много недостоверной информации и недопонимания. А потому необходима крепкая валюта»[281].
Сегодня команда, ответственная за военную модель центрального банка, не видит способа, как перейти от нынешней модели к следующей, без того, чтобы создать условия для появления бесчеловечной цивилизации. Таковая будет основа на применении цифровых технологий для управления чипизированным рабским населением с промытыми мозгами. Если мы намерены быть бесчеловечной цивилизацией, то нам можно попрощаться с финансовой ликвидностью[282].
Поскольку оборонный бюджет США сдерживается ограничениями в финансировании и растущими процентными ставками, давление перемешается на производителей вооружений, которым придётся обосновывать свой бюджет. «Они объявляют, что ожидают рост экспортных поставок, а нам интересно, являются ли выяснение отношений в Восточно-Китайском море и рост милитаристских проявлений китайского и японского руководства примерами необходимости отвлечь население от внутренних проблем? Или, может, это свидетельство извечной необходимости провоцировать войны, чтобы поддерживать централизованную промышленность и контроль? Или, может, они свидетельствуют о конце цивилизации в том виде, в каком мы её знаем? Экономический рост и инвестиции продолжают движение на восток. А за ними следует политическое принуждение. Инвестиции текут только туда, где есть сила и принуждение.
Это возвращает нас к рынку долговых инструментов и процентным ставкам. Планете Земля нужен переход к такой модели капитала, где мы делаем деньги, сотрудничая друг с другом в создании благосостояния вместо того, чтобы делать деньги на постоянной войне, финансируемой посредством бесконечно растущего долга. Но пока задолженность и деривативы продолжают расти, глобальная геополитика останется нестабильной и подверженной рискам»[283]. Если процентные ставки растут слишком быстро, это приведёт к войне, которая положит конец жизни на планете Земля, какой мы её знаем.
Величайшая тайна во всём этом — кто на самом деле всем распоряжается? С одной стороны, мы наблюдаем официальные действия американского государственного аппарата. С другой стороны, этот государственный аппарат сегодня управляется частными компаниями и банками, которые ведут государственные счета и системы и финансируют постоянно растущие долги этого аппарата. Инвесторы, стоящие за этими структурами, — не американские, а глобальные игроки. Перед нами не картина суверенного государства или лидеров, лояльных американскому народу. Анализ позиций с точки зрения глобальных рисков страхования, задолженности и рынков капитала показал бы, кто и чем на самом деле распоряжается в американской политике.
Система держит всё под контролем и пожирает жителей Америки (eating into the people of America) точно так же, как она пожирает жителей Ирака, Ливии, России, Венесуэлы и многих других. На федеральных счетах недостача в 3,3 трлн. долл., пенсионные счета подчищены биржевым мошенничеством по схеме «накачка и сброс», а жилые районы захлестнул наркотрафик. Постоянно растёт число американских граждан, которые имеют больше общего с жителями Ирака, чем с хозяевами Уоллстрит и Вашингтона.
После того, как оборонные подрядчики получили контроль над цифровыми данными американцев, а банки стали осуществлять государственные функции, экономическая война вышла на новый уровень. То, что должно быть частным, таковым больше не является, так как владеющие всей полнотой информации имеют безграничный доступ к частной жизни. То, что должно быть прозрачным (transparent), теперь является частным, за исключением тех, кто в курсе всех дел и кто обладает полной свободой действий и может использовать информацию с выгодой для себя. Поскольку оборонные подрядчики обладают всей полнотой информации, население можно «построить» так, чтобы не пришлось приспосабливать под него рынки.
Американская паразитическая система — это симптом того, что военная модель центральной банковской системы, которая привела к превосходству англоязычного населения со времён королевы Елизаветы I, сегодня умирает. Она умирает не потому, что она неправильная, а потому что слаба. Она умирает, поскольку — как паразит — она начала быстро проедать существующую систему. А посему англоязычным людям вменяется в обязанность перестроиться, преобразиться и предпринять в глобальном масштабе действия по изобретению новой модели.
«И всё же, чтобы воспользоваться возможностью перейти к новой модели, необходимо уметь понять, где мы находимся, сформулировав некие общие принципы, дать понять тем, кто внутри системы, что надежда есть. Необходимость сделать это неуклонно растёт, поскольку гораздо важнее не то, кто всем заправляет, а как много людей зависят в плане доступа к хлебу и маслу от доходности — ныне отрицательной — инвестиционной экономики, по мере того, как она прогрызает себе, как паразит (tapeworm — ленточный червь, глист, паразит. — Ред.), себе путь к уничтожению всей планеты и нас всех вместе с ней»[284].
Короче говоря, главная проблема не в том, что те, у кого власть, концентрируют в своих руках богатство самым разрушительным способом и даже не в том, что у них много денег. Это вторично. Проблема в том, что, с точки зрения дельфинов, растений и деревьев планете от присутствия человека становится всё хуже.
Все решения легко находятся, когда мы осознаём: это то, что мы с вами можем исправить, больше не тратя времени на попытки найти того, кто заправляет этим паразитом, чтобы убедить их поступать иначе. Паразит не может измениться — он слишком занят поиском пищи для себя, чтобы накормить всех нас»[285].
Глобальная способность к накоплению задолженности достигла своего предела. Так называемые развитые рынки и развивающиеся рынки подошли к максимально возможному объёму задолженности[286]. Если взглянуть на крупнейшие страны, которые влияют на глобальный ВВП, то все они перенасыщены долговыми обязательствами.
Банковскую систему не починили в 2009 г. «Рану, поражённую гнилостной инфекцией, без дезинфицирующих средств зашила кучка интриганов из среды банкиров и регуляторов, и все они сошлись на том, что систему нужно сохранить в нынешнем виде. Активы десяти крупнейших банков — составляющие более 20 трлн. долл. — на протяжении последних десяти лет росли на 13 % ежегодно. Я убеждён: системные риски так не снижают. И сегодня мы практически подошли к краю стареющего бизнесцикла, где безнадёжные кредиты подталкивают к катастрофе, а плохие идеи отмирают. Гангрена становится заметной»[287]. Объёмы обеспеченного залогом долга возрастают, поскольку «отбросы» от необеспеченных займов начинают накапливаться — как во время забастовки мусороуборочных компаний в Нью-Йорке[288]. Обеспеченные кредитные обязательства — вселяющие ужас ОКО (CLO-s) — начинают распродаваться[289]. Citigroup провалил — капитально провалил, с большой буквы «п» — испытания на стресс[290]. Многие банки рухнут, когда придёт время настоящих испытаний.
«Хотя дефолт может спровоцировать гигантские проблемы почти где угодно в системе — внутреннем хедж-фонде или даже на необычных президентских выборах, — катастрофа будет глобальной. Первый кромешный ад скорее всего захлестнёт Европу и, без сомнений, коснётся Deutsche Bank (DB). Банк DB был раной, в наибольшей степени поражённой обширными гнилостными процессами в 2009 г.; эта рана так никогда и не зажила. В 2014 г. банк
