А к северу от Багдада еще шли бои, и в этой обстановке генерал Эбизаид сменил центурионоподобного генерала Фрэнкса. Теперь особое значение приобрела связь Эбизаида с Гарнером. Их пока не волновала военная сторона дела. Иракцы были плохо экипированы и их сопротивление не представлялось «знаком будущего». Гарнер сказал Эбизаиду (потенциальному главе СЕНТКОМа): «Джон, я предсказываю, что все пойдет ужасно. После „дебаасификации“ нам понадобятся 10 лет, чтобы восстановить страну, и не меньше трех лет мы будем отсылать домой трупы наших солдат». Эбизаид согласился и попросил Гарнера остаться в Ираке, но получил безоговорочный отказ.
Пройдет время и о том, что они не знали о предстоящей «дебаасификации» заговорят очень многие ответственные лица в Вашингтоне.
А Бремер сказал группе проамериканских иракцев: «Вы должны понять, что у вас нет правительства, что таковым являемся мы»[167]. Это было то, против чего Гарнер предупреждал: открытое имперское правление. На следующий день Гарнер и его коллеги вылетели из Ирака.
(Бремер позже создаст свое временное правительство и в нем будут деятели, подобранные Гарнером. Так правительство возглавляли поочередно Аллави и Джаффари – выдвиженцы Гарнера).
Теперь у Бремера были полностью развязаны руки. Чтобы его либерализм был виден отовсюду, он одним из первых приказов разрешил профессорам путешествовать за границей. Он воссоздал телевизионную станцию. Багдадский университет сам избрал свое руководство. Сам Бремер купался в лучах славы – посещал детские сады, госпиталя, пускал в строй электрогенераторы. Госслужащие начали получать зарплату по четырем категориям.
Следовало платить фермерам за приближающийся урожай, и Бремер обратился к представителю ООН. Тот ответил, что готов платить иракскому правительству. На что Бремер ответил: «Я – иракское правительство». Под давлением американцев ООН выделило деньги.
17 мая 2003 года генерал Гарнер процитировал китайского стратега Сан Цзу: «Не следует ложиться спать, если число твоих противников превысило их численность ранним утром». Именно это имело место в Ираке. За несколько дней численность противников Америки увеличилась на 350 тысяч – 50 000 баасистов и 300 000 безработных солдат.
А Бремер входил в роль вице-короля. Он прерывал заседания остаточной администрации Гарнера; призывал самого Гарнера в любую требующуюся ему минуту. И ветеран пришел к выводу, что унижений ему достаточно. Он уезжает в Штаты. Бремер уговаривает: «Нашей целью является добиться в этой ситуации успеха любой ценой». (Пройдут годы и в мемуарах Бремер изольет всю горечь в отношении людей Гарнера, которые, по его мнению, не отличались лояльностью и «выносили весь мусор со двора». Люди Гарнера считали, что Бремер не может использовать талант генерала и боится его соперничества. Ряд специалистов «желал, чтобы Гарнер остался. Они полагали, что у Гарнера лучшее понимание происходящего, чем у Бремера... хотя он не носит пиджак и галстук – он не понимает, что иракцы обращают внимание на формальные моменты»[168].
Отметим, что в этом отношении Бремер был безупречен. Он каждый день надевал костюм с белой рубашкой и галстуком. Ботинки «Тимберленд» вкупе с темным костюмом производили особое впечатление. Некоторые считали, что его выдвижение – результат их общей с президентом религиозности. Вокруг стояли двадцатилетние выпускники лучших американских университетов, восхищенные своим боссом. Эта молодая команда охотно высмеивала Гарнера, «не имеющего даже лэптопа». Люди Гарнера звали окружение Бремера «космические ковбои» (это была реакция на фильм Клинта Иствуда, где все астронавты собираются для последнего космического полета) или «бригадой детей-неоконов».
Близкий Рамсфелду ДеРита в конце мая решил отметить отбытие в штаты групповым обедом в центре Багдада. Все прошло успешно и ДеРита написал об этом министру. Тот удовлетворенно отметил: «Ну, с Ираком все, кажется, встало на нужную колею»[169]. Однако в тот же день произошел взрыв на одной из немногих хороших дорог, ведущих к багдадскому аэропорту. Случайный эпизод?
Более настораживающие сообщения пришли из Эр-Риада. Здесь имела место атака на три квартала, где жили преимущественно западные бизнесмены. Из 34 убитых восемь были американцами – и большое число раненых. Президент Буш немедленно послал в саудовскую столицу для встречи с наследником саудовского престола главу ЦРУ Джорджа Тенета. Тому стало ясно: в дело вмешалась Аль-Каида.
Об этом Тенет сказал наследному принцу Абдулле: «Они убьют вас. Они используют вашу страну как стартовую площадку для ударов по Соединенным Штатам. Это резко ставит под угрозу американо-саудовские отношения». Принц Абдулла согласился на тесное сотрудничество саудовской разведки с американцами. ЦРУ все более доверяло саудовской разведке и передвало ей, в частности, декодированный перехват террористических организаций. Но саудовцы закусили удила: они сомневались в качестве американских переводов. Арабский, на котором говорят в Саудовской Аравии, в Марокко, в Тунисе, Йемене, сильно отличается. Тогда американцы стали передавать саудовским коллегам оригиналы радиоперехватов на арабском языке.
А Гарнер путешествовал по иракским провинциям – начиналось жаркое иракское лето. Его природный оптимизм увядал на глазах. Согласно одному из его ближайших сотрудников, он сказал задумчиво после посещения древнего Вавилона: «Мы никогда не исправим все это».
После первой недели прибывания в Ираке и Бремер решил сделать первые обобщения в докладе президенту: «Мы должны сделать ясным для каждого, что мы предельно серьезны, что Саддам и баасисты никогда не вернутся». И желаемое: «Роспуск элементов БААС, армии и полиции был воспринят населением с удовлетворением... Повсеместная благодарность американцам... В Мосуле один из крестьян принял меня за президента Буша (наверное, у него плохо работает телевизор) и жарко расцеловал».
Окружение Бремера убеждало само себя, что армию Саддама действительно следовало распустить: «Почему мы обязаны платить армии, потерпевшей поражение?»
Начальник штаба Гарнера – Уолт Слокомб ответил так: «Потому что мы не желаем увидеть их на противоположной стороне борьбы». Слокомб работал в Пентагоне во времена президентства Билла Клинтона. И сейчас он противостоял Бремеру, который утверждал, что «поскольку армия распалась, мы не собираемся ей платить». Американцы (Бремер через Рамсфелда) в конце мая 2003 года распустили все, что осталось от иракской армии. На улицах Багдада начали собираться толпы, протестующие против этого решения американцев.
26 мая 2003 года пятитысячную толпу иракцев возглавил генерал-майор иракской армии Сахиб аль-Мусави: «Мы требуем максимально скорого формирования правительства, воссоздания безопасности, восстановления общественных институтов и передачи заработной платы всему военному персоналу». Катарский телеканал «Аль Джазира» размножил эти идеи. «Если наши требования не будут удовлетворены, то в следующий вторник начнется взаимоотчуждение иракской армии и народа с одной стороны, и оккупационных сил с другой... Нашим семьям нечего есть»[170]. Минимальным было требование раздать по двадцать долларов каждому прежнему военнослужащему.
26 мая 2003 г. две машины американской пехоты наехали на с виду невинный пакет посреди шоссе, ведущего в аэропорт. Машину разворотило и один солдат погиб. Запомним его имя: двадцатипятилетний Джереми Смит, рядовой из Миссури. Люди Гарнера были уверены, что это солдаты только что разогнанной иракской армии отвечают за свое унижение. Американская армия потеряла лучшую возможность держать иракских военных, во главе со своими генералами и полковниками, под контролем. «Они бы выполнили любые наши приказы, но теперь мы поставили их в невыносимое положение. Они были под полным нашим контролем, а теперь мы не знаем откуда ждать удара». Представитель ЦРУ задумчиво сказал: «Это только начало».
27 мая Гарнер написал особый меморандум президенту. При всей прямоте, он не написал в этом письме о трех главных ошибках, содеянных Бремером: широкая дебаасификация, изгнание военных, закрытие новорожденного Иракского совета. Возможно, это письмо могло оборотиться холодным душем, но Гарнер отказал себе в прямодушии. Сколько иронии можно ощутить в благодарности за «командование военного периода». А что означало хвалить Бремера, который никогда в своей жизни не руководил никакой организацией? Посол Бремер бился за максимальные полномочия, но не знал как их использовать.
К примеру, он уволил 40 тысяч учителей, потому что они были баасистами, но теперь страна была обречена на невежество. Сам Бремер был смущен. Американскому журналисту из «Вошингтон пост» он признается: «оккупация – отвратительное слово, ни один американец не воспримет его легко, но оккупация – это факт. Президент Буш всегда говорил, что мы будем здесь настолько долго, насколько требуется для завершения нашей работы, ни дня больше. В то же время, мы должны быть уверены, что не уходим на день раньше».
