В тех редких случаях, когда японцы были вынуждены оставить город, они убивали всех «женщин для утешения», чтобы отомстить китайцам. К примеру, когда город Сюньчен, расположенный неподалеку от Нанкина, был на время освобожден от японских захватчиков, китайские солдаты обнаружили «здание, в котором лежали обнаженные тела десятков китаянок, убитых японцами, перед тем как их выбили из города. Вывеска над входной дверью в здание гласила: «Дом утешения великой Императорской армии»[271]. Теперь становится понятным, почему китайцы до сих пор ненавидят японцев, и почему китайский национализм выступает против действий Японии, стремящейся играть первую скрипку в Азии.
* * *
Нелишне заметить, что Америка после Второй мировой войны предоставила иммунитет ряду нацистских и японских палачей, пытавших пленных во время этой войны, взамен полученным методикам использования пыток. Вопреки заявлению Барака Обамы, согласно которому он отменил пытки, они продолжаются и сейчас: распоряжение президента относительно пыток, датированное 22 января 2009 года (№ 13491 «Обеспечение законности допросов»), имеет ряд лазеек, например, оно используется только «во время вооруженного конфликта». Следовательно, запрет не распространяется на использование пыток американцами вне вооруженного конфликта, но именно тогда и применяется большая часть пыток в мире. Одно из распоряжений Барака Обамы разрешает ЦРУ применять только те методы допроса, которые перечислены в обновленном боевом уставе сухопутных войск. «Вместе с тем использование этого боевого устава в качестве руководства по обращению с пленными и проведению допросов по-прежнему разрешает одиночное заключение, сенсорную депривацию, лишение сна, запугивание и доведение до отчаяния, применение психотропных средств, манипуляции с внешней средой, например, изменение температуры и шумовое воздействие, а также, возможно, использование стрессовых поз и сенсорной перегрузки»[272]. В общем можно утверждать, что американская элита имеет преступный характер, так как она использует весь арсенал пыток, в том числе и новейшие методы, чтобы обеспечить себе власть, богатство и статус мировой супердержавы.
Вместе с тем политическая, в том числе и правящая элита, обладает криминальным характером и внутри самого общества в силу необходимости сохранять свои привилегии, власть, богатство и высокий статус в конкретных социально-исторических условиях. «Между уровнем преступности и состоянием нравственно-правовых устоев политической и особенно правящей элиты общества, – пишет В.В. Лунеев, – обычно регистрируется значимая прямая корреляционная зависимость. Она отражает общую причинную базу коррелируемых явлений, связь их криминальных состояний, и главное, устойчивую взаимообусловленность. Криминологическая обстановка в стране оказывает существенное влияние на уровень криминальности элитарных кругов, а противоправное и иное отклоняющееся поведение последних является серьезным криминогенным фактором в структуре причин преступного поведения граждан. Поэтому есть основания полагать, что чем выше уровень преступности в обществе, тем выше уровень криминальности элитных групп, и наоборот: чем выше криминальность элиты, тем выше уровень преступности среди всего населения той или иной страны. С криминологической точки зрения последняя взаимосвязь является наиболее важной»[273]. Так, в той же Америке высокий уровень преступности, что выражается в большом числе заключенных, причем преступность охватывает и представителей элиты. Ярким примером является дело миллиардера Б. Мэдоффа, который построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду, обманул вкладчиков (среди них оказались его родственники и друзья) на 65 млрд долл., за что этот «злой гений» от финансов получил 150 лет тюремного заключения[274].
* * *
В зависимости от исторических, национальных, религиозных, политических и других социокультурных традиций и предпосылок правового и противоправного поведения, в каждой стране взаимообусловленность уровней криминальности элиты и преступности всего населения может иметь значительные специфические черты. Однако в любом случае сохраняется прямая взаимозависимость криминальности правящей (управляющей) элиты и криминологической обстановки в стране в целом, что ярко выражено в русской пословице: «Рыба гниет с головы». Бывший министр юстиции США Р. Кларк сформулировал это следующим образом: многие преступления отражают разрыв, существующий между нравоучениями, исходящими от правящих кругов, и реальной практикой, что указывает на масштабы национального лицемерия[275].
«Существует ли в природе честное правительство?» – задает риторический вопрос Дж. Черч, исследуя коррупцию в правящих кругах Колумбии, Индии, Франции, Италии, Испании, Мексики, Эквадора, Кении, Республики Корея, Японии и других стран[276]. В результате исследований был получен однозначный вывод: можно говорить лишь о степени криминальности правящих и политических элит. Поэтому вполне естественно, что для характеристики криминального характера властвующей элиты человеческое общество изобрело ряд терминов: клептократия, лутократия и плутократия, которые включают в себя различные формы криминализации властной элиты.
Клептократия (от греч. klepto – краду и kratos – сила, власть, господство) в самом широком понимании означает использование власти для обогащения. Лутократию (от англ. loot – добыча, награбленное, грабить и греч. kratos) обычно интерпретируют как грабеж народа, осуществляемый властью. Под плутократией (от греч. plutos – богатство и kratos – сила, власть, господство), как правило, понимают такую форму государственного устройства, при которой власть в стране и формально, и фактически принадлежит богатой верхушке господствующего класса (клана, преступного сообщества). Последний термин в российском понимании, скорее всего, является синонимом олигархического режима. Эти термины отнюдь не покрывают современную криминальность властей и других правящих элит. Есть различные формы захвата и удержания власти, когда захват власти осуществляется современными политиками по форме вроде бы демократическим путем, а по сути посредством изощренных, грязных, серых, коррупционных, обманных и даже кровавых избирательных политических технологий[277].
Н.Ф. Кузнецова называет эту преступность элитно-властной[278], а американец Нил Шовер – «привилегированной» преступностью[279]. Последний термин неоднозначен, но в любом значении адекватен. Первое значение – преступность, совершаемая правящей элитой, т. е. людьми из высших, властных слоев общества. Второе значение, по крайней мере для нашей страны, – преступность, совершаемая людьми из коридоров законодательной, исполнительной и судебной власти, защищенных от уголовной ответственности той или иной формой неприкосновенности: иммунитет президентский, парламентский, депутатский, судейский, прокурорский, следственный, адвокатский, дипломатический. И если в большинстве стран эти иммунитеты как-то ограничены, то в России они, отмечает В.В. Лунеев, толкуются расширительно. Так, представителей правящей элиты весьма сложно привлечь к уголовной, административной ответственности, задержать, арестовать, подвергнуть обыску или допросу, он обладает неприкосновенностью и пр. «На федеральном, региональном и муниципальном уровнях таких привилегированных лиц – десятки тысяч. Кроме этого существуют иные нелегальные формы «должностной» и «денежной» неприкосновенности… лица из федеральной правящей, политической и экономической элиты России, как правило, не несут уголовной ответственности за совершение преступлений. Исключение составляют единицы»[280].
* * *
Политической и правящей элите «разрешено» совершать любые существующие преступления, что отчеканено в общеизвестной формуле «политика – дело грязное» и подразумевает функциональную криминальность элиты. Наиболее опасными функциональными, или «профессиональными», формами ее криминального поведения являются политический терроризм (насилие власти) и политическая коррупция (продажность власти)[281]. Они стали мировыми проблемами, поэтому международное сообщество в лице ООН давно озабочено криминальностью правящих кругов, особенно их коррумпированностью (продажностью). Восьмой конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 1990 г.) в своей резолюции «Коррупция в сфере государственного управления» одобрил руководство «Практические меры борьбы с коррупцией»[282] и отметил, что проблемы коррупции в государственной администрации носят всеобщий характер и их пагубное влияние ощущается во всем мире[283].
