минимум 400 $.
Не воспользоваться возможностями российского рынка было бы глупо. Консультанты и представители комитетов по экономическим вопросам, естественно, преследуют и личные цели, поэтому усиленно рекламируют эти возможности. С полным основанием указывают они на такие положительные факторы, как рост зарплаты и сокращение уровня безработицы, уменьшение государственного долга и реструктуризация пенсионной системы. Предприниматели, которые уже инвестировали в Россию, утверждают, что осуществлять свою деятельность в РФ гораздо интереснее, чем в других странах. Как сообщает аудиторская компания «Эрнст & Янг», юридические условия, инфраструктура и покупательная способность являются, по мнению инвесторов, удовлетворительными, а расходы по заработной плате, уровень квалификации сотрудников и возможность сбыта товаров заслужили хорошую оценку. «Российский рынок является для немецких предприятий если не самым интересным в Восточной Европе, то уж точно обладающим быстро растущим потенциалом», — считает Гюнтер Шпильман, партнер компании «Эрнст & Янг». Тем не менее многие немецкие предприятия опасаются выхода на российский рынок: отрицательное мнение у них сложилось в связи с сообщениями средств массовой информации о преступности, коррупции и терроризме [221].
По объемам прямых инвестиций в Россию в 2004 году Германия шла за Кипром, откуда российский капитал возвращается на родину, Нидерландами и США. Еще один риск для предпринимателей из Федеративной Республики состоит в том, что зарплаты специалистов в Москве достигли уровня Германии и даже превзошли его. И, конечно, иностранных инвесторов очень смущает нерешенное дело «ЮКОСа» [222]. Однако, как сообщает министр экономики РФ Герман Греф [223], существует угроза и для владельцев меньших предприятий. «Милиция и прокуратура шантажируют владельцев и руководителей компаний. Зачастую, когда на рынке появляется такой «лакомый кусочек», чиновники начинают вести себя как грабители и тоже участвуют в экспроприации. У нас на глазах украли сотни миллионов и миллиарды долларов», — жалуется Греф [224]. Ту область деятельности в России, которой он занимался, будучи министром в течение шести лет, можно описать только легендарными строками поэта Федора Тютчева, написанными еще в 1866 году:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
Управляющий американской компании «Моторола» не может понять, что с ним произошло. В марте 2005 в московском аэропорту было конфисковано 167 500 мобильных телефонов «Моторола» стоимостью 19 млн долларов на том основании, что фирма не оплатила ввозную пошлину. «Моторола» предъявила документы об оплате и получила ответ, что излучение, которое производят телефоны, превышает норму. «Моторола» предъявила доказательства, опровергающие данное обвинение, взамен получив уведомление от одной сомнительной московской фирмы, где утверждалось, что «Моторола» нарушила патентное право. Таможня так и не вернула мобильные телефоны американскому производителю, но они всплыли на московском черном рынке. Нелегальная дешевая конкуренция создала большие трудности для российского торгового партнера «Моторолы» — компании «Евросеть», которая назвала эти потери «кражами, прикрываемыми на государственном уровне» и только в 2005 году оценила их в 200 млн долларов [225].
Совокупность подобных инцидентов приводит к выводу, что, хотя инвесторы совершили бы промах, упустив шансы на российском рынке, но все-таки было бы ошибкой броситься туда, словно в омут с головой. Множество компаний дорого заплатили за то, чтобы испытать все это на собственном опыте, и не в последнюю очередь из-за плохих советов бизнес-ассоциаций. Эрих Краус [226], главный стратег московского инвестиционного дома «Совлинк» [227], называет отчеты западных СМИ односторонними и поверхностными и говорит, что Россия нескоро станет развитой страной, добавляя следующее: «За время правления Путина государство сделало огромный шаг в сторону Швейцарии» [228].
Многие западные инвесторы упорно отказываются от «политической корректности», считая, что менталитет русских и немцев очень отличается. В России у иностранных бизнесменов наблюдается «синдром землевладельца»: создавая для своих русских подчиненных строгую иерархию, они теряют связь с реальностью, внедряя то, что приходит из Германии, даже если в России это совершенно неуместно. «Рабски придерживаются любой директивы, боясь потерять хорошо оплачиваемую должность, поэтому часто оказываются неконкурентоспособными, — комментирует различие в менталитете немецкий бизнесмен в Москве. — Если какое-то начинание в России оказывается неэффективным, то вину тут же приписывают мафии, российской бюрократии, низкой покупательной способности, модели поведения потребителей или же недостаточно развитому рынку. При этом мы слишком негибки, чтобы приспособиться. Начальство в Германии информацию не проверяет и может только посочувствовать. Англо-американцы и китайцы, тихонько посмеиваясь по поводу такого положения дел, потеснили на рынке немецкие компании».
Немецкий эксперт Тобиас Кох сетует, что слишком мало компаний посылают в Россию опытных специалистов: «После неудачной попытки вести дела в России для многих компаний эта страна превращается либо в место высылки неудачников, либо в учебный плац с жесткими требованиями. Молодые работники несут слишком много накладных расходов». Кох сообщает, например, о немецком энергетическом концерне, который в девяностых годах неплохо вел дела в России, занимаясь системами отопления. Огромные суммы инвестировались в филиал, в офисы и квартиры для сотрудников, но компания недооценила местную специфику. Сначала она хотела получить деньги, а уже потом установить энергосберегающие технологии, но местный горсовет согласился платить, только если увидит достоинства новых технологий. Ничего, кроме убытков, филиал не получил.
Известный немецкий концерн электроники продавал в России, по словам Коха, самые дешевые стиральные машины за всю историю концерна: одновременно с налаживанием сети сбыта немецкое предприятие занималось закупкой листовой стали на Урале и по просьбе русских партнеров из-за инфляции и проблем с переводом денег расплатилось стиральными машинами. Разумеется, немецкая сторона не учла местных особенностей. Руководство фирмы сделало сотрудникам большую скидку, те привезли в Москву огромное количество стиральных машин, и избыточное предложение резко снизило цены на имеющуюся продукцию. Несмотря на то, что в организацию сбыта были вложены большие деньги, у концерна появились проблемы, так как никто больше не хотел покупать стиральные машины по официальным ценам. А от рекламы новый глава рекламного отдела отказался: «Нам это не нужно, нас и без того в России знают».
Та же компания «предпринимала все возможные усилия», по словам Коха, чтобы без тендера получить крупный заказ на строительство подземного торгового центра «Манеж». Сначала руководитель российского филиала утверждал, что рассматриваются только уже существующие контракты и не предусматривается создание новых рабочих мест. Потом он пожаловался, что не может отправить факс с предложением в офис администрации, который находится в десяти минутах ходьбы.
Контракт с общим бюджетом от 10 до 20 миллионов долларов в итоге достался американской компании. «Немцы остались в дураках», — сообщает Кох.
Кроме того, немецкие энергетические концерны, несмотря на настоятельные просьбы российской стороны, не смогли вовремя договориться о
