России в основном носит характер риторический или фольклорно-былинный, хотя на Алтае, Камчатке или Северном Кавказе это и не так. В Европе родоплеменной фактор – прошлое времён раннего Средневековья. В США, Латинской Америке или Новой Зеландии об этом имеет смысл говорить только с потомками аборигенов. Однако на Ближнем и Среднем Востоке он означает именно то, что означает. Разумеется, в крупных городах Турции или Ирана вопрос о племенной принадлежности задавать не принято, но в деревенской местности если не племя, то большая семья, а точнее семейный клан (арабская «хумула»), означает много больше, чем гражданство или национальность. Точнее – это и есть национальность, что было характерно для человеческого общества на протяжении большей части его истории.
Род и племя означают систему отношений с окружающими, определяя социальный уровень: в восточных обществах кочевник стоит выше земледельца, а среди кочевников те, кто владеет верблюдами, – выше тех, кто разводит овец и тем более крупный рогатый скот. Благородные «ашрафы» выше простолюдинов, а те – «парий», потомков населения, покорённого в ходе войн. Потомки пророка или аристократических родов выше остальных. Семито-, тюрко– и ираноязычные племена региона чрезвычайно многочисленны. Берберы и арабы, курды и пуштуны – лишь самые крупные из этнических групп, чья родословная должна учитываться и никогда не учитывается дипломатами, политиками, бизнесменами и даже экспертами, по долгу службы обязанными знать такие вещи…
В СССР говорить и писать об этом было не принято. В сегодняшнем политкорректном мире об этом не принято говорить и писать на Западе. Между тем, чтобы понять, что происходит в Афганистане, Ираке, Сомали или Судане, почему палестинцы никак не могут и, скорее всего, так и не смогут создать государство, как будет развиваться гражданская война в Ливии и Сирии, нужно знать, какие именно процессы идут там на племенном и клановом уровне. Простое перечисление племён без понимания того, какие лидеры их возглавляют, в каких отношениях они находятся между собой и какие посты занимают в армейской и государственной иерархии той или иной страны, мало что даёт для ориентации в местных системах власти. Трайбализм, как и кастовая система в Индии, оказался чрезвычайно стойким явлением, адаптирующимся к любым внешним воздействиям.
Информация к размышлению. Двуречье и Левант
Вывод из Ирака в 2011 году при Обаме основного воинского контингента США активизировал там гражданскую войну «всех против всех». Курдские военизированные подразделения «пешмерга» завершили захват города Киркук, на монопольное владение которым претендовали иракские курды, и начали зачищать от арабов и туркоманов Мосул, тогда ещё не захваченный ИГ. Суннитские подразделения «сахва», сформированные США для борьбы с «Аль-Каидой», вернулись к антиправительственной деятельности, так как не были, как им обещало американское командование, интегрированы в ряды армии или полиции Ирака. Присутствие в правительстве министров проиранской «Армии Махди» Муктады ас-Садра уравновесило суннито-шиитский блок Айяда Алауи, предоставив Ирану свободу действий в Центральном и Южном Ираке.
Современный Ирак (на 2021 год его премьер-министром является Мустафа аль-Казыми) – не столько государство, сколько территория, экономические и политические связи отдельных частей которой между собой слабее, чем с соседями. Его окончательная дезинтеграция окажет негативное воздействие на Иорданию и Саудовскую Аравию. В стране действуют криминальные группировки, специализирующиеся на похищении иностранцев с целью получения за них выкупа. Иракские беженцы и перемещённые лица, число которых составляет более 4 миллионов человек, осложняют ситуацию в Иордании и Сирии – официального статуса беженцев подавляющее большинство их не получило. Багдад балансирует между Тегераном и Вашингтоном, Анкарой и Эр-Риядом. Иракские вооружённые силы и полиция без поддержки американских войск не могут проводить контртеррористические операции и сдерживать наступление внешнего противника.
Засилье шиитов в силовых подразделениях превратило их в «эскадроны смерти», проводящие зачистку суннитских и христианских районов, вытесняя оттуда постоянных жителей. В ряде регионов, в том числе в Багдаде и других крупных городах, сформировалось разделение районов проживания по этническому и конфессиональному принципу. Давлению подвергаются меньшинства, в первую очередь курды-йезиды, христиане и туркоманы. Вытеснена из страны палестинская община, пользовавшаяся привилегиями при Саддаме Хусейне. Серьёзные проблемы испытывают этнические персы, включая жителей лагерей беженцев, возникших в Ираке после Исламской революции 1979 года в Иране.
Ситуация относительного равновесия в Ираке после вывода войск США продержалась недолго. Сунниты потеряли влияние на правительство, и при премьер-министре Нури аль-Малики страна переориентировалась на Тегеран, поддерживая отношения с Вашингтоном. Попытки подавить восстание суннитов в населённых ими провинциях провалились не в последнюю очередь из-за того, что суннитские военнослужащие отказывались воевать против единоверцев, а атаки шиитских подразделений вызывали ожесточённое сопротивление суннитов. Этой ситуацией воспользовались исламисты из бывшей «Аль-Каиды в Ираке», ставшей, под руководством экс-полицейского ас-Самарраи, назвавшего себя в память об одном из праведных халифов Абу Бакром аль-Багдади, «Исламским государством Ирака и Леванта», а затем и просто «Исламским государством».
Захватив часть сирийской территории с центром в городе Ракка, в 2014 году боевики ИГИЛ (их численность на тот период составляла около 58 тысяч человек) перешли в наступление на Ирак при поддержке шейхов суннитских племён, противостоявших правительственным войскам, и баасистов, во главе которых стоял бывший заместитель Саддама Хусейна Иззат Ибрагим ад-Дури. Иракская армия без сопротивления оставила суннитские районы Ирака, включая Мосул, Тикрит и другие крупные городские центры, в которых боевики ИГИЛ (на момент написания настоящей книги – ИГ) захватили склады с оружием и военной техникой на миллиарды долларов США и значительные финансовые средства в местных банках.
К осени 2015 года ИГ, объявившая территорию, которой правила, халифатом, контролировала значительную часть долин Тигра и Евфрата, включая основные районы производства хлопка и зерна, нефтепромыслы, заводы по переработке нефти, плотины, электростанции и территорию, на которой жило 89 миллионов человек. Его ежегодные доходы составили миллиарды долларов, что на порядки превышало максимальный доход «Аль-Каиды» ($ 50 миллионов в год), который та получала от стран Залива. Эти суммы складывались из продажи нефти и нефтепродуктов (в основном в Турцию, через Сирию и Иракский Курдистан), хлопка, зерна и муки, археологических артефактов, собранных с населения налогов и платежей за электроэнергию, конфискаций, а также выкупа за заложников и пленников.
При общей численности (с отрядами суннитских племён) в 200 тысяч человек костяк вооружённых подразделений ИГ составляли в Ираке 30–40 тысяч джихадистов, в основном наёмников-иностранцев из более чем 80 стран. Общее число тех, кто, получив боевой опыт в рядах отрядов ИГ в Сирии и Ираке, вернулся в страны исходного пребывания (включая государства ЕС, США и Канаду, страны ЮВА, Центральной Азии и др.), примерно в 23 раза больше. Именно они на 2021 год представляли собой основу террористического подполья в
