от упреков в том, что Россия превращается в авторитарное государство. Глава Кремля, по словам канцлера, занялся восстановлением государственности. Такая линия поведения была просто необходима после хаоса переходного периода. «Государство должно возродиться без необходимости договариваться с мафиозными элементами», — подчеркнул Шредер [430]. Он называл Путина безупречным демократом, хвалил его действия в Чечне и в деле «ЮКОСа» «не нашел доказательств незаконности происходящего» [431].
Проиграв выборы в Бундестаг и уйдя из политики, Шредер занял пост в экономике. Критики подозревают его в незаконных действиях: этот пост мог быть предложен в обмен за оказанные ранее не совсем законные услуги. В прокуратуру Берлина поступило несколько заявлений против Шредера, но это только подозрения. Чтобы их подтвердить, нужно доказать, что он заранее знал о своей новой должности, еще когда занимал пост канцлера. Глава Газпрома Миллер объяснил в декабре 2005 года: «Предложение делалось, уже когда Шредер покинул большую политику и стало известно, что у Германии будет новый канцлер» [432]. Значит, это могло случиться не ранее 10 октября, после окончания коалиционного покера. Сам бывший канцлер в интервью «Зюддойче цайтунг» заявил, что получил предложение 9 декабря по телефону, в тот самый день, когда глава Газпрома обнародовал соглашение. Это заявление Шредера предполагает, что решение было принято всего за несколько часов [433]. Проходит всего три месяца, и Шредер предлагает несколько иной вариант: предложение он получил в ноябре 2005 года, но сначала отказался [434].
В марте 2006 года стало известно, что Герхард Шредер как глава совета директоров получает зарплату в размере 250 тыс. евро в год, почти столько же, сколько и на посту федерального канцлера. Критикам не понять его перехода в управление строительством трубопровода в Балтийском море, признается Шредер. По словам же инсайдеров, должность в совете директоров в дочернем предприятии Газпрома, которую получил Шредер, — настоящая денежная жила. При этом и без того немалая зарплата дополняется значительно более высокими премиями. В печати появилась информация, что глава Газпрома Миллер имеет зарплату в 150 тыс. евро в год, но как глава совета директоров Газпрома и друг Путина в 2004 году получил премию, которая в шестнадцать раз превышает зарплату, — 2,5 млн евро. Официальные сообщения о премиях являются исключением. Получит ли бывший канцлер такое же вознаграждение или нет, неизвестно [435]. Так как Шредер больше не является членом Бундестага, ему теперь не нужно декларировать свои дополнительные доходы. Российские критики злобно подшучивают над Шредером: теперь компания «Газпром» будет называться «Гердпром».
28 марта 2006 года российская оппозиционная газета «Коммерсантъ» сообщила, что Герхард Шредер хотел организовать центр по лоббированию российских интересов на Западе. Если верить газете, одной из главных задач центра должно было стать «создание положительного образа России в немецких СМИ и продвижение совместных немецко-российских проектов, в том числе Балтийского газопровода». И финансироваться он должен был за счет поступлений из российской экономики. Такими же «добровольными пожертвованиями» весной 2006 года Кремль расплачивался с американским рекламным агентством «Кетчум», которое занималось разработкой рекламы для России. Шредер заявил, что в газетной статье содержится «ряд ложных заявлений». В планах было создать не «лоббистский центр», а мозговой центр с целью улучшения стратегического партнерства между Германией и Россией. Комментарии Шредера приводятся в FocusOnline: «Взаимный диалог должен быть не столько финансовым, сколько просвещающим, вносящим информационный вклад во все слои немецкого и российского общества». Это нужно для того, «чтобы немцы и россияне лучше понимали друг друга, больше знали друг о друге, избавлялись от предубеждений и налаживали отношения между двумя народами». Оппозиция в России видит в этом проекте лишь «инструмент пропаганды Путина» [436].
На самом деле, судя по всему, идея «мозгового центра» родилась в Кремле давно: Герхард Шредер обсуждал этот проект еще в феврале 2005 года в Берлине в присутствии бывшего министра обороны Фольклера Рюхе (Христианско-демократический союз) за ужином с российским советником Александром Раром и заместителем главы пресс-службы президента России Виктором Ивановым [437].
1 апреля 2006 года стало известно, что с согласия правительства Шредера в последние дни его пребывания в должности Газпрому было выплачено миллиардное поручительство. Бывший канцлер, однако, подчеркнул, что не принимал участия в решении данного вопроса и ничего о нем не знал. Тем не менее, после того как стало известно о поручительстве такого размера и о дате его выдачи, общественность возмутилась, и Газпрому пришлось от него отказаться.
2 апреля 2006 года. «Я отношусь к тем, кто по-прежнему считает, что российский президент является гарантом демократического развития страны», — говорит Шредер в интервью газете «Хандельсблатт».
29 мая 2006 года Шредер стал почетным председателем Ассоциации Ближнего и Среднего Востока, которая с 1936 года способствует продвижению немецких предприятий в арабском регионе. На собрании он мучил немецких политиков требованиями переговоров с ХАМАСом, в целях которого уничтожение Израиля. Незадолго до этого он сопровождал на переговоры с ХАМАСом Путина, за что подвергся критике на Западе. «Все это дает повод предположить, что Шредер работает не только на Газпром, но и представляет российскую внешнюю политику», — пишет Генри М. Бродер [438].
Новая работа Шредера содержит все, от чего содрогаются социал-демократы: высокий пост в российском государственном монопольном предприятии, сотрудничество с бывшими офицерами госбезопасности, расположение компании в налоговом «оазисе» в Швейцарии и перспективу царских доходов.
ПРОГРЕССИРУЮЩАЯ ПУТИНОПАТИЯ
Сюжет, показанный из телестудии Газпрома, вызвал бы сострадание даже у общеизвестных завистников НТВ. В конце марта 2006 года в миллионах квартир «волшебный фонарь» рассказал людям о том, что бывшему федеральному канцлеру Германии на новой работе совсем не переплачивают. Наоборот, как пошутило немецкое агентство печати, его зарплата вполне может считаться «возмещением морального ущерба»: при вступлении в должность, оказывается, бедному Шредеру пришлось посетить «газовые разработки на Крайнем Севере России и побывать в таких местах, где даже у бывшего функционера из ФРГ могли затрястись коленки» [439].
Шредер сидит в чуме ненцев в тундре за полярным кругом, осматривает грохочущие машины на компрессорной станции и огромные газовые сушилки в Ямбурге, на лютом морозе разговаривает с рабочими Газпрома в синих ватниках. Но действует он спокойно, на лице у него расслабленная улыбка. Дважды экс-канцлер мелькнул на телеэкранах в сценах традиционного русского гостеприимства — один раз он пил водку из стакана, второй раз — из синего пластикового стаканчика. «Потом бывший канцлер посетил… — тут диктор еле сдерживается, чтобы не рассмеяться, — детский садик». Под ликование собравшихся старый добрый Герд подбрасывает в воздух закутанного малыша. И тут же его уже показывают в кресле
