Существовало весьма распространенное мнение — ранее его особенно горячо отстаивал Солженицын, — что большинство республик — лишь жернова на шее России и родине без этого бремени будет легче и в финансовом, и в политическом, и даже в духовном смысле. Однако на другой чаше весов была горечь тех, кто верил в державу: малая, урезанная со всех сторон Россия не могла быть знаменосцем исторической русской идеи, как они ее понимали. Чем можно объяснить эту парадоксальную реакцию на распад Союза? Политики и идеологи крайней правой строили свой оптимизм на том, что компартия (включая национал-большевистскую Российскую компартию) прекратила существование. Следовательно, для реставрационных иллюзий, господствовавших в части правых группировок до путча, не осталось места. Расстановка политических сил значительно упростилась: у демократов и либералов остался лишь один серьезный соперник в борьбе за власть — правый «патриотический» лагерь. А поскольку демократы уже и так у власти и у них практически нет шансов на успех, значит, время начало работать на правых[438]. Правда, некоторые лидеры националистов признавали, что им пока не удалось разработать серьезную социально-экономическую программу, которая могла бы стать альтернативой политике демократов. Но поскольку, полагали они, экономические реформы команды Гайдара были столь болезненны и непопулярны, то, может быть, призыв к формированию нового руководства возымеет действие, даже если никто не будет в точности знать, что именно предлагают правые. Так, в начале 1992 года, с трех сторон началась атака правых на руководство страны: его критиковали, во-первых, за беспомощность в отношении сепаратистов (например, татар), во-вторых, за недостаточную поддержку русского населения бывших советских республик (например, Молдовы) и, наконец, — за некомпетентную экономическую политику.
В ту зиму различные правые группировки продемонстрировали готовность к более тесному сотрудничеству. Но не все планы были хорошо продуманы и не все инициативы привлекали широкую публику. В антиельцинской демонстрации на Красной площади в марте 1992 года участвовали в основном пожилые люди, а попытка собрать в Воронове под Москвой прежний Верховный Совет СССР, уже распущенный, обернулась фарсом. Литературный вечер, на котором читали стихи Анатолия Лукьянова (бывшего главы советского парламента и поэта-дилетанта), тоже не смог мобилизовать массы[439]. Лукьянов был близким другом Горбачева, но предал его и присоединился к путчистам.
Больший политический интерес вызывали учредительные собрания различных политических групп. Первым было собрание Российского общенародного союза (РОС) в Колонном зале Дома союзов 21 декабря 1991 года (зал был получен бесплатно). Главными ораторами были представители правого истеблишмента (Алкснис, Володин, Шафаревич), и их тезисы не содержали ничего неожиданного. РОС был против возвращения Японии Курильских островов, выступал за организованную борьбу с мафией и за то, чтобы торговые сделки с отделившимися республиками осуществлялись только по мировым ценам. Было, впрочем, одно оригинальное предложение — создать «теневой кабинет» (с московским и региональным представительством), который в любой момент сможет взять на себя управление страной. Шафаревич призывал всех забыть межгрупповые разногласия, но экстремистские и консервативные группы продолжали обмениваться взаимными обвинениями. Президентом новой организации был избран Сергей Бабурин, молодой номенклатурщик из Сибири, юрист по образованию. Бабурин стал известен по работе в Верховном Совете еще при Горбачеве. В парламент он прошел как демократ, но затем все более склонялся вправо и теперь нередко упоминался как будущий лидер правой.
В январе 1992 года состоялся третий съезд «Славянской ассамблеи». На нем присутствовали главным образом экстремисты вроде «архиепископа» Лазаря, Александра Баркашова — лидера Русского национального единства (РНЕ)[440], известного антисемита и организатора групп карате, и Александра Стерлигова — бывшего генерала КГБ, который вначале избрал службу в администрации Ельцина, а затем переметнулся в бизнес и политику. На митинге присутствовали несколько эксцентричных правых из Польши и Болгарии. Один из них, болгарский философ, спросил: «Как вы можете терпеть правительство, члены которого не могут правильно произнести букву «р»?» Этот вопрос широко обсуждался московской печатью.
Наиболее серьезной попыткой консолидации правых сил был съезд гражданских и патриотических организаций в феврале 1992 года. Он состоялся в московском Доме кино, на нем присутствовало две с половиной тысячи делегатов. Инициатива созыва исходила от групп бывших центристов, сместившихся вправо, — христианских демократов во главе с Аксючицем и конституционных демократов. На съезде выступил вице-президент Александр Руцкой — умеренные правые хотели бы видеть его на месте Ельцина[441]. Собранию пришлось выслушать также главу «Памяти» Васильева, который не был приглашен, но прорвался на конгресс и заставил председателя и аудиторию внимать своим излияниям, пока казаки в традиционных мундирах и с нагайками в руках обеспечивали порядок. Целью съезда патриотических сил было, по словам Аксючица, объединение миллионов людей, «потерявших дорогу», и спасение русского государства. Здесь присутствовали многочисленные делегации из различных районов бывшего СССР, представители восьми казачьих войск, все правые парламентские фракции и десятки прочих организаций, включая «Христианских предпринимателей», «Купеческую гильдию», «Дворянское собрание», различные офицерские группы, две монархические организации и так далее. Съезд финансировала одна из недавно созданных бирж. Речь Руцкого слушали внимательно, но не всегда восторженно: он упомянул, между прочим, о нежелательности черных мундиров «Памяти». Не вызвали всеобщей овации и выступления Аксючица и других бывших центристов: в своих речах они чересчур упирали на демократию, власть закона и «патриотизм без врагов». Один из националистических лидеров (Евгений Коган) назвал бывших центристов людьми вчерашнего истеблишмента, «Советская Россия» сочла общую тональность митинга чрезмерно антикоммунистической, а для рьяных экстремистов правой съезд был слишком чинным и респектабельным. Им не нравились демократические формулировки и не хватало заклинаний против традиционных врагов. Наконец 9 февраля 1992 года съезд проголосовал (отнюдь не единодушно) за создание Российского народного собрания (РНС) на базе трех группировок: христианских демократов, кадетов и бабуринского РОС.
Главные пункты программы Собрания: предотвращение распада исторического Российского государства, прекращение политического и хозяйственного хаоса, снижение преступности. Для этого РСФСР должна быть объявлена правопреемницей Российской империи и СССР. Все договоры и соглашения, приведшие к распаду страны, должны быть признаны антиконституционными (сюда относили, например, передачу Крыма Украине в 1954 году и упразднение Юго-Осетинской автономной области). Вооруженные силы должны быть объединенными и остаться под юрисдикцией РСФСР, а русским, живущим в других республиках, должна быть предоставлена защита. Идеологическую и политическую деятельность российского (ельцинского) правительства Собрание сочло противоречащей интересам России и воле нации, отсюда — необходимость замены правительства Ельцина подлинно патриотическим правительством[442]. Однако в манифесте упоминались демократия и права человека, что вызвало протест со стороны крайних националистов — они посчитали это не чем иным, как «выражением поддержки Ельцину справа». После всех этих собраний 11 марта 1992 года лидеры примерно двадцати правых патриотических групп подписали декларацию о создании «объединенной оппозиции». В ней делался упор на неделимость и неприкосновенность России, утверждалось, что к духовным традициям на всех этапах истории России нужно относиться терпимо — это воспрепятствует новому столкновению «красных» и «белых». Декларация резко осуждала экономические реформы и «предательство национальных интересов России в угоду международным реакционным силам» — главным виновникам распада СССР. В то же время «объединенная оппозиция» подчеркивала свою приверженность политической борьбе конституционными средствами и идее гражданского общества. Среди подписавших Декларацию были Русское народное собрание, четыре русских компартии, Русская партия национального возрождения. Различные фракции «Памяти» и движение Жириновского были оставлены за бортом[443]. Консолидация правой продолжалась в течение всего года. На съезде Собрания, состоявшемся в июне 1992 года, присутствовали 1100 делегатов. Встречи проходили в самых престижных залах столицы, крайних сектантов отодвинули в тень, и состав правого альянса стал ясен: в него вошли правоцентристские силы, прежняя компартия и прежние профсоюзы, новые капиталисты во главе с председателем Нижегородской биржи. Вошли также люди, прежде считавшиеся независимыми: тяжелоатлет Юрий Власов и известный кинорежиссер Станислав Говорухин, только что выпустивший сильный, но гнетуще тяжелый документальный фильм «Россия, которую мы потеряли», прославляющий времена царизма. Собрание создало «теневой кабинет»; по словам одного наблюдателя, эмоций на этом съезде было меньше, а организация лучше, чем на прежних собраниях такого рода[444].
