Что касается наиболее зажиточных слоев северных штатов, американского праздного класса в полном смысле этого слова, то здесь, во-первых, едва ли можно говорить о какой-то наследственной благочестивой позиции. Этот класс появился слишком недавно, чтобы овладеть сложившимися наследственными привычками или же усвоить особую традицию местного происхождения. Тем не менее можно мимоходом заметить, что среди этого класса наблюдается ощутимая тенденция признавать свою приверженность, по крайней мере номинальную, и по-видимому, являющуюся в какой-то мере действительной, какому-либо из общепризнанных вероисповеданий. К тому же свадьбы, похороны и тому подобные торжественные события среди этого класса довольно единообразно отмечаются с какой-то особой религиозной церемонностью. Нельзя сказать, насколько эта приверженность к вероисповеданию является возвратом к благочестивому складу ума, а насколько ее нужно классифицировать как случай защитной социальной мимикрии, внешнего уподобления канонам, почтенности, заимствованным у иностранных идеалов. Видимо, здесь присутствует что-то от реальной склонности к благочестию, в особенности судя по несколько повышенному вниманию к соблюдению ритуалов, занимающих все больше места в высокосветских культах. Среди поклоняющихся богу представителей верхних слоев заметна тенденция примыкать к тем культам, которые делают сравнительно большой упор на обрядности и на зрелищных аксессуарах богослужения: и в церквях, где среди прихожан преобладают представители верхних слоев, в то же время наблюдается тенденция в службе и в аппарате соблюдения обрядов благочестия подчеркивать черты обрядности, пренебрегая собственно духовными чертами. Это остается справедливым даже в тех случаях, когда рассматриваемая церковь относится к вероисповеданию со сравнительно незначительным уровнем развития ритуала и атрибутов. Это повышенное развитие элемента обрядности, несомненно, происходит отчасти благодаря пристрастию к демонстративно расточительным зрелищам, но, вероятно, оно указывает также на характер благочестивой позиции прихожан. Последнее, насколько оно справедливо, указывает на сравнительно архаичную форму религиозного обычая. Преобладание зрелищных эффектов при соблюдении обрядов благочестия можно заметить во всякой благочестивой общности, которая находится на сравнительно примитивной стадии и имеет незначительный уровень духовного развития. Оно особенно характерно для культуры варварства. Здесь в соблюдении обрядов благочестия довольно единообразно присутствует прямое обращение к эмоциям во всех способах восприятия. И в современных аристократических церквях имеется явная тенденция возврата к такой наивной, чувственной форме выражения благочестия. В тех культах, которые претендуют на преданность низших слоев праздного класса и средних слоев общества, она заметна в меньшей степени. Наблюдаются как возврат к использованию разноцветных огней и блестящих зрелищ, так и более свободное обращение к символике, оркестровой музыке и ладану; можно даже различить при исполнении песнопений, а также в богатых по своему разнообразию фигурах коленопреклонения начало атавистического возврата к такому древнему атрибуту богослужения, как священный танец.
Такой возврат к зрелищным обрядам не ограничен аристократическими культами, хотя лучше всего он подкрепляется примерами из жизни высших в социальном и денежном отношении слоев, получая там наибольший акцент. Религиозные обряды благочестивой части общности из низших слоев, таких, как негры Юга и малоразвитые группы иммигрантов, конечно, также обнаруживают сильное расположение к ритуалу, символике и зрелищным эффектам — что и можно было ожидать, судя по их предшественникам и культурному уровню этих слоев. У этих слоев господство ритуала и антропоморфизма является не столько результатом атавистического возврата, сколько продолжением развития, начавшегося в прошлом. Однако пользование ритуалом и связанные с ним черты религиозности распространяются также и в других направлениях.
В начальный период становления американского общества господствующие вероисповедания начинали с ритуала и его атрибутов, которые были аскетически просты; однако каждый знает, что с течением времени эти вероисповедания в различной степени усвоили почти все те зрелищные элементы, от которых они в свое время отказались. В широком плане это усвоение шло рука об руку с ростом богатства и облегчением жизни паствы, достигнув своего наиболее полного выражения в тех классах, которые занимают наивысшую ступень богатства и почета.
Причины, объясняющие эти денежные градации благочестивости, уже указывались в широком плане, когда речь шла о различиях между классами в образе мысли. Различия между классами в отношении благочестивости являются лишь выражением общего факта. Слабая поддержка церкви со стороны нижнего слоя «среднего класса» или то, что можно в широком смысле назвать недостаточным сыновним почитанием среди этого класса, ощутимы главным образом среди групп городского населения, занимающихся в технических отраслях промышленного производства. Вообще говоря, в настоящее время никто не ожидает безупречного сыновнего почитания среди тех социальных групп, которые по роду их занятий соответствуют инженерам и техническим специалистам. Эти технические виды занятий — явление в какой-то степени новое. Ремесленники прежних времен, работа которых отвечала производственным целям того же характера, что и те, которым отвечает теперь работа технических специалистов, не были так невосприимчивы к благочестивым традициям. Привычная деятельность людей, занимающихся в этих отраслях производства, сильно изменилась в том, что касается умственной дисциплины этой деятельности, так как в моду вошли новые технологические процессы; умственные навыки, которые приобретает в своем повседневном занятии рабочий, обслуживающий машинную технику, оказывают влияние на его суждения о том, что лежит за пределами его обычной работы. Близкое знакомство с сегодняшними высокоорганизованными и крайне обезличенными производственно-технологическими процессами содействует разрушению анимистического образа мысли. Функцией рабочего все больше становится исключительно функция наблюдения за механическими процессами и понимания причинности в последовательности событий. Пока индивид остается главным и характерным источником энергии в этом процессе, пока бросающейся в глаза характерной особенностью производственного процесса является физическое мастерство и сила отдельного рабочего, до той поры привычка истолковывать факты с точки зрения чьих-то личных мотивов и склонностей не претерпевает такого значительного и последовательного разрушения, которое приводило бы к ее устранению. Однако при производственно-технологических процессах, получивших позже свое развитие, когда исходные причины и те приспособления, посредством которых они приводятся в действие, носят обезличенный характер, привычным основанием для сознательных выводов рабочего, а также той точкой зрения, с которой он обычно схватывает суть происходящего, является вынужденное понимание фактической, соответствующей действительности последовательности событий, В результате у рабочего наблюдается тенденция к неблагочестивому скептицизму по отношению к религии.
Ясно, далее, что благочестивый склад ума достигает своего наилучшего развития при относительно архаической культуре; при этом термин «благочестивый» употребляется здесь, конечно, просто в его антропологическом смысле, а не как означающий что-то еще в отношении таким образом описываемой духовной позиции, помимо факта склонности к соблюдению обрядов благочестия. Ясно также, что благочестивая позиция знаменует тип человеческой природы, более согласующийся с хищнической культурой, чем с получившим свое недавнее развитие образом жизни общества, последовательнее и органичнее связанным с производством. Она в значительной мере является выражением привычного архаического представления о личном статусе — об отношении подчинения и господства — и поэтому вполне вписывается в схему производственной жизни хищнического и квазимиролюбивого общества, но не укладывается в сегодняшнюю систему производственной жизни. Ясно также, что в современных общностях благочестие наиболее крепко удерживает свои позиции среди тех классов, повседневная жизнь которых удалена от производственно-технологических процессов и которые в других отношениях тоже являются наиболее консервативными; в то время как люди, которые находятся в привычном и непосредственном контакте с современными производственными процессами и у которых образ мысли подвержен сильному воздействию технологических потребностей, отходят от анимистического истолкования явлений и того уважения к личностям, на котором строится соблюдение обрядов благочестия. Ясен также и тот имеющий особенное отношение к настоящему обсуждению факт, что в современных общностях благочестивые обычаи до известной степени все более укореняются и развиваются среди тех классов, у которых в явном избытке и богатство, и досуг. В этом отношении, как и в других, институт праздного класса содействует сохранению и даже восстановлению того архаического типа человеческого характера и тех элементов архаической культуры, которые устраняются в процессе промышленного развития общества на более поздних стадиях.
