Основная идея, которая доминирует Английской колониальной политикой, с одной стороны, найти территориальный рынок для Английского человеческого материала и держать его в правительственной связи с Родиной, и, с другой стороны, обеспечить рынки Английской экономики и источники сырья. Понятно, что Англичанин уверен, что Немец не может колонизировать, также как понятно, что, наоборот, Немец считает то же самое об Англичанине. Оба Народа принимают различные точки зрения в оценке колониального потенциала. Так, Английская точка зрения была бесконечно более практичной, более трезвой, и Немецкая точка зрения - более романтичной. Когда Германия стремилась к своей первой колонии, она уже была военизированным Государством в Европе и тем самым державным Государством первого ранга. Она вырвала титул мировой державы через нетленные достижения во всех областях человеческой культуры, а также в том, что касается военного мастерства. В настоящее время следует отметить, что особенно в девятнадцатом веке общий порыв к колонизации проник во все нации, в то время как оригинальная ведущая идея уже была полностью отклонена. Например, Германия мотивировала свое требование колоний способностью и желанием распространять Немецкую культуру. Как таковое, это было вздором. Так как культура, которая является общим выражением жизни определенного Народа, не может быть передана другому Народу с совершенно другими душевными предпосылками. Это может, в лучшем случае, пройти с так называемой международной цивилизацией, которая находится в таком же отношении к культуре, как джазовая музыка к симфонии Бетховена. Но полностью отдалившись от этого, никогда не пришло бы в голову Англичанину, в то время как колонии Англии были основаны, мотивировать свои действия иначе, как очень реальными и трезвыми преимуществами, которые они могут принести с собой. Если позже Англия поддерживала свободу морей или угнетенных наций, она никогда не делала это для оправдания своей колониальной деятельности, но для уничтожения уродливых конкурентов. Поэтому Английская колониальная деятельность была поневоле успешной отчасти и по самым естественным причинам. Чем менее Англичанин задумывался о таком понятии, как желание навязать Английскую культуру или Английское воспитание дикарям, тем более отзывчивыми делались по отношению к такому правительству, как неизбежно окажется, дикари, абсолютно не голодающие по культуре. Помимо этого, конечно, существует также кнут, который также тем быстрее используется, так как тем самым не избегают опасности отхода от культурной миссии. Англии необходимы рынки сбыта и источники сырья для ее товаров, и она обеспечивала эти рынки для себя через державную политику. Именно в этом смысл Английской колониальной политики. Если в дальнейшем даже Англия, тем не менее произносила слово «культура», то лишь с точки зрения чисто пропагандистский, так что она также может морально несколько приукрасить свои действия, исключительно трезвые. В действительности условия жизни дикарей были полностью безразличны Англии настолько, и в той степени, что они не влияли на условия жизни самой Англии. Позже были другие идеи, характера политического престижа, связанные с колониями размера Индии, мыслимые и понятные. Но никто не может оспаривать, что, например, Индийские интересы никогда не определяли условия жизни Англичан , но вместо этого Английские условия жизни определяли Индийские. Также не может быть оспорено, что даже в Индии Англичанин не создал какие-либо культурные учреждения любого рода, так чтобы, например, туземцы могли разделить Английскую культуру, но так чтобы, в лучшем случае, Англичанин мог получить больше преимуществ от своих колоний. Или же верят, что Англия принесла железные дороги Индии, чтобы просто предоставить Индийцам в распоряжение Европейские транспортные возможности, а не для того, чтобы сделать возможным более эффективное использование колонии, а также для облегчения обеспечения господства? Если сегодня в Египте Англия снова следует по стопам Фараонов и сохраняет воду из Нила с помощью гигантских дамб, это, конечно, не делается для того, чтобы сделать Земную жизнь бедного феллаха проще, но только для того, чтобы сделать Английский хлопок независимым от Американской монополии. Но все эти точки зрения, о которых Германия никогда не смела думать открыто в своей колониальной политике. Англичане были просветителями туземцев в интересах Англии, Немцы учителями. В конце концов, туземцы могли бы чувствовать себя лучше с нами, чем с Англичанами, так как нормальный Англичанин далеко не выступает за наш вид политики колонизации, но вместо этого исключительно за самого Англичанина.
Эта политика постепенного завоевания мира, в которой экономические возможности и политические силы всегда идут рука об руку, обусловила позицию Англии по отношению к другим Государствам. Чем более Англия растет в своей колониальной политике, тем больше ей нужно владычество над морями, и чем больше она достигает владычества над морями, тем более, вследствие этого, она становится опять колониальной державой. Но, кроме того, тем более ревностно она наконец-то начинает смотреть, чтобы никто не конкурировал с ней за господство на море или колониальные владения.
Существует очень ошибочное и широко распространенное мнение, особенно в Германии, согласно которому Англия сразу будет бороться с любой Европейской гегемонией. На самом деле это не так. Англия на самом деле интересуется очень мало Европейскими условиями до тех пор, пока не возникнет из них угрожающий мировой конкурент, так что она всегда рассматривает эту угрозу, как лежащую в развитии, которая должна в один прекрасный день перечеркнуть ее владычество над морями и колониями.
Не существует никакого конфликта у Англии в Европе, в котором первая не должна защищать свою торговлю и интересы за рубежом. Борьбе против Испании, Голландии, а затем Франции имела основание не в угрожающей военной мощи этих Государств как таковых, но только в том, как эта мощь была создана, а также ее последствиях. Если Испания не была морской державой и тем самым державой, конкурирующей с Англией, последняя предположительно уделила бы мало внимания Испании. То же самое относится к Голландии. И даже позже гигантская борьба Англии с Францией никогда не была развязанной против континентальной Франции Наполеона, но, скорее, против Наполеоновской Франции, которые видела свою континентальную политику только как трамплин, в качестве основы для больших, в общем-то, не континентальных целей. В общем, Франция, учитывая ее географическое положение, будет державой, представляющей большую угрозу для Англии. Она была, пожалуй, единственным Государством, в котором даже ограниченное континентальное развитие может содержать опасности для будущего Англии. Все это тем более примечательно и поучительно для нас, Немцев, что, несмотря на это, Англия решила вести Мировую Войну вместе с Францией. Весьма поучительно, поскольку это доказывает, что, несмотря на всю твердую приверженность к великим основным идеям Английской внешней политики, мгновенно существующие возможности всегда принимаются во внимание там и никогда не отбрасываются только потому, что угроза Англии может также возникнуть от одной из них в ближайшем или отдаленном будущем. Наши Немецкие «Боже, Покарай Англию» политики всегда того мнения, а именно, что хорошие отношения с Англией в будущем должны всегда основываться на том, что Англия никогда бы серьезно не думала о содействии интересам Германии в союзе с ней, чтобы посмотреть однажды, как Германия встанет против нее как опасная и угрожающая сила. Очевидно, Англия не будет заключать союз, чтобы продвигать интересы Германии, но только для того, чтобы способствовать Британским интересам. Но до сих пор Англия приводит многочисленные примеры, что она может, очень часто, спаривать представление своих интересов с представлением интересов других наций. И тогда она прибегает к союзам, хотя в соответствии с человеческим прогнозированием, даже если это и будет связано с изменением впоследствии на вражду. Так как разводы, рано или поздно ложащиеся в основу политических браков, поскольку, по сути, они не служат представлению общих интересов обеих сторон, но вместо этого имеют только цель быть общим средством поощрения и защиты интересов двух Государств, которые, как таковые, различны, но в настоящее время не имеют ничего против.
Отношения Англии и Пруссии доказали, что она в принципе не против сопротивления Европейской великой державы высшего военного значения, до тех пор, пока внешнеполитических цели этой державы носят явно чисто континентальный характер. Или будут спорить, что при Фридрихе Великом, Прусская военная мощь, вне всякого сомнения, была самой сильной в Европе? Пусть никто не верит, что Англия не боролся против Пруссии в то время только по той причине, что, несмотря на военную гегемонию, она должна была быть в числе малых Государств с точки зрения размера территории в Европе. Вовсе нет. Ибо, когда Англия сама раньше вела свои войны против Голландии, Голландская территория в Европе по-прежнему была значительно меньше, чем Пруссия позднего Фридриховского времени. И можно было бы на самом деле не говорить об угрожающей гегемонии или доминирующем положении державы в смысле Голландии. Если все же Англия подавила Голландию в течение десятилетий трудной борьбы, причина лежала исключительно только в срыве господства Англии на море и торговли Голландией, а также в общей колониальной активности Голландцев. Таким образом, не следует обманывать себя: если бы Прусское Государство не так исключительно посвятило себя чисто континентальным целям, оно во все времена имело бы Англию, как острого врага, независимо от размера чисто военных средств Пруссии в Европе, или опасности гегемонии в Европе Пруссии. Наши национально-патриотические политики, которые мало думают, нередко с горечью упрекают наследников великого Курфюрста за пренебрежение заморскими владениями, порожденное Курфюрстом, на деле, за сдачу их, а следовательно, за отсутствие интереса в деле поддержания и дальнейшего строительства Бранденбургского Прусского флота. Это было счастье Пруссии, а затем Германии, что это случилось так.
