В результате проверки «арийского происхождения» из рейхсвера было уволено 10 офицеров, 60 солдат, матросов и унтер-офицеров. Так как закон о восстановлении профессионального чиновничества не распространялся на военнослужащих, то увольнения мотивировали «недостаточными способностями». Включение «арийского параграфа» в военное законодательство имело большое значение для развития отношений между рейхсвером и нацистским режимом: в святая святых армии — кадровую политику — был привнесен специфический нацистский принцип расового отбора. Представляется ошибочным мнение, что приказ Бломберга был воспринят в войсках болезненно и командующие военными округами и командиры воинских частей согласились с ним скрепя сердце. Эти утверждения основаны только на мемуарах бывших генералов вермахта, а иных доказательств массового протеста, несогласия или недовольства со стороны офицеров в архивах не обнаружено до сих пор. В то же время вполне справедливой представляется оценка ситуации, данная немецким военным историком Клаусом-Юргеном Мюллером: включение в военное законодательство «арийского параграфа» было одним из проявлений политики сотрудничества офицерского корпуса с гитлеровским режимом и одновременно оборонительной акцией против тех отрядов нацистского движения (CA, СС), которые ставили под вопрос политическую лояльность армии. Речь шла ö самоутверждении рейхсвера, положение которого в Третьем рейхе оспаривалось руководителями CA. Многие члены НСДАП и других нацистских организаций сомневались в «расовой чистоте» офицерского корпуса и развернули кампанию критики военного руководства в прессе. В споре рейхсвера и штурмовиков Гитлер должен был поддержать только одну из сторон, поэтому любая критика в тот момент особенно нервировала военное руководство.[53]
На фоне всеобщего молчаливого одобрения расового законодательства и равнодушия офицеров к судьбе бывших товарищей выделяется меморандум начальника штаба III военного округа (Берлин) полковника Эриха фон Манштейна, направленный шефу Войскового ведомства (Генерального штаба) генералу Людвигу Беку. Этот документ заслуживает обстоятельного анализа, поскольку проливает свет на подход к «еврейскому вопросу» тех, кто в годы Второй мировой войны отдавал приказы десяткам тысяч офицеров и солдат.
Die Presse Der Rechtsanwalt Журнал «Der Stürmer» тиражирует образ еврея-врага. «Пресса». «Адвокат»
Манштейн не сомневался в справедливости применения «арийского параграфа» к вновь зачисляемым офицерам, но указывал Беку на вред придания этому постановлению обратной силы. Он поддерживал чистку среди судей, адвокатов, врачей, журналистов, деятелей искусства, так как в этой среде «все переполнено евреями» и «находится под еврейским влиянием». В армии же число евреев ничтожно, аргументировал он, поэтому и всякое «еврейское влияние» отсутствует. Дав присягу, солдат обязался пожертвовать жизнью за Германию, а значит, продемонстрировал «арийский» образ мыслей. «Солдата с юридической точки зрения надо оценивать иначе, чем любого другого, так как он обещал рейху и народу не только свою рабочую силу, но и жизнь, потому что он был готов не только работать, как все остальные, но и сражаться и умереть за Германию». Имея в виду штурмовиков, Манштейн напоминал Беку о том, что применение «арийского параграфа» задним числом есть стремление определенных элементов разрушить офицерский корпус, «чтобы самим занять его место». За этой уступкой военного руководства неизбежно последуют обвинения радикальных сил в «реакционности» армии, и так будет продолжаться до тех пор, пока штурмовики не вытеснят из рейхсвера кадровых офицеров. Наконец, в меморандуме указывалось на опасные симптомы разложения сплоченной офицерской касты.
Считая увольнение солдат и офицеров несовместимым с кодексом офицерской чести, Манштейн не возражал против расового принципа как такового, а рассматривал введение «арийского параграфа» с точки зрения групповой исключительности офицерского сословия: «Несомненно, мы все безоговорочно поддерживаем национал-социализм и расовые идеи… Вместе с тем мы не должны забывать о солдатской чести, которая до сих пор неразрывно связывала нас». Он предлагал решение, которое гарантировало бы офицерскому корпусу его привилегированное положение, но ни в коем случае не могло устроить нацистов, исповедовавших биологический расовый антисемитизм:
«Если офицерский корпус в результате обстоятельной проверки придет к заключению о том, что тот или иной офицер настолько доказал свой арийский образ мыслей и что, несмотря на отсутствие чисто немецкой крови, он все же может считаться полноценным немецким солдатом, то никто в Германском рейхе не должен больше отважиться нападать на этого офицера как на неарийца. Офицерскому корпусу должны быть предложены следующие вопросы о каждом офицере, попадающем под действие «арийского параграфа»:
1. Всегда ли этот офицер проявлял себя своим образом мыслей и поведением как полноценный немецкий солдат?
2. Уверен ли офицерский корпус, что этот офицер из-за наличия чужеродной крови не имеет черт характера, свойственных чуждой расе, которые могут повлиять на его арийский настрой?
3. Считает ли офицерский корпус этого офицера пригодным к дальнейшей службе?»
Если на все три вопроса давался единогласный утвердительный ответ, то министр рейхсвера мог заменить этому офицеру отсутствующие документы об «арийском» происхождении на документ о признании его «арийцем» офицерским корпусом. Аналогичные комиссии предлагалось организовать для участников войны, для унтер-офицеров и солдат. Меморандум Манштейна был единственным протестом из рядов офицерского корпуса. Профессиональная солидарность и кастовые идеи не выдержали проверки на прочность. Большинство офицеров оправдывали параграф, хотя и сожалели о судьбе своих друзей и товарищей. Это открыло дорогу для использования расового принципа отбора при создании вермахта.[54]
16 марта 1935 года в Германии была восстановлена всеобщая воинская повинность. Военная служба объявлялась почетной обязанностью каждого гражданина государства. По этому поводу Еврейский союз фронтовых солдат сделал специальное заявление, в котором объявил «неотчуждаемым правом немецких евреев» отбывать всеобщую воинскую повинность с оружием в руках. Разумеется, Гитлер и не помышлял об этом. 21 мая он подписал закон об обороне, в котором расовым вопросам организации вооруженных сил посвящался специальный параграф: «арийское происхождение» становилось условием для отбывания действительной воинской службы, исключения допускались только с разрешения министра внутренних дел и военного министра. Немцам «с примесью неарийской крови» было запрещено занимать в вермахте командные должности, вступление военнослужащих в брак с «неарийками» влекло за собой лишение воинского звания. Призыв «неарийцев» в армию допускался только в случае войны. В официальных комментариях к закону «неарийцы» делились на две группы. В первую входили евреи, негры и «их помеси», а во вторую — все остальные ненемцы. К первой группе «арийский параграф» должен был применяться наиболее строго.[55]
Летом 1935 года правительство организовало «спонтанные акции снизу» с целью подготовить население к новым притеснениям евреев и показать зарубежным наблюдателям, что нацистский режим способен законодательным путем гарантировать евреям определенное пространство для жизни. В парках, театрах и плавательных бассейнах появились таблички «евреи нежелательны», «евреи — вон», «евреям доступ запрещен», «для собак и евреев бассейн закрыт». В кампанию травли включился и вермахт. Специальным приказом Бломберга военнослужащим было запрещено делать покупки в еврейских гешефтах. Но подчас на специальных стендах вместе с антисемитским журналом «Der Stürmer» вывешивались фотоснимки не только штатских немцев, пренебрегавших бойкотом, но и военных. В этот момент руководство НСДАП не желало портить отношения с армией, и 27 августа заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс отдал секретное распоряжение о немедленном удалении с этих стендов всех фотографий, которые свидетельствовали о посещении солдатами и офицерами еврейских магазинов.[56]
Вице-адмирал кригсмарине Бернхард Рогге, еврей на четверть
15 сентября очередной съезд НСДАП одобрил предложенные Гитлером расовые законы «О защите немецкой крови и немецкой чести» и «О гражданстве рейха». Первый запрещал браки между евреями и гражданами «немецкой или родственной крови», а также внебрачные связи между ними. Евреям было запрещено нанимать женскую прислугу моложе 45 лет и вывешивать государственные флаги. До 31 декабря 1935 года надлежало уволить всех чиновников еврейского происхождения на пенсию. Второй закон проводил различие между жителями и гражданами рейха, которые имели гражданские права и обязанности.[57] Дополнительные распоряжения, изданные несколько недель спустя, признавали евреем того, кто имел трех предков-евреев второго колена и одновременно принадлежал к еврейской религиозной общине. «Лица смешанного происхождения 1-й степени» (два предка второго колена) занимали промежуточное положение и потеряли все права к 1944 году. «Лица смешанного происхождения 2-й степени» (один предок второго колена) могли становиться чиновниками. В результате при поддержке и одобрении вермахта в Третьем рейхе вступило в силу законодательство, которое сделало немецких евреев «неприкасаемыми» и свело к минимуму их социальные контакты.
