Комиссия воспринимает мое заявление сочувственно. Олейников молчит. Но в нашей системе такое не забывается. Мне это известно.
Попытки хотя бы словом, хотя бы по телефону перемолвиться с Бакатиным повисают в воздухе. Ситуация, описанная Хеллером в «Уловке-22». Начальник приказывает пускать к нему посетителей только тогда, когда он отсутствует. Документы он тоже читает выборочно, и попытка наладить контакт по переписке тоже повисает в воздухе, хотя отдельные резолюции до нас доходят. Докладываем о вербовочном подходе к нашему сотруднику за рубежом. Резолюция: «Почему Вас это удивляет? Ведь и вы иногда действуете таким же образом».
Мы часто действуем точно так же, и раньше мы думали, что нас трудно удивить.
Кажется, обрывок эпиграфа из «Евгения Онегина»: «…меняют кресло, но не душу».
18 сентября узнаю, что Р. назначен без моего согласия. С огромным трудом, после неоднократных попыток пробиваюсь по телефону к Бакатину.
«А где же вы были раньше? Я уже приказ подписал».
Кратко излагаю свою позицию по поводу возрождения старых порядков, говорю, что далее работать не могу и прошу меня уволить. Слегка помедлив, Бакатин дает согласие.
Пишу рапорт:
«…В прошлом, как Вам известно, существовала практика назначения должностных лиц, в том числе и в ПГУ КГБ, под нажимом аппарата ЦК КПСС или по протекции. В последние годы ценой больших усилий эту практику удалось прекратить. С горечью убеждаюсь, что она возрождается в еще более грубой и оскорбительной форме… Эта практика, уверен, может погубить любые добрые преобразования.
Судя по тону Вашего разговора со мной по телефону 18 сентября с. г., Вы считаете такую ситуацию вполне нормальной. Для меня она неприемлема».
Посылаю рапорт Бакатину, копии М. С. Горбачеву и Б. Н. Ельцину, С. В. Степашину.
Так закончилась моя жизнь в разведке.
Московская золотая осень лечит душу. Не торопясь падают на землю, на воду небольшого пруда классические желтые листья. Дремлет поодаль рыжей, под цвет листвы, масти собака. Ловить рыбу не хочется. Карась не умеет кричать, а это внушает человеку уверенность, что рыбе не больно. Мне кажется, что рыбке невероятно больно и невероятно страшно, когда какое-то огромное существо хватает ее маленькое тельце и раздирает острым железом губу. Прохладное, умно построенное природой, чувствующее существо обречено стать ничтожным кусочком пищи.
Я сматываю леску и забрасываю удочку в кусты. Невозможно в этот день лишать жизни даже рыбешку, причинять боль живому.
Спокойствие, отрешенность от земной суеты по капле вливаются в душу. «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…»
Хрупкий, иссохший листок березы падает на руку. Кто-то меня услышал?
Все написанное здесь относится к невозвратно минувшей исторической эпохе. Происходившие тогда события, наша работа, успехи и провалы не имеют никакого отношения к сегодняшней ситуации. Государство, которое когда-то потребовало себе на службу нашу энергию, ум, готовность положить жизни в защиту его интересов, мертво. Этому государству уже ничто не может ни повредить, ни помочь. Оно бросило нас на произвол судьбы, подобно банкроту, промотавшему перед смертью родовое состояние. Новой эпохе мы не нужны. Ее деятели с трудом терпят наше существование. Сила инерции еще приводит в движение весь сложный, создававшийся десятилетиями усилиями десятков тысяч людей механизм, но он уже работает с перебоями, через силу. Он не нужен новой эпохе, ибо создавался он во имя отстаивания независимости, самостоятельности, могущества Отечества.
…Наша служба потребуется России. Когда это время придет, создавать ее нужно будет заново.
Москва Ноябрь 1991 г.
Размышления начальника разведки КГБ СССР На наши вопросы отвечает начальник разведки КГБ СССР Леонид Владимирович Шебаршин.
(«Курьер советской разведки»)
ВОПРОС. Вы первый начальник разведки КГБ, ставший известным общественности в результате выступлений в средствах массовой информации. Такие выступления — дань моде, или Вы видите в них более глубокий смысл?
ОТВЕТ. Я хотел бы предложить взглянуть на поднятую Вами проблему несколько шире и немного под другим углом. Бесспорно, более свободное и, прямо надо сказать, более спокойное обсуждение обществом проблем внешнеполитической разведки — явление, ставшее возможным в результате кардинальных перемен во всех сферах жизни, характерных для нынешнего этапа развития нашего государства. Конечно, начать это духовное раскрепощение надо было раньше, это сэкономило бы обществу довольно много сил, так необходимых ему сегодня. Дело ведь не только и не столько в разведке — можно давать интервью тысячами, не только не открывая в них каких-то деталей, но и затуманивая то, что кажется ясным для всех. Долгое время наша разведка соблюдала необъяснимое табу на многие из тем, которые в развитом правовом государстве являются постоянным и естественным предметом внимания политических и общественных деятелей, ученых и экспертов. Сегодня мы видим ущербность такой линии. Полное молчание или «стерилизованное» откровение разведчиков вынуждали людей, интересующихся вопросами разведки, обращаться к литературе, сочиненной либо профессионалами, чьи выводы и откровения вызывали улыбку, либо мастерами дезинформации, целенаправленно пытавшимися, спекулируя на нашем молчании, не просто создать искаженное впечатление о деятельности советской разведки, но и вызвать к ней негативное отношение. Поэтому и прежние интервью, и нашу сегодняшнюю беседу я сравнил бы с расчисткой завалов, нагроможденных ошибками прошлого. Не стоит тешить себя иллюзиями, что эти интервью способны враз сформировать в общественном мнении нормальный, адекватный образ сегодняшнего состояния разведки Комитета госбезопасности. Но, заверяю Вас, курс на поддержание постоянного диалога со средствами массовой информации — это наша последовательная позиция, которой мы намерены придерживаться впредь.
ВОПРОС. Разведка КГБ все годы действовала на основании решений и указаний Политбюро ЦК. КПСС, так было установлено. К тому же руководители КГБ СССР Ю. В. Андропов, В. М. Чебриков, а затем В. А. Крючков входили в состав Политбюро. Насколько известно, ни Верховный Совет, ни Совет Министров не вмешивались в дела разведки. Читателям было бы интересно знать Вашу точку зрения на минувшее и положение разведки в системе государства в будущем.
ОТВЕТ. Думаю, все согласятся со мной в том, что вплоть до относительно недавнего времени на основании решений Политбюро ЦК КПСС действовали наряду с разведкой все звенья государственной машины, да и не только они — партия и де-юре и де-факто руководила всеми направлениями политической, хозяйственной, социальной и культурной жизни в стране. И не надо пытаться, как это делают сегодня представители некоторых политических сил, противопоставлять деятельность партийным интересам законодательных и исполнительных государственных органов во время, предшествующее принятию новой редакции 6-й и 7-й статей действующей союзной Конституции. Решения государственной важности, как стратегические, так и некоторые тактические, вырабатывались в соответствии с устоявшимися политическими традициями. В Соединенном Королевстве, например, программа деятельности нового правительства облачается в форму тронной речи королевы, которую пишет лидер партии, завоевавшей на выборах парламентское большинство. У нас долгие годы важнейшие государственные решения проводились через соответствующие решения съездов партии, пленумов ЦК или Политбюро ЦК КПСС. Кстати, партийные органы в своих решениях по вопросам деятельности разведки никогда не затрагивали специфические проблемы ее деятельности, средства или методы, используемые разведкой для решения задач, ставящихся политическими инстанциями. На мой взгляд, система выработки для разведки концептуальных политических установок не нуждается в кардинальном пересмотре. Сейчас многие политические институты нашей страны переживают этап существенной трансформации. Наверно, в нынешних условиях прерогатива выработки концептуальных направлений деятельности разведки должна быть юридически закреплена за высшими государственными органами. Мы ждем принятия Верховным Советом закона об органах госбезопасности СССР.
ВОПРОС. О роли разведки и в далеком прошлом, и в наше время высказывались многие государственные деятели. Если не секрет, насколько помогают их суждения в практических делах разведки?
ОТВЕТ. Все согласны с тем, что разведка — чрезвычайно древнее человеческое занятие. О ней много теплых слов говорили и китайский философ, автор трактата о военном искусстве Сунь-цзы, и библейский Моисей, и Талейран, и Бисмарк, да и многие другие полководцы, политики, ученые. Значение разведки в процессе выработки и принятия политических решений, безусловно, признавалось и признается всеми политическими руководителями. В период, непосредственно предшествовавший созданию в рамках ЧК специально чисто разведывательного подразделения, 6 сентября 1920 года состоялось заседание Политбюро ЦК РКП (б), в решении которого указывалось: «Учитывая ту сложнейшую международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую». Известно, что в выработке этого решения Политбюро принимал активное участие В. И. Ленин. На протяжении всего семидесятилетнего периода существования советской разведки отношение руководства страны к ней как к инструменту обеспечения безопасности строилось исходя из этого ленинского положения. Что же касается каких-то специфических указаний разведке, то их зачастую просто не было. Мы же не требуем от политических лидеров содержательных мыслей о том, как, скажем, играть на виолончели. Не менее специфична и разведывательная деятельность. Сила руководителя — в его умении верно определять основные, центральные направления общественного развития и организовывать поступательное движение общества к поставленным целям. А искусство разведчиков заключается в том, чтобы воплощать политические установки в такие действия сил и средств разведки, которые необходимы для претворения этих установок в жизнь.
