При задержании его обвиняли в нарушении правил собрания и сопротивлении государственной власти. Вечером ему сообщили, что если он будет держать рот на замке и не привлекать к себе внимание, то сможет отделаться лишь несколькими сутками ареста. Но когда зарубежные СМИ сообщили о происшествии, стали выступать с протестами иностранные правительства. В понедельник утром все уже изменилось, теперь речь шла о нарушениях правил дорожного движения: Алексеев с двумя своими спутниками переходил дорогу в неположенном месте и не обращал внимания на предупреждения милиции. За это всем троим грозило пятнадцать суток ареста.
«Алексеев был в метре от меня, а я стоял почти на пороге, — утверждает Бек. — Он все время был в поле моего зрения и ни на секунду не ступал на проезжую часть. Мы тихо и мирно стояли. У нас не было ни листовок, ни плакатов, даже на футболках надписей не было. Мы всего лишь хотели подать петицию. Вдруг налетели милиционеры и с криками затолкали его в микроавтобус». Другой свидетель говорит, что милиция перекрыла проезжую часть, так что у обвиняемого не было никакой возможности по ней идти при всем желании. Судья удаляется в комнату для совещаний. «Заседание откладывается до 9 июня», — заявляет она, вернувшись через несколько минут, и так тихо приводит причины, что никто ничего не слышит.
На российском телевидении о процессе не говорят ни слова. Вместо этого российским телезрителям показывают передачу о Газпроме (по НТВ) и короткий репортаж об английском гей-активисте, который попал в московское отделение милиции, добавляя при этом, что он был замечен в драках.
В коридоре беседуют адвокат с Беком, к ним подходят еще несколько человек. «Процесс отложен из-за того, что сейчас о нем начнет писать пресса, на него обратят внимание депутаты. А через десять дней шумиха уляжется, и заседание продолжится», — говорит молодая женщина. Адвокат жалуется, что ему испортили все выходные, которые он хотел провести на даче. «Я приехал с отдыха. У вас в Германии ведь тоже были времена, когда государство преследовало гомосексуалистов. Сначала одни в меньшинстве, потом другие: нам, евреям, вот тоже досталось, — говорит он с горькой улыбкой. — Надеюсь, я усвоил свой урок истории. Важно отстаивать свою позицию с самого начала. А то, что мы видим здесь, — уже, к сожалению, далеко не начало».
Помимо кавказцев, чернокожих, евреев и гомосексуалистов, неприятностей можно ждать и от цыган. В мае 2006 года «Известия», рассказывая о том, как цыганки и их дети обманывают народ, дают читателям «семь советов». «Не позволяйте представительницам этого народа втянуть себя в разговор… — рекомендует газета Газпрома. — Не позволяйте цыганкам прикасаться к вам… Сразу же скажите, что вам это неприятно… Если почувствуете попытки гипнотического воздействия, наберите в грудь побольше воздуха и в полный голос крикните: «Милиция!» [315]
Александр Яковлев, ныне покойный кормчий перестройки, в августе 2003 года поставил российскому обществу диагноз «фашизм». Симптомы, названные Яковлевым, — «рост преступности, антисемитизм и кагэбизация, когда ключевые посты в стране занимают люди определенной степени осведомленности» [316]. Бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский и член Христианско-социального союза Отто фон Габсбург сравнивают сегодняшнюю Россию с Италией времен Муссолини.
Чтобы оценить, насколько серьезны подобные предупреждения, обратимся к Брокгаузу: «Фашизм — мифологизированная национальная община, представляющая агрессивную массу, нетерпимо относящуюся к индивидуализму». Он «выступает против демократии и ее базовых принципов», таких как «верховенство закона, права человека и гражданина, плюрализм, оппозиция, терпимость, а также против учреждений и организаций, отстаивающих эти права» — «парламента, политических партий и объединений». В идеологии фашизма особо выделяется «жажда власти», «необходимость социальной иерархии и авторитарное лидерство», «идея империи» и «государства как центра мира». Дополнительными характеристиками фашизма являются воинственность, национализм, милитаризм, а также агрессивная экспансионистская внешняя политика. По мнению ученых, фашизм является симбиозом бизнеса, бюрократии и армии [317].
И сторонники, и критики кремлевского руководства в один голос говорят о том, что в России существуют фашистские движения, но при этом показывают пальцами друг на друга. Владимир Путин также регулярно заявляет о ксенофобии и экстремизме. В феврале 2006 года по инициативе партии Кремля «Единая Россия» несколько партий, преимущественно прокремлевского толка, подписали «Антифашистский пакт» в присутствии отцов православной церкви, еще со времен Петра Великого благословляющей практически любую государственную акцию. Был среди них и человек, который подписал оскорбительное антисемитское письмо, чтобы «защитить Родину» от иноверцев, — Владимир Жириновский. На подписание «Антифашистского пакта» не пришли ни коммунисты, ни либеральные партии вроде «Яблока».
Один из лидеров кремлевской партии пригрозил: те, кто остался в стороне от «Антифашистского пакта», должны быть или в застенках, или в подземелье — там, где о них позаботятся государственные органы. Оппозиция восприняла эти слова как угрозу. Действительно, в России есть тенденция называть любых противников власти фашистами, как, например, это уже давно происходит в Беларуси.
Критики Кремля не считают, что «Антифашистский пакт» необходим. В целях борьбы с фашизмом достаточно просто соблюдать Конституцию и законы, утверждает партия «Яблоко». Оппозиция обвиняет правительство в разжигании ненависти к меньшинствам и подогревании националистических настроений, чтобы отвлечь внимание от внутренних проблем и обеспечить себе победу в выборах 2008 года. «Создают опасные ситуации <…> и говорят гражданам: «С этой угрозой вы одни не справитесь. Доверьтесь нам, мы уже нашли способ решить эту проблему», — поясняет бывший премьер-министр Егор Гайдар [318]. Даже коммунисты поддерживали свое авторитарное правление не в последнюю очередь с помощью постоянной угрозы фашизма и пропаганды антифашизма.
Текст «Антифашистского пакта», кроме всего прочего, содержит призыв бойкотировать газеты и телекомпании, пропагандирующие ультраправые идеи. Любопытно, что к этой категории можно отнести все основные телевизионные компании, именно там разжигается ненависть и распространяются экстремистские идеи, как считают исследователи из Московского информационного центра «Сова» [319]. Представители этих правых сил регулярно выступают по телевидению, и часто оппонентов им не найти, так как либералов на экраны стараются не допускать. Поэтому здесь попеременно сменяют друг друга антифашистские банальности и шовинистические или ксенофобские высказывания. В случае, когда уголовное преступление совершает приезжий, в деле чаще всего указывается его национальность. Соверши преступление русский, его просто назовут «тридцатилетним преступником», если же подозреваемый родом с Кавказа, о нем будут говорить как о «лице кавказской национальности» [320].
Другие критики считают, что ксенофобия является результатом патриотического образования, которое проводится под эгидой правительства, когда дело доходит до того, что некоторые преподаватели, например, в Новосибирске, на три дня заселяют одиннадцатилетних детей в казармы и дают им в руки
