Хотя атташе по вопросам культуры не был работником КГБ, Барнетт полагал, что он, не предавая дело огласке, передаст его предложение кому следует. В следующее воскресенье Барнетт снова появился в доме атташе, за ним заехал офицер КГБ, представившийся просто как Дмитрий, и в машине они заговорили о деле. Дмитрий внимательно выслушал, какие финансовые затруднения испытывает его собеседник и что примерно он может рассказать об операциях ЦРУ, и предложил встретиться через две недели. Во время этой встречи Барнетт начал называть известных ему сотрудников и агентов ЦРУ и получил от Дмитрия 25 тысяч долларов наличными.
25 февраля 1977 года он вылетел в Европу, получив подробные наставления и три тысячи на дорожные расходы. В Вене он встретился с сотрудником КГБ, который повез его за город, в безопасное место. В уединенном доме, за плотно зашторенными окнами, их уже ждали трое офицеров из «центра» — Павел, Михаил и Алексей. На столе посередине комнаты стоял какой-то прибор, выглядевший как большая металлическая коробка прямоугольной формы. Усевшись по обе стороны прибора, Барнетт и Павел надели маски с вмонтированными в них микрофонами и повели разговор друг с другом «через коробку», таким образом, что их слов не мог уловить никто из присутствующих.
На протяжении нескольких часов Барнетт рассказывал об известных ему операциях ЦРУ и, в частности, объяснил, почему советские реактивные снаряды САМ-2 оказались так неэффективны против американских самолетов Б-52, бомбивших Северный Вьетнам.
Пока индонезийская армия, совершив государственный переворот, не расправилась в своей стране с коммунистическим движением (последнее было очень мощным), Советский Союз возлагал на него большие надежды и наводнял эту страну оружием и военным снаряжением, рассчитывая окончательно втянуть стратегически важный Индонезийский архипелаг в орбиту своего влияния. Среди советского вооружения, поставляемого Индонезии, были и ракеты САМ-2.
Однажды ночью агенты ЦРУ проникли на склад, где они хранились, сняли с одной из ракет прицельное устройство и в маленьком автофургоне отвезли его на пустынный участок побережья. Здесь они перегрузили добычу на моторную лодку. В открытом море лодку поджидало судно, чтобы доставить ценный трофей в Соединенные Штаты. Располагая этим устройством, специалисты американских военно-воздушных сил смогли снабдить бомбардировщики Б-52 средствами, парализующими действие системы наведения советских ракет, и тем самым сберечь сотни и сотни жизней американских летчиков.
Та же сеть ЦРУ позволила американским специалистам ознакомиться с устройством и особенностями действия нескольких других видов советского вооружения, в том числе с одной из ракет класса «земля-земля», патрульными катерами «Комар», снабженными самонаводящимися ракетами, подводной лодкой класса «В», эсминцами класса «Рига» и пр.
За три дня слушаний при посредстве таинственного прибора Барнетт передал КГБ данные о приблизительно ста сотрудниках и агентах ЦРУ, с которыми ему приходилось иметь дело на Дальнем Востоке и в Вашингтоне. Он назвал также нескольких сотрудников КГБ, намеченных ЦРУ для вербовки в качестве агентов.
Все это было ценной информацией, и гебисты тут же уплатили ему еще 15 тысяч в счет тех семидесяти, которые он запросил с самого начала. Правда, на протяжении последних семи лет Барнетт не имел доступа к каким бы то ни было секретам ЦРУ, и значительная часть его информации, пожалуй, устарела. Для КГБ ценность Барнетта заключалась скорее не в его прошлом, а в его потенциальном будущем, — и притом не в Индонезии, а в Вашингтоне. Поэтому КГБ настаивал, чтобы он попробовал устроиться обратно в ЦРУ. Или в Бюро разведки и исследований Госдепартамента, или в аналогичное учреждение, имеющее доступ к государственным секретам.
Заверив своих партнеров, что ему наверняка удастся вновь пробраться в систему американской разведки, Барнетт вылетел домой, в Джакарту. В марте Дмитрий передал ему 30 тысяч долларов, — таким образом, он получил от КГБ запрошенную сумму полностью.
Летом того же 1977 года он дважды летал в Вашингтон в поисках работы, причем КГБ покрывал его дорожные расходы, выплачивая каждый раз три тысячи долларов. В Вашингтоне Барнетту удалось побеседовать с Дэйвидом Кенни из Госдепартамента, Джозефом Деннином из Бюро контроля разведки при Белом Доме и Уильямом Миллером, начальником отдела кадров сенатского Комитета по делам разведки.
По его возвращении в Джакарту Дмитрий вновь напомнил, что от Барнетта ожидают, что он устроится в ЦРУ на постоянную работу, и вручил ему 3600 долларов на переезд в Вашингтон.
В ноябре Владимир Попов из Вашингтона вылетел в Москву специально через Джакарту, чтобы проинструктировать Барнетта относительно постоянной связи с резидентурой, когда тот сможет обосноваться в США.
В последнюю субботу каждого месяца, в 3 часа дня, Барнетт должен будет заходить в одну из двух телефонных будок, стоящих возле бензозаправочной станции фирмы «Экссон» на Литтл Ривер Турнпайке в Эннендейле, в штате Вирджиния, и ждать здесь звонка Попова, который при этом будет называть себя Игорем. Если звонка не последует, Барнетт должен будет прийти к полудню следующего дня в парк того же Эннендейла и там дожидаться Попова на определенной лужайке.
Когда ему потребуется передать какие-нибудь документы или пленку, он должен оставлять их в тайнике под камнем вблизи такого-то канала в штате Мэриленд, сигнализируя об этом кусочком красной клейкой ленты, налепленной на телефонную будку поблизости от этого места. Оба — Попов и Барнетт — будучи профессионалами, понимали друг друга с полуслова, и им нетрудно было договориться.
21 апреля 1978 года, ликвидировав свои дела в Индонезии, Барнетт с женой и двенадцатилетним сыном прибыли в город Бетесда, штат Мэриленд, чтобы там поселиться. Барнетт возобновил поиск путей, ведущих в святая святых американской разведки. Ему пришлось встречаться и беседовать со многими правительственными служащими, в том числе с Ричардом Андерсоном-младшим из Постоянного комитета по делам разведки, организованного Палатой представителей. Выполняя надзорные функции, такие комитеты Сената и Палаты представителей неизбежно должны были иметь постоянный доступ к важнейшим государственным секретам. Причем закон требовал, чтобы их информировали обо всех тайных операциях, намечаемых ЦРУ. Работая в любом из этих комитетов, опытный агент противника мог систематически ставить палки в колеса Центральному разведывательному управлению.
Послужной список Барнетта свидетельствовал, что он вполне подготовлен для такой работы. Барнетт подчеркивал, что, оставив государственную службу, он завел собственное дело, в средствах не нуждается и деньги, которые ему будут платить на работе, — это не главное. Он заинтересован прежде всего в том, чтобы принести родине пользу своими знаниями и опытом. Прослужив длительное время в ЦРУ, он, конечно, сумеет распознать любой вид деятельности этого ведомства, который может вызвать у Конгресса сомнения с точки зрения своей законности. Но, с другой стороны, он не хотел бы злоупотреблять этим. В принципе он, естественно, с уважением относится к ЦРУ, даже, если угодно, привязан к нему и убежден в необходимости предпринимаемых им тайных операций.
При таком послужном списке, как у него, и таких несомненных достоинствах Барнетт, по-видимому, находил странным, что ему никак не предоставляют работу, на которую он претендует. Наконец, в январе 1979 года ЦРУ подписало с ним контракт как с временным сотрудником, в обязанности которого входило обучение агентов, отправляемых за границу, искусству поведения на допросах. Его ученики приходили по двое или по трое, чтобы выслушать лекцию ветерана разведки, неизменно почему-то заканчивавшуюся таким обескураживающим советом: «…Если же все эти приемы не сработают, — ну что ж, тогда во всем сознавайтесь!»
Согласно составленному заранее расписанию, Барнетт регулярно связывался с Поповым, используя указанные ему телефонные будки, и время от времени летал в Джакарту на личные свидания с гебистами. Те продолжали настаивать, чтобы он поскорее внедрился в штат ЦРУ в качестве постоянного сотрудника.
Барнетт провел в Индонезии несколько лет и, как он утверждал, по-прежнему имел там деловые интересы, так что эти частые поездки вряд ли могли показаться кому-то подозрительными.
Тем не менее, 18 марта 1980 года, явившись читать очередную лекцию, Барнетт не нашел на месте никого из своих слушателей. Вместо них его ожидали здесь два агента ФБР. «Мы хотели бы поговорить о ваших связах с КГБ», — прямо заявил один из них. Когда они упомянули Попова, Барнетт понял, что все пропало.
Вынося приговор — 18 лет тюремного заключения, суд принял во внимание полное признание Барнетта и выраженную им готовность раскрыть все ставшие ему известными секреты КГБ, а также то обстоятельство, что по выходе из тюрьмы ему будет уже 65 лет. Министерство юстиции разрешило ему после приговора побыть еще неделю на свободе для приведения в порядок личных дел, подчеркнув, что делает это в интересах его семьи.
