— Что же делать, если фюрер мне больше не верит?
Поражение под Москвой и безуспешная блокада Ленинграда вызывали обострение отношений также между войсками СС и армией. Эсэсовцы упрекали армейцев в отсутствии настоящего наступательного духа и в руководстве школьными методами. Армейцы, в свою очередь, жаловались на то, что эсэсовские войска экипированы и вооружены лучше армейских частей и занимают особое положение в вооруженных силах. Они обвиняли друг друга в высокомерии.
Стойкая оборона Ленинграда, который Гитлер хотел взять измором, доводила его до белого каления. Он в ярости кричал:
— Этот город я сровняю с землей, а его население истреблю! Ленинград никогда не возродится! Это — моя священная клятва!
Успокаивая себя, Гитлер в эти дни часто повторял:
— Победы переносить может всякий. Поражения — только сильный!
Командующий сухопутными войсками Браухич после поражения под Москвой в ставке фюрера больше не появлялся. Говорили, что он болен, но никто этому не верил. На докладе об обстановке на фронте для сотрудников ставки Шмундт [114] двусмысленно заявил, что Браухич находится в отпуске по болезни и фюрер взял на себя непосредственное командование сухопутными войсками.
После битвы под Москвой
Весной 1942 года, после совещания у Гитлера в «Вольфшан-це», погиб таинственным образом министр вооружения и боеприпасов Фриц Тодт. Самолет министра, поднявшийся с аэродрома под Растетбургом, на высоте около 30 метров взорвался. Тодт и экипаж самолета сгорели. Причина взрыва самолета осталась невыясненной. В ставке Гитлера ходили неясные слухи о том, что это было делом вражеской разведки.
На место Тодта Гитлер назначил архитектора Альберта Шпеера. На этом посту Шпеер стал посредником между крупными промышленниками и военным командованием.
Шпеер часто бывал в ставке. В свои приезды из Берлина курьерским поездом, который специально курсировал между Берлином и ставкой, он в ожидании пробуждения Гитлера часто заходил в комнату Линге. Отсюда Шпеер вел свои телефонные разговоры. Он разговаривал со своим заместителем Зауэром [115] или с Управлением вооружения армии. Разговоры Шпеера велись иногда резким тоном и свидетельствовали о больших трениях между его министерством, военным командованием и промышленными фирмами из-за дележа добычи на востоке.
Однако Шпеер жаловался Шаубу [116] , который находился в комнате Линге, на трудности, возникающие при распределении захваченных промышленных предприятий и сырьевых ресурсов на оккупированной территории Советской России. Шпеер говорил, что промышленные тузы прежде всего заботятся о своей выгоде. Представители крупных фирм следуют по пятам за войсками и требуют передачи им захваченных предприятий и сырья.
Крупп, Рехлинг и другие магнаты тяжелой промышленности требуют себе львиную долю, ссылаясь на заслуги перед отечеством.
Шпеер говорил о необходимости созыва совещания промышленников у Гитлера, чтобы навести хотя бы некоторый порядок в военной экономике. Совещание, по его мнению, стало особенно необходимым в связи с намерением германского командования наступать на Кавказ и захватить Бакинский нефтяной район.
В мае 1942 года Гитлер по предложению Шпеера созвал к себе в ставку промышленников.
В ставку прибыли: руководитель имперского объединения «Железо» д-р Герман Рехлинг, председатель правления стального концерна «Ферейнигте штальверке» д-р Альберт Феглер, член правления «Ферейнигте штальверке» и руководитель комиссии по производству танков д-р Вальтер Роланд, генеральный директор крупповских заводов и правая рука пушечного короля Круппа Эрих Мюллер, председатель правления концерна «Герман Геринг», он же имперский уполномоченный по добыче угля, Пауль Плейгер и другие.
До совещания Гитлер пригласил своих гостей на обед. Обеденный стол изобиловал всевозможными изысканными закусками из продуктов, которые специально доставлялись в ставку из Украины имперским комиссаром Кохом, бывшим гаулейтером Восточной Пруссии. За обедом, когда разговор зашел о производственной мощности военной промышленности, промышленники стали жаловаться на недостаток рабочих рук. Гитлер спросил, как работают французские рабочие, присланные в Германию правительством Петэна. Промышленники сказали, что французы работают хорошо, но их слишком мало. Затем разговор перешел на использование русских военнопленных в качестве рабочей силы. Гитлер спросил, как работают русские. Промышленники ответили, что русские стараются увиливать от работы, за ними надо смотреть и применять меры принуждения.
Кто-то из промышленников сказал, что для стимула было бы хорошо давать русским, страстным курильщикам, табак. Гитлер ответил, что он немедленно распорядится, чтобы из лесных и полевых сорняков изготовили «табак» для выдачи русским военнопленным в виде премии за хорошую работу. Промышленники поставили вопрос об увеличении количества русских военнопленных на предприятиях. Гитлер заверил их, что он лично позаботится об этом и полностью обеспечит промышленников рабочей силой из числа русских военнопленных и угнанных из России мирных жителей. Он самоуверенно заявил, что предстоящие военные операции на Восточном фронте дадут столько военнопленных, что промышленники даже не в состоянии будут использовать всю эту массу.
После обеда Гитлер с промышленниками удалился в чайный павильон, в котором был оборудован большой зал специально для совещаний. Там для промышленников были приготовлены вина, шампанское, коньяк и гаванские сигары.
Совещание происходило при закрытых дверях в строго секретном порядке.
Утром 10 февраля 1943 года Гитлер на своем самолете «Кондор» под эскортом истребителей вылетел в Запорожье. Его сопровождали Йодль [117] , Буле [118] , адъютант, Морель и Линге. Он взял с собой также секретаршу Шредер и двух стенографов для записи протокола совещаний, которые он намеревался проводить в Запорожье.
В Запорожье Гитлер со своим штабом поселился в бывшем доме русских летчиков, где помещался штаб Вейхса [119] . Но уже на следующий день после приезда Гитлеру пришлось спешно покинуть Запорожье.
В этот день, около 11 часов утра, Гитлер принял приехавшего к нему из Днепропетровска инженера Брукмана, руководившего работами по восстановлению Днепрогэса. Брукман был известен в Германии строительством зданий в Нюрнберге для партийных съездов. В Днепропетровске он фигурировал в качестве так называемого «ОТ-фюрера» — руководящего работника строительной организации, известной под названием «Тодт». Гитлер приказал Брукману разрушить Днепрогэс, если немцам придется отступать.
Затем Гитлер ушел на совещание с Вейхсом. Вскоре к Линге, который находился в кабинете Гитлера, прибежал взволнованный адъютант Гитлера Белов.
— Надо скорее укладываться! — закричал он. — Русские танки появились у аэродрома Запорожье. Надо спешить!
Линге стал лихорадочно собирать вещи. В это время в комнату вошел Гитлер. Он очень нервничал и стал сам подавать Линге вещи для упаковки. Когда чемоданы уже укладывали в автомобиль, Белов доложил Гитлеру, что русские танки прорвались не к тому аэродрому, где стояли самолеты Гитлера, а к другому, восточнее Запорожья, и отогнаны назад. Гитлер облегченно вздохнул. Он приказал позвать к нему фельдмаршала Вейхса и генерал-полковника фон Рихтгофена, командовавшего воздушным флотом на этом участке фронта. Гитлер спеша, на ходу, наградил Вейхса дубовыми листьями к рыцарскому кресту, фон Рихтгофена произвел в фельдмаршалы и… уехал. Никакого совещания не состоялось.
По дороге на аэродром Гитлер увидел толпы русских мирных жителей, занятых на дорожных работах под командованием немецких надсмотрщиков.
Гитлер злобно сказал:
— Славяне только для этого и созданы — эти роботы… Иначе они не стоили бы того, чтобы жить под солнцем…
Из Запорожья Гитлер улетел в Винницу в ставку «Вервольф». Туда был вызван генерал-майор Штахель. Штахель особенно отличился при обороне «тяжелых участков», т.е. таких участков, которые по приказу Гитлера должны были удерживаться до последнего солдата. Он был известен также своей беспощадностью к русскому населению.
На приеме Штахеля у Гитлера присутствовали Белов и Гюнше.
Сталинградская катастрофа
1 февраля около десяти часов вечера Гитлеру позвонил Цейцлер [120] . Гитлер в сопровождении Шмунда и Гюнше пошел в зал для совещаний к телефону. Он шел, волоча ноги, и устало опустился в кресло у стола. На столе была разложена карта Сталинграда. Он сердитыми глазами посмотрел на карту и резким движением руки сбросил ее со стола. Гюнше подал Гитлеру телефонную трубку, а себе взял наушники, чтобы слушать разговоры Гитлера с Цейцлером. Дейцлер кратко доложил, что котел под Сталинградом максимально сжат русскими со всех сторон и что Паулюс навряд ли выстоит эту ночь.
