Американцы предложили такие грязные приемы, как использование «команды правдолюбцев»: отслеживать выступления Зюганова, cбивать его с толку каверзными вопросами и пытаться вывести из себя. Они усилили основные приемы ведения современных политических кампаний – каждодневные памятки с указанием неотложных задач, насущных тем для выступления, подлежащих передаче образов. Они делали простые вещи – Ельцина с хмурым взглядом на рекламном плакате заменяли улыбающимся Ельциным. Его появления перед фото– и телекамерами жестко режиссировались, чтобы создавалось впечатление экспромта. Постоянно проводившиеся опросы общественного мнения и заседания фокус-групп анализировали настроения российских избирателей, в соответствии с которыми корректировался тон президентской кампании.
Ельцина отправили в изнурительную предвыборную поездку по стране – впервые в истории России. Российский президент надевал шахтерскую каску и спускался в угольные шахты. Он встречался с солдатами в отдаленных военных гарнизонах. Он принимал хлеб-соль в глухих деревушках. На рок-концерте в Москве, организованном Сергеем Лисовским, Ельцин приплясывал на сцене в такт музыке. Россия никогда раньше не знала такой акции, как рассылка миллионов писем за подписью Ельцина ветеранам Великой Отечественной войны, где им выражалась благодарность за службу (многие получатели, видимо, решили, что письма подписал сам Ельцин).
Но самая изощренная реклама велась российскими рекламщиками, которых обучили американцы. Компания «Видео интернэшнл» получила заказ на создание официальной рекламы предвыборной кампании – пятнадцати рекламных роликов. По замыслу создателей, в них не было места лобовой рекламе. Поскольку Ельцин не сходил с экранов телевизоров во время вечерних выпусков новостей, его присутствие в рекламных роликах не требовалось. Проект состоял из одноминутных сюжетов о жизни спортивных звезд и заводских рабочих, бабушек и бывших министров, колхозников и учителей, солдат и артистов. Под сентиментальную музыку эти люди рассказывали о нелегких временах и испытаниях, выпавших на их долю, о своих надеждах и чаяниях. Ролики заканчивались словами: «Верю. Люблю. Надеюсь. Б.Н.Ельцин».
Как заметили журналисты Ли Хокстейдер и Дейвид Хоффмэн из «Washington Post», «сюжеты роликов были, скорее, в духе сторонников коммунистов, но все говорили, что будут голосовать за Ельцина». Большинство россиян впервые подверглись столь изощренной обработке со стороны СМИ. «Из их мозгов сделали пюре», – сказал Алексей Левинсон из Всероссийского центра по изучению общественного мнения.
Ельцин оказался хорошим кандидатом. Он прислушивался к своим советникам, когда они велели ему пользоваться телесуфлером, носить хорошие костюмы, больше улыбаться. Он знал, что надо выглядеть более энергичным и мужественным. В предвыборных поездках он представал эдаким щедрым чудаком-волшебником. Он приезжал в какой-нибудь заброшенный промышленный городок и обещал всем выплатить задолженность по зарплате; одной женщине в толпе даже пообещал машину (и она ее получила). Ельцин был царем, бросавшим народу серебряные монеты. Но были и серьезные поступки: он создал специальный «Президентский фонд» (из бюджетных средств) по выплате задолженности по зарплате и пенсиям.
Подобная щедрость вела к росту инфляции. Поскольку экономика продолжала сокращаться, обещанные Ельциным деньги брались из валютных резервов и кредитов иностранных банков.
К счастью, весной МВФ предоставил России самый большой кредит – 10,2 миллиарда долларов на три года. Кредит быстро испарился. Несмотря на денежные вливания, валютные резервы Центрального банка за первую половину 1996 года сократились с 20 до 12,5 миллиардов долларов. Иными словами, за первые шесть месяцев 1996 года российское правительство истратило по крайней мере 9 миллиардов долларов. Часть денег пошла на ельцинскую предвыборную кампанию, часть – особо приближенным бизнесменам и государственным чиновникам, часть – на погашение многомесячной задолженности по зарплате.
Совмещая изощренные западные предвыборные технологии с грубым давлением на местные власти, ельцинская кампания набирала обороты. Президент начал демонстрировать боевой задор, решая государственные дела. Вдруг появились заметные успехи, например убийство лидера чеченских боевиков, президента Джохара Дудаева. Эта операция была выполнена эффектно. Чеченский президент погиб от разрыва управляемого снаряда, наведенного на сигнал его сотового телефона. Гибель Дудаева обернулась для кампании Ельцина крупной удачей. Два месяца спустя с чеченскими боевиками удалось договориться о прекращении огня. Россияне вздохнули с облегчением.
Правление Ельцина одержало еще одну победу 2 апреля, когда был подписан союзный договор с Республикой Беларусь – ловкий ход, отвечавший давнему стремлению россиян к объединению славянских земель бывшего Советского Союза. (На самом деле это соглашение осталось без последствий, поскольку никак не сблизило эти две страны.) В середине апреля в Москву приехал Билл Клинтон и снисходительно внимал Ельцину, бившему себя в грудь по поводу величия России, что также нашло живой отклик у россиян.
Победа Ельцина над коммунистами была не за горами, а тем временем в ближнем окружении президента разразилась борьба за власть. Борис Березовский ополчился на своего прежнего покровителя – генерала Коржакова. В своих интервью и воспоминаниях Коржаков не уточняет, когда начались разногласия. До лета 1995 года между Коржаковым и Березовским все было прекрасно. Начальник СПБ помог магнату прибрать к рукам «Аэрофлот» и создать нефтяную холдинговую компанию «Сибнефть». Но осенью, когда проходили залоговые аукционы, Коржаков отсутствовал. Это отсутствие на кухне, где шел дележ промышленного пирога страны, особенно проявилось в неудавшейся попытке «Инкомбанка» (особенно близкого Коржакову) выиграть хотя бы один залоговый аукцион; дважды «Инкомбанк» пытался участвовать в аукционах по продаже акций крупных российских нефтяных компаний, и дважды ему бесцеремонно отказывали. Кроме того, Березовский больше не нуждался в Коржакове как канале связи с Ельциным – теперь у него были Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашев. Наконец, если утверждение Коржакова о том, что Березовский просил его убить Гусинского, – правда, то отказ начальника СБП выполнить эту просьбу сказался бы на его отношениях с Березовским. Так или иначе, к концу 1995 года Березовский окреп настолько, что мог обойтись без протекции Коржакова.
«В окружении президента поняли, что Коржаков им мешает, – говорит Стрелецкий. – Коржаков не подпускал (бизнесменов) к Ельцину, не разрешал им приближаться к Ельцину со своими корыстными интересами. Помощники президента всегда нервничали, потому что Коржаков не спускал с них глаз и не позволял грабить безнаказанно. Они решили, что Коржакова надо убрать».
Березовский действовал быстро. В начале апреля он познакомил Татьяну Дьяченко с некоторыми неприглядными сторонами политических интриг в Кремле: он раскрыл ей секреты Национального фонда спорта (НФС). НФС был основан в 1992 году тренером Ельцина по теннису Шамилем Тарпищевым. Тарпищеву были свойственны те же открытость и дух товарищества, за которые Ельцин так любил Коржакова. Это был высокий человек с добродушной улыбкой, в его энергичной походке угадывались природные подвижность и быстрота. Ельцин дал Тарпищеву все, что тот хотел. Как и структура, созданная покойным гангстером-филантропом Отариком, НФС должен был зарабатывать деньги для находившегося в бедственном положении российского спорта.
Когда в 1993 году Тарпищева назначили министром по физической культуре и спорту, он отошел от каждодневного руководства НФС. Новым президентом стал тридцатитрехлетний Борис Федоров, в прошлом инженер, а ныне бизнесмен. Фонд спорта был фантастически прибыльной структурой. Он получил право беспошлинного ввоза в страну алкоголя и табака, при этом не платил налоги с прибыли. Расследование, позднее проведенное полковником Стрелецким, показало, что за два года НФС получил прибыль в 1,8 миллиарда долларов. «Эти деньги разворовывались, – говорит Стрелецкий. – Только незначительные суммы шли на поддержку спорта. Федоров и его друзья сколотили огромные состояния за счет государственного бюджета».
В конце 1994 года Березовский сделал Федорова одним из акционеров-учредителей ОРТ. Федоров завоевал доверие другого предпринимателя со скандальной репутацией – Олега Бойко, который финансировал «молодого реформатора» Егора Гайдара и был замешан в многочисленных темных сделках. Будучи партнером Березовского, Бойко вложил деньги в скандально известное казино «Черри», одного из его компаньонов серьезно ранили при покушении на его жизнь в гангстерском стиле. Когда в середине 1995 года банк Бойко «Национальный кредит» рухнул, оставив долги на сотни миллионов долларов государственному Сбербанку, Федорова назначили президентом и лопнувшего банка, и холдинговой компании Бойко «Олби». Эти компании тоже стали получать щедрые дары от НФС.
