Напротив, жизнь учреждения строится не снизу, а сверху, волевым решением индивидуума. Последнее доводится вниз через подчиненную его воле активную группу проводников его решений. Эта группа может разделять с индивидуумом властные полномочия, но только в том объеме, в котором они им делегированы. Люди, заинтересованные в жизни такого учреждения, получают от него пользу и блага за четко выраженную лояльность, но они никак не формулируют ни интереса этого учреждения, ни его общей цели. Учреждение строится по принципу опеки над людьми, но опеки, которая требует от них определенного служения. Государство есть учреждение в самой своей корневой основе. Народные массы в нем не могут всецело участвовать в управлении и блюсти одновременно каждый свой личный интерес. Народ в учреждении воспитывается, опекается, повинуется. Таково истинное государство, и другим оно не может быть по природе.
Сторонники современной демократии уверены, что государство тем лучше организовано, чем более оно уподобляется корпорации, не понимая при этом, что при такой динамике именно государственность подобной институции будет весьма проблематичной. Сторонники чистого учреждения уверены, что лучший, «химически чистейший» тип государственности — тоталитаризм.
Мы уже упоминали Аристотеля, который предвидел, что монархическая государственность имеет своим антиподом тиранию. Но вот есть ли тирания действительно законный плод последовательно построенного государства — это большой вопрос. По большому счету, Государство в своей начальной фазе было не совсем учреждением и не совсем корпорацией. Государство начиналось с дружины, где дисциплина и повиновение вождю строились на добровольных началах. Речь не могла идти о простой опеке. Для человека, добровольно вступавшего в дружину (аспект корпорации), важен был вновь обретаемый статус. Придание же человеку в традиционном обществе статуса, освященного прямой и непосредственной связью вождя с богами, осуществлялось через инициацию, которая и была первым и самым традиционным актом вхождения индивидуума в гражданскую общественную жизнь, то есть в Государство как священную реальность земного бытия, в котором вождь, дружина и племя представляли собой органическое единство, воплощенное в священно-функциональном варновом строе древних индоевропейцев.
Государство в своем здоровом основании всегда, оставаясь учреждением, имеет в себе корпоративные черты, позволяющие гражданам осуществлять свободный выбор судьбы, не ощущая себя заключенными исправительно-трудовой колонии. Но нельзя также забывать, что столь важнейшие современные институты государственности, без которых само государство невозможно представить, как армия и полиция, строятся исключительно на принципе авторитарного управления. Здесь не может быть никакой корпоративной составляющей, никаких солдатских комитетов. В противном случае — развал. Именно поэтому армия в корпоративной системе чувствует себя неуютно, она чужда этой системе в целом. Желание полностью перевести армию на контракт — глупейшая попытка перевести авторитарную систему в несвойственный ей режим корпорации, попытка порочная и преступная. Никто никогда не пойдет умирать за деньги. Деньги нужны для жизни. Никто никогда не пойдет умирать за жилье, возможность получения которого маячит только в конце службы. Командир, посылающий бойцов в бой и на смерть, должен обладать безусловным нравственным авторитетом в глазах подчиненных, а таким авторитетом его может обеспечить только авторитетное, нравственно ответственное, единолично управляемое государство. Человек может идти в бой лишь за сверхчеловеческие ценности, которые лежат в основе только традиционных государственных институтов. Либеральная идеология отвергает эти ценности, ставит благополучие индивидуума в материальном плане на первое место и уже этим лишает армию всякого смысла существования. Не жутко ли вдуматься, что, когда сегодня в Чечне посылают солдат на верную гибель, в это время в Москве золотая молодежь обкуривается в клубах, буржуазия предается всевозможным дорогостоящим утехам, а мещанство пьянствует. Так за кого идут умирать сегодняшние воины, за какие идеалы общества их призывают проливать кровь? Стоит только сказать правду о сугубо экономической подоплеке всех сегодняшних военных конфликтов, как желающих участвовать в них по доброй воле не останется.
Если у России исторически есть только единый союзник в лице ее вооруженных сил, а это, безусловно, так, и если Россию без ее армии тут же сожрут, то все это говорит только об одном — Россия приговорена быть автократическим государством!
Важно заметить, что традиционный человек был, прежде всего, человеком — носителем священного статуса. Его жизнь вне сакрального служения вообще не имела смысла. В этом аспекте человек был членом религиозного сообщества, вне которого, во внешнем недружелюбном мире, он выступал исключительно как homopoliticus от лица своего сообщества. Это происходило в силу того, что экономические функции человека были заключены в жесткие регламентированные рамки внутри его коллектива и имели неразрывную связь с его священным отношением к своим функциям жизнеобеспечения родного сообщества. Однако, и это очевидно, политика всегда требовала от человека всецелого поглощения. Для большинства людей такое поглощение всего их времени политикой было технически невозможным, ведь политика всегда была и будет растратой жизненных сил вовне. Именно строй учреждения, в отличие от корпорации, склонен не растрачивать народные силы, но экономить их. Политическое дело требует особой компетенции, возможной только для меньшинства. Государство есть всегда учреждение с единой властью и дисциплиной, где самый главный аспект его деятельности, а именно — политический, в силу природы вещей требует централизации власти. Из этого вовсе не следует, что принцип самоуправления исключается из государственной жизни вообще, а индивидуум исторгается из политики, просто сфера его применения ограничена целесообразностью, которая определяется верховной властью.
В своем развитии государство неминуемо уходит от первоначальных, общественно-родовых и племенных форм существования и, если хватает сил, неминуемо стремится стать империей, т. е. сделать свои национально-государственные идеалы по возможности универсальными. Постепенно меняется и технология осуществления властных полномочий, наличествующих в данном государственном образовании.
С развитием государства его структура усложняется, что требует адекватного изменения властных функций. Условиями существования и полноценной жизни и развития государства становятся такие особенности, как:
1) территория (важны ее географические пределы);
2) плотность населения;
3) однородность или неоднородность населения;
4) державные задачи государства;
5) хозяйственные задачи страны;
6) религиозная принадлежность народа или народов государства;
7) социальная структура общества;
8) культурный уровень народа или народов;
9) уклад народного характера или характеров.
Из этих характеристик мы видим, что единого мерила, некоего образцового строя в природе существовать не может. Кроме того, понятно, что на долю Российской империи выпали трудности самого разного характера в деле приведения всех разноплановых характеристик страны к единому знаменателю полноценной государственной и гражданской жизни. Идея государства-учреждения, представленная в истории монархическим началом, стала поистине творческой идеей для России, в рамках которой только и мог быть возможен настолько невозможный имперский проект при наличии столь разновекторных «вводных». Впрочем, история столь грандиозных империй, как Российская и Британская, свидетельствует о возможности корпоративного начала и даже желательности его на нижних ярусах общественно-государственной пирамиды. И все же государство, по самому своему существу, есть организация не частноправовая и добровольно-свободная, наподобие кооператива, а «публично-правовая, властно-повелительная, обязательно-принудительная», по определению И.А. Ильина.
И этим одним уже предопределено, что оно не может и не должно превращаться в кооперативную «шарашку», когда один из членов кооператива, ответственный, например, за Чукотку, берет и на кооперативные средства покупает лично себе подарок — футбольный клуб в Англии. При этом он уверяет членов кооператива, что купил клуб на средства, которые не являлись кооперативным фондом, а были теми деньгами, которые мама давала ему на школьные завтраки, а он их экономил, дабы воплотить детскую мечту, и т. п.
Творческая задача государственного развития не может позволить существование в теле государства таких паразитарных объединений. Самовольное изъятие общественного ресурса из копилки учреждения невозможно. Уже сам факт покупки губернатором Чукотки футбольного клуба на экспроприированные средства из кооперативного «общака» свидетельствует о том, что мы с вами живем где угодно, только не в государстве. Да и в корпорации под вывеской «РФ» не все в порядке с корпоративной дисциплиной. Но это общеизвестный факт. Важно заметить, что словосочетание «демократ-государственник» есть нонсенс по несовместимой природе двух начал!
