именно эта ассоциация, а также периодическая апелляция к правам ЛГБТК-людей отличает новых националистов от их предшественников. В 2007 году гендерная исследовательница Джасбир Пуар предложила к использованию схожий термин «гомонационализм», описывающий эксплуатацию антигомофобной, поддерживающей ЛГБТК-людей риторики националистическими политиками.
Представление о мусульманских и других незападных культурах как автоматически более патриархальных деколониальные феминистки разоблачают как ложное. Однако некоторые феминистки продолжают поддерживать государственную борьбу с «исламизацией» (например, выступая за запреты хиджабов в публичных местах), мотивируя это заботой об «угнетённых» мусульманках, которым нужна защита более «прогрессивных» западных феминисток. Подобное отношение к небелым людям получило название «комплекс белого спасителя», а феминизм, не учитывающий специфические опыты небелых женщин, называют «белым феминизмом».
Риторика «белого спасителя» прослеживается и в русскоязычных феминистских националистических сообществах. Одна из основательниц сообщества «Right Girls» сказала в интервью: «Я согласна с тем, что феминизм там [на Кавказе] абсолютно необходим, и могу точно сказать, что изменение положения женщин на Кавказе будет первейшим индикатором того, что русские плотно контролируют этот регион. <…> В русских интересах — смирить гордыню местных джигитов и привести их к порядку. Но это же и в интересах кавказских женщин». По мнению создательниц сообщества, национализм и сексизм — противоречащие друг другу мировоззрения, потому что для истинного националиста нация является высшим сувереном, соответственно, он не может дискриминировать её половину. Национализм, с точки зрения участниц «Right Girls», не только антисексистский, но и «феминистичный по своей природе», потому что противопоставляет себя «крайне мизогинным сообществам», которые «закутывают женщин в хиджаб».
Среди целей национал-феминистского сообщества — полноценная интеграция женщин в национальное сообщество, пересмотр миграционной политики, борьба с исламизмом, проституцией и «дегенеративными проявлениями в культуре», а также женская военная подготовка. Бороться с проституцией одна из создательниц сообщества предлагает с помощью шведской модели криминализации клиента, которую считает вполне соответствующей националистическим ценностям. Называя проституцию «позором для нации», она утверждает, что ни одно истинно национальное государство не позволит проституировать «своих» женщин. Действительно, шведская модель оставляет лазейки для ассоциаций с национализмом, предоставляя социальные гарантии и поддержку только гражданкам Швеции, одновременно с этим депортируя и лишая помощи мигранток, даже если они пострадали от секс-трафикинга.
Отдельного внимания заслуживает набирающее популярность трансэксклюзивное направление радикального феминизма, которое исключает трансженщин из феминистского дискурса и пропагандирует трансфобию, заявляя об опасности трансженщин в женских пространствах и поддерживая законодательные инициативы против трансгендерных людей. «Right Girls» также борются с «трансгендерной идеологией», которая «навязывается» детям и «калечит» их. Как указано в FAQ сообщества, существует только два «биологических» пола и два гендера, причём феминизм должен стремиться уничтожить гендер и опираться только на «биологический» пол. В этом смысле создательницы движения чувствуют свое родство с TERF и даже утверждают, что эту аббревиатуру можно расшифровывать не только как trans-exclusionary radical feminist (трансэксклюзивная радикальная феминистка), но и как trans-exclusionary right feminist (трансэксклюзивная правая феминистка).
Эссенциалистские представления о поле — то, что объединяет TERF и правые популистские идеологии. Если трансэксклюзивные феминистки выступают против «гендерной теории», под которой, как правило, понимают теорию перформативности гендера, то правые популисты атакуют «гендерную идеологию» — чрезвычайно широкий и чётко не определённый термин, который зачастую покрывает всё, что связано с феминистским, антирасистским и антигомофобным движениями.
В манифесте «Альтернативы для Германии» от 2017 года указано: «Гендерная идеология отрицает природные различия между полами, традиционные ценности и роли внутри семьи. <…> „АдГ“ против гендерного образования как вторжения в естественное развитие детей». Схожим образом, опуская часть про «традиционные ценности», трансэксклюзивные феминистки, иконой для многих из которых недавно стала британская писательница Джоан Роулинг, беспокоятся о влиянии «трансактивизма» на детей. Именно детей и подростков неоднократно упоминает в своём эссе Роулинг, объясняя свою позицию. «Я бывшая учительница и создательница благотворительного фонда для детей, что объясняет мой интерес к образованию и защите [детей]. Как и многие другие, я испытываю серьёзное беспокойство насчет влияния движения за права трансгендерных людей на обе эти сферы» — пишет она.
В этом же тексте она беспокоится, что молодые женщины совершают «необратимые действия» со своим телом, в результате которых иногда становятся бесплодными. Чтобы обозначить эту «обеспокоенность» судьбами женщин и детей и через неё оправдать военные действия и другие подобные решения, феминистская теоретикесса Синтия Энлоу ввела термин «womenandchildren» («женщины-и-дети»). Важная функция этого словосочетания, подчёркивает Энлоу, заключается в том, что женщины группируются с детьми не как их опекунши и защитницы, но как равные им в своей беспомощности и зависимости.
Эссенциалистские представления о поле — то, что объединяет TERF и правые популистские идеологии
Забота о «женщинах-и-детях» — удобный инструмент для правых политиков, которые нередко используют «феминистские» аргументы в своих речах. Например, сенатор от штата Оклахома Джеймс Лэнкфорд процитировал эссе Джоан Роулинг, выступая против законопроекта о равных правах для ЛГБТК-людей. Центром борьбы за защиту «женщин-и-детей» и против «гендерной идеологии» во многих странах стали университеты. Самым известным случаем государственной борьбы с гендерными исследованиями стал запрет на их изучение в Венгрии, в результате которого закрылась магистратура по гендерным исследованиям в Центрально-европейском университете Будапешта. Против изучения гендерных исследований также высказывались или принимали меры президент Бразилии Жаир Болсонару, министр окружающей среды Польши Михал Вось, немецкая партия «Альтернатива для Германии». Большинство центров гендерных исследований, открытых в России в 1990-е и 2000-е годы, сейчас тоже прекратили свою работу.
В своей недавней статье для The Guardian Джудит Батлер назвали (Джудит предпочитает местоимения «они» и «их». — Прим. ред.) «антигендерную идеологию» одним из ключевых видов современного фашизма и добавили, что по этой причине TERF не будут частью современного антифашистского движения. «Гендер» в глазах ультраправых, как пишет Батлер, оказывается неразрывно связан со всем, что «вторгается» в «тело нации»: мигрантами, импортом, экономическими последствиями глобализации и т. д. Представление о гендере как о воплощении абсолютного зла, угрожающем «природному» порядку вещей, опирается на антиинтеллектуализм, а он — отличительная черта ультраправых идеологий.
Цитируя Умберто Эко, Батлер обращают внимание, что фашизм — коллаж, сочетающий в себе противоречия. Секрет «успеха» ультраправых — в умелом присвоении, переиначивании и использовании как правых, так и левых риторических стратегий. Так, например, они то отрицают деколониальную риторику, апеллируя к тому, что она якобы оправдывает нарушения прав женщин и ЛГБТК-людей в мусульманских и других незападных культурах, то присваивают себе её и отвергают интерсекциональность, гендерные и квир- исследования как колониальные западные «насаждения». Или апроприируют интеллектуальные достижения радикального феминизма, называя его «правым» и отождествляя всё направление с ответвлением TERF, игнорируя левые корни движения.
Поддержку феминистками правых политиков и партий исследователи объясняют не только эффективными популистскими приёмами последних, но и недостатками некоторых феминистских теорий и стратегий. Независимая исследовательница Флавиа Джодан утверждает, что распространение расистского и националистического «альт-феминизма» — закономерное следствие доминирующей позиции белого неолиберального
