уйдут.
Оговорившись, что это его личное мнение, Нельсон Рокфеллер сказал:
— Если Германия восстановит свой экономический потенциал, то в ее лице США будут иметь серьезного конкурента. Опыт прошлого показал, что она способна быстро восстановить свою промышленность. Однако союзники могут подрезать ей крылья. Особенно если будут действовать согласованно.
Рассуждения Нельсона Рокфеллера во многом были резонны. Но события после окончания войны получили иное развитие. США, сделав своим союзником ФРГ, немало поработали над тем, чтобы не только экономический, но и военный потенциал этого государства был использован в интересах НАТО. Получилось, пожалуй, нечто прямо противоположное тому, что виделось Рокфеллеру в ходе войны.
Справедливость требует признать, что в будущем, даже когда в 1974–1977 годах Рокфеллер был вице-президентом, его отношение к нашей стране было корректным. Он, конечно, был человеком другого социального полюса, но никогда не опускался до проявления открытой вражды к Советскому Союзу, не эксплуатировал «проблему прав человека» и исходил из того, что СССР и США должны сосуществовать в условиях мира.
Нельсона Рокфеллера я встречал и позже, встречал при разных обстоятельствах — в официальном качестве, когда он был вице-президентом, и неофициально. До избрания на пост вице-президента он проводил значительную часть времени в Нью-Йорке в своей квартире мультимиллионера. В память врезался один вечер.
Лидия Дмитриевна и я получили от Рокфеллера и его супруги приглашение, в котором говорилось, что в нашу честь он устраивает обед. В роскошном ресторане, куда мы прибыли, увидели солидную компанию крупных американских бизнесменов с супругами.
Хозяин и хозяйка приема пригласили всех, начиная с почетных гостей, к столу, который был сервирован по-рокфеллеровски: все было устроено так, что роскошь не бросалась в глаза, была какой-то малозаметной, доминировали цветы. Хозяйка сказала, что у нее плохой аппетит, если нет цветов на столе или если они ей не по вкусу.
