Вернувшись домой, недоучившийся студент некоторое время находился под опекой родителей. Могилев-Подольский находился в стороне от большой политики. Власть здесь оспаривали петлюровцы и большевики. После некоторых размышлений Бажанов вступил в коммунистическую партию. Случилось это летом 1919 года. Нашему герою было девятнадцать лет.
Представьте себе — в этом нежном возрасте юношу избрали секретарем уездной партийной организации. Большевики всегда опирались на ЧК — вооруженный отряд своей партии. Юному секретарю укома пришло указание из губернского центра — создать уездную чрезвычайную комиссию. Для организации практической помощи направлялась группа опытных чекистов.
Прибыв на место, посланцы губернской ЧК облюбовали для своего «офиса» добротный дом нотариуса Афеньева. Поскольку малосознательный нотариус сопротивлялся, его быстренько расстреляли, чтобы не мешал триумфальному шествию советской власти.
Бородатые чекисты в своих любимых кожаных куртках, кои рекомендовались к ношению самим центром — единственный вид одежды, в которой не плодятся вши, с тяжелыми «маузерами» на боку изумленно смотрели на разгневанного секретаря укома, укорявшего за бессмысленный расстрел старика Афеньева и грозившего заколотить досками их учреждение.
— Такая Чека нам не нужна! — восклицал юноша с горящим взором.
Чекисты явно забавлялись, глядя на негодующего секретаря укома.
— Я буду телеграфировать в центр! — с угрозой в голосе закричал Бажанов. — Я соберу организацию… Я… Я…
Партийная организация, которую собрал секретарь, колебалась.
— Мы должны принять постановление о закрытии Чека в нашем городе, — убеждал секретарь. — И отправить решение в губернский центр как основание для отзыва этих расстрельщиков.
— Не отзовут, — засомневалось собрание.
— Наверное, — согласился секретарь. — Но у нас власть меняется через каждые два-три месяца. Придут петлюровцы, скажут, что это мы выписали чекистов. А у нас — решение об их отзыве.
Сегодня трудно сказать, что же послужило первопричиной отзыва губернских чекистов из Могилева-Подольского. Возможно, сыграло свою роль решение укома и решительное осуждение им самоуправства людей в кожанках. А может, отзыва и не было. Вполне вероятно, что чекисты по своим каналам узнали о приближении петлюровцев и заблаговременно, за неделю до падения советской власти в Могилеве-Подольском, восвояси убрались из города.
Второй вариант наиболее близок к истине, но Бажанову предпочтительнее первый. Как же, уже тогда, в девятнадцатом, ему была неприемлема ЧК, и он, девятнадцатилетний секретарь укома, добился ее закрытия в своем городе. Это, мол, было ему зачтено спустя год, когда он, находясь в Виннице и заведуя там губернским отделом народного образования, получил известие о смерти родителей от сыпного тифа и поспешил в родной город. Он был в руках петлюровцев. Однако они не тронули секретаря укома, потому что местное население поручилось: он — «хороший коммунист», никому ничего плохого не сделавший и, более того, спасший город от чекистского террора.
Когда Бажанов сбежал за границу и опубликовал во французской печати свои первые разоблачительные статьи о кремлевских нравах в период захвата власти Сталиным, в Могилев-Подольский по указанию Ягоды была направлена специальная бригада ОГПУ, досконально изучившая всю подноготную перебежчика. В докладной записке на имя Ягоды говорилось, что, приехав на похороны родителей, Бажанов наводил справки относительно возможности поступления на службу к петлюровцам. В заслугу себе он ставил спасение города от бессудных расстрелов чекистов. Наивно-беспомощная резолюция собрания партийной ячейки выдавалась за принципиальную линию против всесилия ЧК.
Трудно сказать, насколько объективно подошла бригада ОГПУ к оценке этого эпизода из жизни знаменитого перебежчика. Перед бригадой стояла задача наскрести как можно больше компромата. Могилев-Подольский был маленьким уездным городишкой, в котором все знали всех, и деление на коммунистов и петлюровцев не носило столь жестких разграничительных линий, как это потом начали преподносить в литературе, сварганенной по методу социалистического реализма. Власть в городе менялась с калейдоскопической быстротой, а на ее притягивающий, манящий издалека жаркий огонь всегда слетаются ищущие удачи и приключений дерзновенные молодые люди.
Продержись петлюровцы еще какое-то время у власти, и кто знает, может, наш недоучившийся студент примкнул бы к ним. И мог бы, наверное, рассчитывать на неплохую карьеру, имея в кармане не такой уж мелкий козырь — требование о запрещении ЧК. Все остальное, включая секретарство в коммунистической ячейке, ему бы непременно простили. Девятнадцать лет, глухой провинциальный городишко, смутное время, политическая чехарда вокруг — попробуй разберись, за кем будущее.
Безупречная биография была далеко не у всех даже видных партийцев.
В свое время ярыми сторонниками Троцкого были Дзержинский, Андреев и другие видные большевики, переметнувшиеся потом к Сталину. Дзержинский готов был даже поднять ГПУ на защиту Троцкого. А Вышинский? Меньшевик, подписывал ордер на арест Ленина при Временном правительстве Керенского. Взяв сторону Сталина, сделал головокружительную карьеру. Эсер подполковник Егоров, будущий Маршал Советского Союза, требовавший на митинге летом семнадцатого года ареста немецкого шпиона Ленина, в 1905 году жестоко подавлял революционные выступления рабочих в Закавказье.
Что уж тогда говорить о рядовой партийной массе? Одни были «оскоромлены» пребыванием в партиях, которые из союзников большевиков превращались в их врагов, другие, проживая на национальных окраинах России, после свержения самодержавия связывали свою судьбу с лидерами национального движения, которых большевики затем объявляли буржуазными националистами.
В Гражданской войне победили большевики, и это определило дальнейшую жизнь Бориса Бажанова. Через месяц после того, как он похоронил родителей, петлюровцы были разбиты и покинули Могилев-Подольский. В городе установилась советская власть. Бажанов снова стал секретарем уездного комитета партии.
В ноябре 1920 года он приехал в Москву — учиться. Советско-польская война к тому времени закончилась, Врангель был выбит из Крыма. Чтобы выжить, многие примыкали к победителям.
Двадцатилетний Бажанов поступил в Московское высшее техническое училище, которое вскоре было названо именем Баумана. На втором курсе Бажанова избирают секретарем партячейки.
В январе 1922 года созревает решение прервать учебу и ехать на Украину. В Москве было голодно. Родители умерли, помощи ждать неоткуда. От постоянного недоедания кружилась голова.
В лаборатории количественного анализа познакомился с усидчивым, серьезным юношей. Оба увлеченно занимались наукой. Юношу звали Сашей. Фамилия у него была Володарский. Он являлся братом того самого Володарского — петроградского комиссара по делам печати, против которого летом 1918 года рабочий Сергеев совершил террористический акт. Это было громкое убийство, и когда Саша, знакомясь, называл свою фамилию, у него всегда спрашивали, не родственник ли он знаменитому Володарскому.
То ли в силу врожденной скромности, то ли из чувства осторожности Саша отвечал:
— Нет, что вы. Просто однофамилец.
Испытывая к нему искреннее расположение, Бажанов поделился с ним соображениями относительно возвращения на родину.
— Загнусь, Саша. Сдохну с голодухи.
Володарский внимательно посмотрел на Бажанова:
— А почему ты не делаешь, как я?
— Как?
Володарский рассказал, что полдня он учится, а полдня работает.
— Где? — спросил Бажанов. Он уже неоднократно пытался подыскать себе приработок, но безуспешно. Безработных в Москве была тьма, и он давно расстался с мечтой найти хоть какое-либо место.
— В ЦК партии, — ответил Володарский.
Изумленный второкурсник узнал, что в ЦК есть такие виды работы, которую можно брать на дом. Платят неплохо. И паек приличный. Кстати, аппарат ЦК сейчас сильно расширяется, так что возникла нужда в грамотных работниках.
— Попробуй, — посоветовал приятель.
Шел январь 1922 года. ЦК партии тогда еще не был могущественной организацией. Это уже новые поколения советских людей будут испытывать священный трепет перед аббревиатурой из двух букв. В двадцать втором году ЦК был обыкновенным учреждением, и на работу туда принимали по… заявлениям.
Именно это и предложил пришедшему к нему на прием студенту МВТУ Бажанову управляющий делами ЦК Ксенофонтов. Бывший член коллегии ВЧК, он производил первый отбор желающих работать в аппарате ЦК. Народу приходило немало — чиновный люд знал обо всех более-менее хлебных местах в Москве.
