Воспоминания Флинна должны, наконец, удалить почву из-под ног глупой болтовни, что Вильсон был втолкнут в войну против его воли из-за Немецких подводных лодок. Прослушивание телефонных проводов, ведущих к Немецкому Посольству, произошло с его ведома. Мы также узнаем это из воспоминаний Флинна. Автор добавляет, что таким образом, собранный материал против Германии, в значительной мере способствовал возможному разрыву. Это можно доказать только то, что это вкладывает средства в руки Вильсона, чтобы подтолкнуть общественное мнение к войне, давно планируемой им. И на самом деле этот материал целиком и идеально подходит для этого. Воспоминания подтверждают в полном объеме, что, к сожалению должно еще быть сказано, что Германия в то время была представлена в Вашингтоне совершенно невероятно некомпетентным и невероятно недостойным образом. Если мы слышим, что в одном месте Флинн пишет, что стенографические отчеты, готовящиеся для него ежедневно, содержали достаточно материала, чтобы сохранить юриста по разводам занятым в течение нескольких месяцев подряд, то получим общее представление того, что происходило.
Секретная Служба имела женщин агентов в Вашингтоне и Нью-Йорке, которые должны были выпытывать у членов Немецкого Посольства, включая Бернсторффа, когда происходило что-то важное. Одна из этих женщин агентов содержала квартиру лучшего класса в Вашингтоне, в которой встречались господа и дамы, и куда иногда даже Государственный Секретарь Лансинг забегал, чтобы послушать, что нового. На Новый Год, 1916, когда о гибели лайнера «Персия» стало известно в столице страны, Бернсторфф позвонил 5 женщинам одной за другой, с тем чтобы сказать сладкие комплименты им и получить аналогичные комплименты в ответ, хотя в связи с настроением, которое новости о гибели «Персии» оставили в Государственном Департаменте и Белом Доме, ему действительно не могло не хватить более серьезных занятий.
Одна из дам похвалила Бернсторффа за то, что он был великий любовник, и всегда будет, даже если ему будет 100 лет. Остальные господа из посольства не были построены по-иному. Один из них, кого Флинн определяет как лучшего дипломатического советника в посольстве, имел подругу в Нью-Йорке, замужнюю женщину, с которой он ежедневно вел телефонный разговор, который каждый раз стоил Немецкому Рейху 20 долларов, и кого он посещал часто. Он рассказал ей обо всем, что произошло, и она позаботилась, чтобы довести эту информацию до правильных мест. Даже весьма вульгарные замечания о Вильсоне и его супруге были сделаны в ходе телефонных разговоров, и, следовательно, мы можем без труда представить, что тем самым настроение в Белом доме по отношению к Германии не стало дружелюбнее.
Из беседы, состоявшейся в начале марта 1916, мы узнаем, как мало знало посольство о стране и Народе, и какие детские планы его заботили. В то время законопроект, внесенный сенатором Гором, лежал перед Конгрессом о том, чтобы провозгласить предупреждение Американскому Народу - не использовать вооруженных торговых судов. Президент Вильсон серьезно боролся против этого предложения. Ему нужна была потеря Американских жизней в целях провоцирования чувств против Германии. Люди в Немецком посольстве знали, что перспективы законопроекта не были благоприятными, и они искренне озаботились планами купить Конгресс. Только сперва они не знали, где взять деньги. 3 марта Сенат решил отложить Проект Гора на временной основе. Голосование в Палате должно был последовать через несколько дней. Так первый план, чтобы купить Палату, был также серьезно в работе, но в этом случае по крайней мере Бернсторфф был вполне разумен, чтобы советовать против этого плана решительно.
Прочтение статьи Флинна должно оставить чувство глубокого возмущения в жилах каждого человека здоровой Немецкой крови, не только из-за предательской политики Вильсона, а, особенно из-за невероятной глупости, с которой Немецкое Посольство сыграло на руку этой политике. Вильсон обманывал Бернсторффа больше и больше со дня на день. Когда Полковник Хауз, его советник, вернулся из Европейского путешествия в мае 1916 года, Бернсторфф посетил Нью-Йорк, чтобы встретиться с ним там. Вильсон же, кто по отношению к Бернсторффу выступал в качестве не возражающего против этой встречи, тайно поручил Палате не иметь ничего общего с Графом и избегать его в любом случае. Так оно и случилось. Бернсторфф прождал в Нью-Йорке напрасно. Тогда он пошел на соседний пляж, и позволил себе сфотографироваться в купальном костюме с двумя подругами в очень интимной ситуации. Фото сопровождает статью Флинна. В то время оно попало в руки посла России Бахметьева, который его увеличил и послал в Лондон, где оно было опубликовано в газетах под названием «Достойный Посол», и это оказало капитальную услугу пропаганде Союзников.
Это то, что Последние Мюнхенские Новости пишут сейчас. Таким образом характеризуемый человек, однако, был типичным представителем Немецкой внешней политики до Войны, так же как сейчас он является типичным представителем Немецкой внешней политики Республики. Этот человек, который был бы приговорен к казни через повешение политическим трибуналом в любом другом Государстве, является Немецким представителем в Лиге Наций в Женеве.
Эти люди несут вину и ответственность за крах Германии, и, следовательно, за потерю Южного Тироля. И вместе с ними вина ложится на всех людей и партии, которые либо вызвали такие условия, либо прикрыли их или неявно признали их допустимыми, либо не боролись с ними самым резким образом.
Они, однако, сегодня нагло пытаются обмануть общественное мнение заново, и желающие утверждать, что другие виновны в потере Южного Тироля, должны сначала дать подробный отчет о том, что они сделали для его сохранения.
Что касается моей личности, во всяком случае, я могу с гордостью заявить, что с того времени, как я стал мужчиной, я всегда был за усиление своего Народа. А когда пришла Война, я боролся на Немецком Западном Фронте 4 с половиной года, и после его окончания я борюсь против коррумпированных существ, которых Германия может благодарить за это бедствие. С того времени я не вступаю в компромиссы с предателями Немецкого Отечества, ни во внутриполитических, ни во внешнеполитических вопросах, но незыблемо провозглашаю их уничтожение в один прекрасный день, как цель работы всей моей жизни, и миссию Национал-Социалистического Движения.
Я могу все более спокойно переносить лай трусливых буржуазных дворняг, а также Патриотической Лиги, поскольку я знаю средних трусов из этих существ, для меня несказанно презренных, слишком хорошо. Что они также знают меня, так в этом причина их шума и крика.
(А) Германия и Италия являются естественными союзниками. Различны направления их жизненных интересов. Понимание в вопросе о Южном Тироле возможно между будущим национал-социалистическим правительством Германии и фашистским правительством Италии. (B) Только Италия и Англия соответствующие союзники для Германии. Общей неприязнью против Франции, Испании и Венгрии, вероятно, можно объяснить позиции этих держав. Перевооружение Германии возможно только после роспуска вражеской коалиции и принятия Германией участия в новой коалиции. Строительство нового международного союза против Соединенных Штатов. Тогда немецкая политика пространства на Востоке - после победы над Францией - возможна. Крестьяне Великой Германии - будущий рынок сбыта для немецкой промышленности. (C) Политика реальных национальных интересов Муссолини - наилучшая основа для пригодности Италии в качестве союзника Германии. Ответственность евреев за текущую ситуацию.
Как Национал-Социалист, я начинаю видеть в Италии первого возможного союзника Германии, который может выйти из лагеря старой коалиции врагов, без того, чтобы этот союз означал немедленную войну для Германии, к которой мы не готовы в военном отношении.
По моему убеждению, этот союз будет иметь большое преимущество для Германии и Италии также. Даже если его прямые выгоды перестанут существовать в конечном счете, то он никогда не станет пагубным тех пор, пока обе нации представляют свои интересы в высшем смысле этого слова. До тех пор, пока Германия рассматривает поддержание свободы и независимости нашего Народа, как высшую цель своей внешней политики и хочет обеспечить этот Народ предпосылками для его повседневной жизни, ее внешнеполитическое мышление будет определяться территориальными нуждами нашего Народа. И до тех пор мы не будем иметь какой-либо внутренний или внешний стимул, чтобы вступить во вражду с Государством, которое по крайней мере не стоит как преграда на нашем пути.
И до тех пор, пока Италия хочет служить своим реальным жизненным потребностям как подлинно национальное Государство, так же будет и она, аналогичным образом относясь к своим территориальным потребностям, обосновывать свое политическое мышление и принятие решений расширением Итальянской земли. Чем более гордым и независимым, чем более национальным становится Итальянский Народ, тем менее в своем развитии захочет он вступить в конфликт с Германией.
