Таким образом современная Россия, или, лучше сказать, современное Славянство Русской национальности, получило как хозяина Еврея, который сперва устранил бывший верхний слой, а теперь должен доказать свою Государствообразующую способность. В свете деяний Еврейства, которое в конце концов только разрушительно, оно будет работать и здесь только в качестве фермента исторического разложения. Оно вызвало помощь духов, от которых оно уже не может избавиться, а борьба внутренней антигосударственной Панславянской идея против Большевистской Еврейской Государственной идеи закончится уничтожением Еврейства. Что тогда останется, будет Россией настолько незначительной в правительственной власти, насколько она будет глубоко укоренена в анти-Немецком подходе. Поскольку это Государство уже не будет обладать Государствосохраняющим верхним слоем, укорененным в любом месте, оно станет источником вечных беспорядков и вечной опасности. Гигантские земельные области, таким образом, окажутся в распоряжении самой разной судьбы, и вместо стабилизации отношений между Государствами на Земле, начнется период самых беспокойных изменений.
Таким образом, первый этап этих изменений будет тем, что самых разные нации мира попытаются вступить в связь с этим огромным комплексом Государств, чтобы тем самым добиться укрепления своих собственных позиций и намерений. Но такие попытки всегда будут связаны с усилиями также приложить свое интеллектуальное и организационное влияние на Россию в то же время.
Германия не может надеяться стать предметом рассмотрения в любом случае в ходе этого развития. Весь менталитет настоящей и будущей России выступает против этого. Что касается будущего, союз Германии с Россией не имеет смысла для Германии, ни с точки зрения трезвой целесообразности, ни в смысле человеческого сообщества. Наоборот, это счастье для будущего, что эти события произошли именно так, потому что, таким образом, заклятье было нарушено, которое помешало бы нам искать цель Немецкой внешней политики там, где она только и может лежать исключительно: территория на востоке.
13. Принципы внешней политики Германии
Восемь принципов.
В связи с безнадежной военной ситуацией в Германии, следующие условия должны иметься в виду при разработке будущей Немецкой внешней политики.
Германия не может вызвать изменения в ее нынешней ситуации сама по себе, поскольку это должно произойти с помощью военной мощи. Германия не может надеяться, что изменение ее положения появится из-за мер, принимаемых Лигой Наций, до тех пор, пока решающие представители этой организации есть в то же время стороны, заинтересованные в уничтожении Германии. Германия не может рассчитывать изменить свое нынешнее положение на основе комбинации держав, которые приведут ее в конфликт с Французской системой союзов, окружающих Германию, без предварительного получения возможности устранить свою чисто военную беспомощность, с тем чтобы, в случае, если обязательства союза вступит в силу, она смогла бы выступить сразу с перспективой военного успеха.
Германия не может рассчитывать найти такую комбинацию держав до тех пор, пока ее конечные цели иностранной политики не будут обрисованы четко, и в то же время не будут противоречить интересам тех Государств, которые могут быть рассмотрены с точки зрения союза с Германией - по сути, даже кажется, полезными для них.
Германия не может надеяться, что эти Государства могут быть найдены вне Лиги Наций. Напротив, ее единственная надежда должна состоять в ее конечном успехе в вытаскивании отдельных Государств из коалиции Государств-победителдей, и в создании новой группы заинтересованных сторон с новыми целями, которые не могут быть реализованы в рамках Лиги Наций по самой ее природе. Германия может только надеяться на достижение успеха на этом пути, если она, наконец, откажется от своей прежней колеблющейся неустойчивой политики, и по сути решит двигаться в одном направлении, и в то же время примет и понесет все последствия.
Германия никогда не должны надеяться творить мировую историю благодаря заключению союзов с нациями, чья военная ценностьпредставляется достаточно охарактеризованной своими бывшими поражениями, или чья общая расовая важность невысока. Так как борьба за восстановление Немецкой свободы тем самым снова поднимет Немецкую историю до уровня мировой истории. Германия никогда не должна забывать ни на минуту, что, независимо каким образом и по какому пути она думает изменить свою судьбу, Франция будет ее врагом, и что Франция с самого начала, может рассчитывать любую комбинацию держав, что обернется против Германии.
Необходимость четких целей. Обсуждение возможности: (1) Без цели: Германия как объект чужой внешней политики, или как подозреваемый в особо опасных планах. (2) Увеличение экспорта: Англия, как противник, как и в 1914 году. (3) Границы 1914 года: невозможно и нежелательно. (4) Приобретение жизненного пространства, стремление к земельному господству на Востоке. Оппозиция Франции против этого неизбежна, однако, не Англии или Италии.
Мы не можем изучить возможности иностранной политики Германии, не обладая сперва ясностью о том, что мы хотим в самой Германии, то есть о том, как сама Германия думает формировать ее будущее. Кроме того, мы должны затем попытаться определить четко цели внешней политики тех сил в Европе, которые, как члены коалиции победителей, являются важными как мировые державы.
Я уже имел дело с различными возможностями иностранной политики Германии в этой книге. Тем не менее, я хочу еще раз более кратко представить возможные цели внешней политики, с тем, что они могут дать основу для критического анализа отношений этих отдельных внешнеполитических целей к другим Европейским Государствам.
1) Германия может отказаться от установления целей внешней политики вообще. Это означает, что на самом деле, она не сможет ничего решать , и не сможет быть привержена вообще ничему.
Таким образом, в будущем она будет продолжать политику последних 30 лет, но в других условиях. Если теперь мир состоит только из Государств с аналогичной политической бесцельностью, Германия могла бы по крайней мере это даже выдержать, хотя это вряд ли может быть оправдано. Но это вовсе не так. Таким образом, как и в обычной жизни, человек с фиксированной целью жизни, которой он пытается добиться, во всяком случае всегда будет превосходить других людей, которые живут без всякой цели, точно таким же образом и в жизни наций. Но, прежде всего, это далеко не говорит о том, что Государство без политической цели в состоянии избежать опасностей, которые такая цель может принести с собой. Ибо, как кажется, освобождаясь от активной функции, в результате своей собственной политической бесцельности, в самой своей пассивности оно также может так же легко стать жертвой политических целей других. Так как действия Государства определяются не только собственной волей, но и другими, с той лишь разницей, что в одном случае оно само может определить закон действия, тогда как в другом случае к последнему его вынуждают. Не хотеть войны, потому что мирное настроение, далеко не говорит, что ее можно избежать. И избежать войны любой ценой далеко не означает спасти жизнь перед лицом смерти.
Положение Германии в Европе в настоящее время таково, что она далеко не позволяет себе надеяться, что она может предвкушать состояние созерцательного мира со своей собственной политической бесцельностью. Нет такой возможности для нации, находящейся в самом сердце Европы. Либо сама Германия пытается активно принимать участие в формировании жизни, или она будет пассивным объектом жизнеформирующей деятельности других наций. Вся предшествующая мудрость, которая якобы в состоянии вывести нации из исторических опасностей посредством заявлений общего невмешательства до сих пор, всегда показывает себя ошибкой, как трусливой, так и глупой. Тот, кто не будет молотом в истории, будет наковальней. Во всем своем развитии до сих пор, наш Немецкий Народ имел выбор только между этими двумя возможностями. Когда он сам хотел вершить историю, и, соответственно, радостно и смело ставил на карту все, то он по-прежнему был молотом. Если он считает, что можно отказаться от обязательств по борьбе за существование, он останется, до сих пор, наковальней, на которой другие дерутся в их борьбе за существование, или он сам послужит чужому миру, как пища.
Таким образом, если Германия хочет жить, она должна принять оборону этой жизни на себя, но и здесь лучшим парированием является прямой удар. Действительно, Германия не может надеяться на то, что она все еще может что-то сделать для формирования собственной жизни, если она не делает решительные усилия установить четкую цель иностранной политики, которая вполне подходит для приведения Немецкой борьбы за существование в разумную связь с интересами других наций.
