Услуги соглашателей были должным образом оценены. И если до того предприниматели вели жестокое наступление против организованного рабочего движения, то теперь перед лидерами Американской федерации труда были гостеприимно раскрыты двери господских прихожих. Они несказанно разбогатели, их стало нелегко отличать от настоящих преуспевающих буржуа. Профсоюзные средства, собранные за счет членских взносов рабочих, пошли в оборот и обратились в капитал, которым распоряжались хозяева Америки. К началу пятидесятых годов XX века крупнейшие профсоюзы располагали капиталом, достигающим в общей сложности около двухсот миллионов долларов.
В 1929 году страшный экономический кризис потряс страну. Он разбудил рабочий класс, усыпленный болтовней, будто система «свободного частного предпринимательства» обеспечит ему благополучие на вечные времена. Вновь началось движение за создание профсоюзов по производственному принципу. Требования рабочих звучали все громче, их натиск усиливался. Американская федерация труда треснула и раскололась. Возникла новая профсоюзная организация в США — Конгресс производственных профсоюзов.
Эта организация, в которой активно действовали лучшие представители американского рабочего класса, быстро росла — к 1948 году в ее рядах уже насчитывалось шесть миллионов человек, почти столько же, сколько в Американской федерации труда. Казалось, перед рабочим движением Соединенных Штатов открываются, наконец, новые, многообещающие перспективы.
Но и на сей раз взметнувшаяся высоко волна пошла на спад. И главная причина была все та же: предательство профсоюзных лидеров…
В 1949 году руководитель Конгресса производственных профсоюзов Ф. Мэррей, который на протяжении доброго десятка лет сотрудничал с прогрессивными организациями рабочего класса США, круто повернул на тот же гибельный путь, по которому шли лидеры Американской федерации труда. Руководство Конгресса производственных профсоюзов начало травить и изгонять прогрессивных деятелей. Когда это не удавалось, Мэррей и его помощники не останавливались перед исключением из КПП целых профсоюзов. Так они обрубили связи со многими союзами, объединявшими в общей сложности около восьмисот тысяч рабочих.
Это было началом конца: Конгресс производственных профсоюзов утратил свой авторитет, и вскоре его руководители Кэри, Рейтер и другие пришли с повинной головой к «боссу» Американской федерации труда Мини, такому же «другу» рабочих, как и его предшественники Гомперс и Грин.
5 декабря 1955 года обе организации объединились. Кэри и Рейтер стали заместителями Мини. Теперь только немногие независимые профсоюзы, исключенные в свое время из Конгресса производственных профсоюзов, сохраняют былые традиции американского рабочего движения и честно отстаивают интересы трудящихся Соединенных Штатов.
Но трудно — ох, как трудно! — приходится им. Об этом многое могли бы рассказать, например, деятели находящегося здесь, в Сан-Франциско, независимого профсоюза портовых грузчиков и складских рабочих.
Перед тем, как направить приглашение Н. С. Хрущеву, руководители АФТ—КПП разыграли своего рода театрализованное представление. Лидер американских профсоюзов Мини, который признается, что нет в Соединенных Штатах более непримиримого врага коммунизма, нежели он, выступил против такой встречи. Рейтер и другие, делая вид, будто они более либеральны, возразили, что они не послушаются Мини и встретятся с Н. С. Хрущевым.
В наше время, когда американский народ все определеннее высказывается за нормализацию отношений с СССР, для профсоюзных боссов становится рискованным выступать столь прямолинейно, как Мини. Поэтому Рейтер и его коллеги явно хотели изобразить дело так, будто им хочется «сблизиться с советским лидером», но он отталкивает протянутую ему руку. Расчет был прост: пусть Н. С. Хрущев откажется от встречи, тогда можно будет поднять шумиху, что вот, мол, руководитель Советского правительства охотно встречается с капиталистами, а с лидерами профсоюзов повидаться не хочет; если же он на встречу все же придет, накидать ему горячих угольков под видом выяснения вопросов и поставить в трудное положение…
Но так рассуждать могли только те, кто не знает Советского Союза, Коммунистической партии и ее деятелей. Н. С. Хрущев принял вызов, пошел на встречу с лидерами американских профсоюзов, дал открытый политический бой Рейтеру и некоторым его коллегам, разоблачил их провокационный замысел.
А как тщательно они готовились к этой встрече! Сколько стараний вложили в разработку своих провокационных вопросов!
Перед Рейтером лежал объемистый фолиант — заранее разработанный сценарий беседы, и он без стеснений вычитывал оттуда свои вопросы и реплики. Остальные тоже были вооружены бумажками. Заблаговременно были распределены не только выступления, была строго рассчитана и их очередность. «Стратегия, разработанная еще до обеда профсоюзниками, — писала газета
«Нью-Йорк таймс» 21 сентября, — заключалась в том, чтобы оставить свои «тяжелые снаряды» на конец беседы и таким образом уменьшить возможность того, что г-н Хрущев покинет зал. Они сообщили, что имеют специальную шкалу для оценки ответов Хрущева в зависимости от сложности вопроса, однако не рассказали, сколько очков будет присуждаться за каждый ответ».
И весь этот хитро сплетенный, но в то же время, мы бы сказали, глуповато-наивный план был сметен, словно ураганом. Глава Советского правительства сразу же взял инициативу в свои руки и поставил в центр беседы коренные вопросы, живо интересующие рабочий класс всех стран: вопросы борьбы за прекращение гонки вооружений; новые советские предложения о полном и всеобщем разоружении; вопрос о том, как ликвидировать напряженность в отношениях между государствами и обеспечить дружественное сотрудничество между ними.
Обеспокоенный Рейтер засуетился. Он предложил перейти к вопросу о помощи слаборазвитым странам, заявив, что о разоружении можно будет поговорить потом. Зачем? Только затем, чтобы бросить тень на все то, что делает в этом отношении Советский Союз.
— Не стоит ходить вокруг да около, — развязно сказал Рейтер. — Я видел в Индии строительство завода в Бхилаи. Ваша помощь, которую вы оказываете в индивидуальном порядке, продиктована политическими целями. Она содействует коммунистическому проникновению и эксплуатации слаборазвитых стран…
— Вы направляете свои стрелы не в ту сторону, — спокойно возразил Н. С. Хрущев. — Советский Союз никого не эксплуатировал и не эксплуатирует. Он оказывает помощь слаборазвитым странам, как друг, не ставя перед ними никаких политических условий. Например, мы отгрузили Йемену тысячи тонн зерна. Но ведь там не социалистический строй, а королевство. Разве это помощь в корыстных целях? Какая же нам от зтого корысть? Мы на этом не наживаем капиталов, поступаем, как друзья. Теперь посмотрите, что делают империалисты. Американские монополии эксплуатируют богатства слаборазвитых стран и наживают на этом большие капиталы. Англия, Франция и другие капиталистические страны тоже занимаются этим.
Нельзя ли этим странам за счет прибылей, получаемых таким образом, расширить помощь слаборазвитым странам? Такое предложение выдвинуто Советским правительством и внесено в Организацию Объединенных Наций…
Рейтер растерялся. Он не знал, что возразить, и вдруг выкрикнул, сбиваясь на фальцет:
— Вы эксплуатируете народ Восточной Германии!
Все, в том числе и коллеги Рейтера, заулыбались.
— Где это Вам приснилось? — с тем же спокойствием спросил Никита Сергеевич. — Успокойтесь, Вас трясет лихорадка. Кто дал Вам мандат выступать от имени германского народа? Почему Вы пытаетесь все время говорить за другие народы? Вы избалованы тем, что многие страны зависят от Соединенных Штатов и вынуждены просить у вас помощь. Но социалистические страны крепко стоят на своих ногах. Мы шляпы перед вами не снимаем. Советский рубль не кланялся, не кланяется доллару и не будет кланяться.
Разговор вновь вернулся к проблеме разоружения. Рейтер и некоторые из его коллег повторяли избитые утверждения наиболее реакционных буржуазных газет, будто советский план полного и всеобщего разоружения выдвинут ради пропаганды и будто Советский Союз тратит на вооружение столько же, сколько Соединенные Штаты, — 40 миллиардов долларов в год.
Никита Сергеевич обвел внимательным взором разгоряченные лица профсоюзных боссов и сказал, обращаясь к Рейтеру:
— Во-первых, мы тратим на оборону не 40, а 25 миллиардов долларов, если считать на ваши деньги. Во-вторых, когда я слышу Ваше заявление о том, что советские предложения — это пропаганда, то мне, как бывшему шахтеру, становится жалко смотреть на Вас. Говорят, что Вы родились среди рабочего класса, но говорите, как представитель капиталистов. Когда Херст печатает подобные вещи, мне это понятно, но когда это повторяет один из лидеров американских профсоюзов, я с горечью думаю, до чего же Вас разложили монополисты!
