Цезарь мог назвать существующий режим «всеобщим рабством, обратившим народ в подобие скота». На самом деле режим диктатора Суллы, про который подобное говорилось, таковым не был, и при настоящем режиме рабства такие фразы не произносятся. При Цезаре аристократия еще сопротивлялась армии. Но это были последние годы гражданского сопротивления, когда военные хотя бы формально относились к гражданским партиям.
Начиная с 44 г. до н.э. население Рима ничего не решало в государственной политике; до этого оно упорно, но безуспешно пыталось противостоять набирающей силу армии. С одной стороны, самые активные бойцы всех гражданских партий погибли в период гражданских войн начиная с 100 г. до н.э.; с другой – избежавшие гибели опять–таки оказались в армии.
Система революции обычно одна и та же: биологически вырожденные владельцы жизненного пространства против биологически качественных претендентов. Поскольку борьбу ведут группы, то начинается все с возникновения группы, потом она захватывает власть, потом устанавливает свои законы, а потом вырождается. С 82 по 44 гг. до н.э. партия высококачественных легионеров боролась за власть против вырожденной аристократии. Эта же группа легионеров растеряла качество к 100 г. н.э.
В 44 г. до н.э. заканчивается период аристократии, существовавшей со 150 г. до н.э. В этом же 44 г. до н.э. начинается последний период римской истории, чисто римский по национальности, закончившийся в 100 г. н.э.
Рим проводил активную колонистскую политику. Колонии — это поселения римлян на захваченных территориях. Люди с низким качеством в колонии не ехали. Это постепенно приводило к перекачиванию биокачества в колонии в ущерб собственно территории Италии. Римское население вырождалось в первую очередь, и пришедшие к власти военные, как люди биополноценные, решили ситуацию по–своему поправить. Естественно, командными методами.
По законам Октавиана Августа (1 год) граждане, имевшие трех и более детей, ставились в привилегированное положение. Люди, не желавшие вступать в брак, ограничивались в имущественных и общественных правах. За аморальное поведение замужние женщины наказавались конфискациями и ссылками. (Наказаны были даже дочь и внучка самого Августа). Поэт Овидий, несмотря на то, что был любимцем Августа, в 8 г н.э. сослан за написание порнографической поэмы.
Император Тиберий, наследовавший Августу, хотя и сократил количество зрелищ, но ознаменовал свое правление началом массового применения пыток. Новация постепенно сменяется деградацией.
37 — 41 гг. – правление знаменитого Калигулы. Оргии на самом высоком уровне — при том, что еще 20 лет назад Октавиан вел жесткую борьбу за нравственность. К тому же у армии было больше чем достаточно достоинства — за дурацкие шутки Калигулу убили вместе с семьей, что в Риме обычно не было принято. Но со смертью Калигулы биологический цикл римских военных не кончился. Потомки военных стали аристократией, еще способной на принятие здравых решений.
Без нормального императора военные были бы обречены не только на партизанскую войну с аристократией, но на внутренние войны. Потому их выбор остановился на историке Клавдии, который меньше всего хотел власти. Его просто поймали легионеры и провозгласили императором.
Следующим был Нерон. Он не был сыном Клавдия и был приведен к власти аристократией. Вырожденная аристократия приводит к власти шизофреника — это норма. Личность это скандальная до легендарности. Легионы очень долго его терпели, но чем дольше терпят — тем сильнее взрываются. На Нероне все заигрывания с аристократией кончились — армии она была столь неприятна, что лучшим развлечением считалось, как во времена Октавиана, громить аристократов. Циклы перестают быть скрытыми, подлежащими расшифровке по косвеным данным, они явно проявляются – сначала качественные приходят, потом они пытаются стабилизировать ситуацию, а потом вырождаются, превратившись в новую, очередную аристократию. (Таблица 3)
С 67 по 69 год армии вели войну за власть. Сначала императором провозгласили командира испанских легионов Гальбу, потом Рим был захвачен германскими легионами, которые впервые ограбили Италию как покоренную страну (каково представить французских ветеранов первой мировой войны, централизованно грабящих Париж?; а русских – грабящих Петербург…), и кончилось все победой восточных легионов Веспасиана, который хотя и был римлянином из крестьян, но гвардию себе набрал из сирийских (пока еще римских по происхождению) легионов.
У современных европейских народов армии утратили былую роль и не претендуют на управление политикой, и тем более не требуют перераспределений жизненного пространства. Точного аналога древним армиям подобрать нельзя, но все более на эту роль претендуют корпорации, как собрания биологически полноценных и лиц с высоким гетерозисным качеством.
* * * Полет нейтрона
Через метровую бетонную стену насквозь пролетит один нейтрон из миллиона. Есть ситуация, при которой существует 1000 бандитов. Абсолютное большинство из них будет истреблено в стычках и органами власти. Но один из них станет крестным отцом. Выживет не обязательно лучший, выжить может любой. В этой и подобных ситуациях системы не существует. Эти люди могут что–то делать, чтобы поднять свои шансы, но процент усилий по отношению к случайности очень мал.
В бандиты в современном обществе идут самые разные люди. Люди биополноценные ценят свою жизнь и не любят особенно рисковать. Они – не самые лучшие воины, и сильны обычно в толпе. Люди с нарушенями, поскольку терять им, бывает, нечего, и инстинкт самосохранения у них приглушен, к риску относятся активно. Выживают немногие, но эти немногие получают власть. Степень успеха определяется процентной величиной, но не талантами и способностями.
Если человек чувствует себя больным, в экстермальных случаях смертельно больным, ему нужно успеть получить все блага за минимально короткий срок. Потому больные являются самыми опасными бандитами, идущими на нарушение даже бандитских норм и правил. В результате именно они становятся у власти в криминальных организациях.
Больные больше рискуют – и потому больные побеждают. По этому принципу в странах с низкой ценой жизни и с отсутствием традиций складываются все состояния. В Риме этот принцип сработал при режиме солдатских императоров.
Среди этих случайных людей больше всего биополноценных со слегка сниженным интеллектом, воспитанных на культурной традиции низкой стоимости жизни. Шизофренические личности тоже присутствуют, но в меньшей степени.
Склонность к психозам, в отличие от шизофрении, не наследственна. Она присуща как шизофреничным вырожденцам, так и рецессивным. Она не присуща биополноценным; конечно, любого человека можно довести до истерики, но разница в том, сколько времени нужно доводить. Психопатичные вырожденцы вне зависимости от типа доводятся до этого состояния очень быстро, и по большому счету в доводке не нуждаются. Это — результат воспитания. И семейного, и общественного. Когда таких людей становится очень много, психопатическое поведение становится элементом национальной поведенческой культуры. Во многих группах это принято и сейчас — бросаться в драку по малейшему поводу, рисковать жизнью по пьяному делу, ставить на карту все до последнего гроша.
В биологически полноценных сообществах людей с нарушениями считают за чужих. Им не доверяют, и прорваться подобно нейтронам сквозь «бетонную стену» системы они не могут. И только в обществах с низким биологическим качеством к власти приходят совершенно случайные люди.
В ситуации активности аномальных элементов, особенно когда активность увенчивается успехом, возникает культура успеха, построенная на риске. Дурной пример заразителен, и тем более когда видно, что человек из ничего добился всего; при этом тысячи проигравших, поскольку их просто не видно, в расчет не берутся. Цена жизни падает, и множество людей, ранее довольствовавшихся ситуацией, пытаются принять участие в переделе пространства. Приводит это к многолетним смутам, которые заканчиваются только после истребления значительного числа участников. У Гумилева такая ситуация называется «пассионарным перегревом». С биологической точки зрения ее можно назвать «массовой активизацией бионеполноценных под влиянием гетерозисов второго поколения».
Принцип нейтрона невозможен у обезьян — у них нужно обладать и интеллектом, и силой одновременно, чтобы получить власть. «Нейтроны» — это не талантливые выскочки, это случайные выскочки, не имеющие природных преимуществ, по воле статистики оставшиеся в живых. Если «нейтрон» прорвался к власти в государстве, значит, биологической качество населения крайне низкое.
Пример: Сулла и Цезарь — не нейтроны; они является выдающимися личностями, многие годы шедшими к победе. Калигула и Нерон — не нейтроны, потому что наследники. Отон, Вителлий, Аврелиан, Диоклетиан — нейтроны, поскольку шансов у них было столько же, сколько у их погибших конкурентов. Но если два первых быстро были убиты, то два вторых правили очень долго и продуктивно — но только потому, что в силу обстоятельств они вступали в борьбу на последней ее стадии.
