Глобальная экономика поощряет свободный поиск. Почему страна должна платить за фундаментальные исследования и разработки, если ее фирмы могут использовать какие угодно новые технологии, развитые где угодно? Пусть платят другие налогоплательщики. Будь свободным искателем. Хитроумные правительства злоупотребляют своими ассигнованиями на НИР. Они все больше направляют их на развитие и все меньше на фундаментальные исследования, необходимые для создания новых рабочих мест и высоких заработков и, тем самым, для их собственного переизбрания. Но если все будут держаться такой стратегии и никто не будет инвестировать в НИР, то новые отрасли промышленности не разовьются. С точки зрения экономики можно было бы привести убедительный аргумент, что миру нужен глобальный научный фонд, наподобие Национального научного фонда США, который оплачивал бы фундаментальные исследования, а затраты на развитие должны быть предоставлены частным компаниям. Но обе части этого утверждения неприемлемы с политической стороны. Как будут распределены платежи и где эти исследования будут выполняться? Оба вопроса политически неразрешимы. Даже в Соединенных Штатах, с тех пор как «холодная война» завершилась и расходы на НИР мотивируются скорее экономическими, чем военными соображениями, преобладает нажим в пользу более равномерного распределения федеральных ассигнований на НИР между штатами, вместо направления их тем, кто может лучше провести исследования.
Проблема касается не только правительств. Большой проблемой становятся транснациональные фирмы. НИР в транснациональных компаниях имеют тенденцию сосредоточиваться в местах расположения национальных штаб-квартир (87 % в 1991 г.), но большая часть рабочих мест получается там, где НИР используются (27). По мере того как фирмы будут все быстрее распространять на весь мир результаты НИР, правительства будут все менее склонны за них платить и будет возрастать ощущение, что национальные фирмы предают своих сограждан — прячут расходы на исследования в цены своих продуктов и используют их, чтобы повышать доход кого-то другого.
Мир нуждается в новой системе торговли, соответствующей нынешней многополярной действительности, системе, способной заняться нынешними проблемами культурного экспорта и прав на интеллектуальную собственность, но такой системы торговли нет. Теоретически эти новые правила должна разработать новая Всемирная торговая организация (ВТО), учрежденная в Марракеше, но это пустая организация, без лидерства и с процедурой голосования «одна страна — один голос», гарантирующей ее неспособность спроектировать новую систему. 'Любая международная организация со 117 членами, в которой Маврикий имеет такое же право голосования, как Соединенные Штаты или Китай, не может быть организацией, способной прийти к каким-либо полезным результатам (28). Уругвайскому раунду ГАТТ понадобились годы сверх объявленного срока, чтобы прийти к консенсусу по поводу в основном пустого соглашения. Сговориться о новых правилах будет куда труднее, а мир не может ждать их в течение десятилетий.
Глобальная экономика не будет ждать, пока случится надлежащая конференция. В отсутствие такой конференции правила нового мирового порядка как раз сейчас пишутся в Брюсселе. Общий рынок теперь крупнейший рынок мира, а правила мировой торговли всегда писали те, кто контролирует условия допуска на крупнейший в мире рынок. По этой причине Великобритания писала правила мировой торговли в девятнадцатом веке, а Соединенные Штаты — в двадцатом. Иллюстрацией этой новой реальности могут служить стандарты качества «ISO 9000», которых пытаются достичь все производители в мире. Чтобы продать на мировых рынках продукты высокой точности, вы должны иметь сертификат ISO 9000. ISO 9000 — это европейский стандарт, применяемый во всем мире. Если бы такой стандарт был двадцать лет назад, то он был бы составлен в Соединенных Штатах, а затем навязан всему остальному миру; теперь же он составлен в Европе, а затем навязан Соединенным Штатам.
Общий рынок будет писать правила мировой торговли, в частности, по той причине, что это теперь единственная в мире группа, занимающаяся этим бизнесом — то есть писанием правил. Он должен писать правила для стран, входящих в Европейское сообщество, и говорить не входящим, как они могут в него войти. Что бы он ни написал для этих аутсайдеров, те будут переписывать это как собственные правила для аутсайдеров, поскольку аутсайдеры, не входящие в Европейское сообщество, тем самым не входят в бизнес писания международных правил. В то время как торговая система ГАТТ — Бреттон-Вудс имеет ключевое значение, другие учреждения системы, возникшей после Второй мировой войны, — Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк барахтаются в поисках своей роли. МВФ первоначально был создан с целью кредитования богатых промышленных стран для временного сбалансирования платежей, но в последние два десятилетия ни одна крупная промышленная страна не брала у него займов. За недостатком таких клиентов он стал заимодавцем-спасителем для стран третьего мира, но у него нет достаточных ресурсов, чтобы задержать бегство капиталов из таких стран, как Мексика. Его нынешние функции необходимы, но если бы надо было спроектировать учреждение для его нынешней роли, то никто не спроектировал бы учреждение вроде нынешнего МВФ. Рост мировых рынков капитала и их способность перемещать массивные потоки денег в страны третьего мира и из этих стран уже сами по себе означают, что МВФ должен получить совсем другую структуру и иметь в своем распоряжении намного больше денег (29).
Всемирный банк был спроектирован для финансирования общественной инфраструктуры. Третий мир все еще нуждается в построении общественного сектора инфраструктуры, чтобы мог эффективно действовать частный сектор, но общественный сектор инфраструктуры, часто эффективно занимающийся кредитованием, в конце концов начинает поддерживать нечто иное, чем общественные инфраструктуры. Деньги взаимозаменимы. Если Всемирный банк финансирует хороший проект, то можно предположить, что страна, получившая его заем, предприняла бы это дело и без его помощи, так что заем Всемирного банка просто высвобождает ресурсы этой страны на что угодно. Тем самым Всемирный банк финансирует другие проекты, то есть второстепенные проекты с высокой вероятностью провала. В этом свете Всемирный банк имеет глупый вид. Чтобы такого не случалось, Всемирный банк должен финансировать лишь те проекты, которые отдельные страны без этого не стали бы предпринимать.
Поскольку до самого последнего времени многие люди в третьем мире верили в социализм, они тратили собственные ресурсы, освобожденные займом Всемирного банка, на предприятия, которые вряд ли понравились бы многим политикам и налогоплательщикам — особенно американским консервативным политикам; например, они часто поддерживали квазиобщественные корпорации, конкурировавшие с частными корпорациями. В ответ на подобную критику Всемирный банк имеет теперь отдел, финансирующий частный сектор. Но если кредиты предназначаются частному сектору, то зачем нужен банк, имеющий целью финансировать общественный сектор? Международные банки частного сектора с удовольствием финансировали бы в частном секторе любой хороший проект.
Опять-таки, подобно случаю с МВФ, у третьего мира есть реальные проблемы, нуждающиеся в помощи первого мира, но для этого понадобится спроектировать учреждения, которые вряд ли будут похожи на нынешний Всемирный банк.
ДЕМОКРАТИЯ, НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО И МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА
Хотя еще не ведутся переговоры о глобальном общем рынке, весь мир по существу нуждается в такой же координации и гармонизации, какая теперь существует в Европейском сообществе. В Европе идеология движет экономику; в мире экономика движет идеологию. Но как бы ни были направлены силы, движение направляется к одной цели.
Чтобы глобальная экономика работала, нужна политика сотрудничества, но сотрудничество потребует отказа от значительной части национального суверенитета. Кейнсианский локомотив сотрудничества резко ограничивает свободу правительства независимо действовать в сфере экономики. Сообщество стран неизбежно должно коллективно согласовывать ставки процента и бюджетные балансы. Микроэкономические системы государственного регулирования должны гармонизироваться. После такого согласования они не могут быть изменены односторонним решением. Условия, необходимые для работы «сотрудничества», не так уж сильно отличаются от условий, необходимых для работы формального общего рынка.
Чтобы могла работать глобальная экономика, потребуется в значительной степени пожертвовать национальным суверенитетом, но представители и левых, и правых политических течений справедливо говорят, что это недемократично. Недемократично правление иностранцев или, что еще хуже, правление международных бюрократов. Такое правление могло бы быть демократичным лишь в случае, если бы было демократически избранное мировое правительство, но и левые, и правые первыми стали бы возражать против любого такого правительства.
