санкции США и ЕС в отношении РФ, а также контрсанкции России, активизировало двустороннюю торговлю. Особую роль сыграли действия России в Сирии в 2015–2021 годах, укрепив ВТС России и Ирана, имеющий по мнению экспертов большой потенциал, как вследствие высокого уровня отечественных систем В и ВТ, так и из-за недоверия руководства Ирана к стабильности поставок из стран Запада. На 2021 год сотрудничество в этой сфере между Москвой и Тегераном осложняли только конкуренция РФ и ИРИ в Сирии и периодические срывы достигнутых договорённостей по инициативе Ирана.
Основные партнёры ИРИ, при внешнеторговых связях этой страны, включающих Турцию, Пакистан, Южную Корею, страны арабского мира, ЕС и даже США и Израиль (последний через турецких посредников), – Китай и Индия. Волнения шиитов на Бахрейне, в Восточной провинции Саудовской Аравии и других странах арабского мира заставили говорить о «руке Тегерана», который вступил в столкновение с Эр-Риядом. Гражданская война в Йемене ослабляет КСА и может быть использована Ираном против Саудовской Аравии, если военные действия всерьёз затронут территорию королевства. Ответом на это стали контракты на поставку военной техники и вооружений в КСА и ОАЭ, подписанные ими с Западом, интервенция силовых структур ССАГПЗ на Бахрейн и заключённый в конце марта 2011 года договор о коллективной безопасности арабских стран Залива.
В перспективе вероятность прямого столкновения Ирана и Саудовской Аравии, в которое могут быть вовлечены и др. монархии Залива, достаточно высока. В этом случае «Аль-Каида», часть талибов, белуджская «Джондалла», суннитские радикалы в Ираке и Афганистане (в первую очередь джихадисты-интернационалисты ИГ) и курдские боевики «Пежак», действующие с территории Ирака, активизируют антииранскую деятельность. Позиция, которую займут ориентирующиеся на Катар последователи шейха Юсефа Кардауи из числа «Братьев-мусульман» в конфликте такого рода неясна. ХАМАС будет нейтрален.
В Ливане руководству ИРИ удалось добиться перевеса над саудовским лобби. Перевес шиитов и их союзников – части друзов, суннитов и христиан, над их противниками не столь уж велик, но стабилен. Саудовская Аравия на 2021 год считала Ливан потерянным в пользу Ирана, в связи с чем заморозила оплату В и ВТ для ливанской армии и запретила туристические поездки своих граждан в эту страну. При этом логика сирийской гражданской войны требовала от Ирана и ливанских шиитов перекрыть границу с Сирией, через которую шла переброска оружия и суннитских боевиков. В Йемене хоуситы при минимальной поддержке со стороны Ирана и инструкторов «Хезболлы» нанесли существенный ущерб в живой силе и технике возглавляемой Саудовской Аравией коалиции и её союзникам, включая переброшенных в Йемен из ОАЭ наёмников из частной военной компании «Блэкуотерс». Войска «Аравийской коалиции» завязли в этой стране, а военные действия там разоряют КСА, притом что Ирану поддержка хоуситов практически ничего не стоит.
Силовое подавление оппозиционного «Зелёного движения» в Иране, возникшего после спорных президентских выборов 2009 года, в результате которых президент Махмуд Ахмади Нежад во второй раз пришёл к власти, не привело к его окончательному разгрому. Высокий протестный потенциал сохраняется в студенческой среде. Однако режим прочен, положению верховного религиозного лидера – рахбара и президента Раиси ничто, кроме возможных в будущем разногласий между ними, не угрожает, хотя консервативное крыло властей не смогло уничтожить идеологических противников внутри страны.
Определённую опасность для Ирана имеет местный национализм, имеющий давнюю историю и прочные корни. Протесты в арабском мире стали примером для курдов, азербайджанцев, туркменов, белуджей и других жителей «национальных окраин» Ирана. Многомиллионная иранская диаспора в странах Запада включает и сторонников, и противников режима. Большинство эмигрантов – противники правящей власти, однако рассчитывать на их помощь в свержении режима, как надеялись в Вашингтоне и Брюсселе, не приходится вследствие персидского национализма. Насчитывающая сотни тысяч иранская община в странах Залива рассматривается правительствами государств ССАГПЗ как «пятая колонна» Тегерана.
Не исключено, что в случае эскалации конфликта между Ираном и Саудовской Аравией Тегеран нанесёт смертельный удар Эр-Рияду, спровоцировав распад Саудовской Аравии, хотя маловероятно, что он сможет воспользоваться плодами этой победы. Закрепление Ирана как ведущей силы возможно только на территории с доминирующим шиитским населением. Возможность распада самого Ирана, о котором часто говорят западные средства массовой информации, не исключена, но вероятность её высока только в случае прямого военного столкновения Ирана с США. Сценарий такого рода может быть реализован в случае коллапса Саудовской Аравии или иранской атаки объектов США в Заливе, которая может быть произведена с использованием ракет среднего радиуса действия, судов-брандеров, самолётов-камикадзе, террористов и спецподразделений.
Учитывая высокую мотивацию и боевой опыт иранских военнослужащих и бойцов КСИР, в случае прямых столкновений они могут нанести экспедиционным корпусам стран Запада серьёзный урон в живой силе и технике, тем более что западная тактика действий была изучена иранцами на примере афганской и иракской кампаний последних десятилетий. При этом Вооружённые силы ИРИ понесут невосполнимые потери. Однако в настоящий момент президент Раиси и рахбар Хаменеи настроены на диалог с Западом – в том числе ради восстановления экономического потенциала ИРИ, хотя и не готовы идти ни на какие уступки. Окончательная эвакуация в августе 2021 года американских войск из Афганистана, обвальное падение прозападного режима президента Гани и возвращение к власти в этой стране талибов, захвативших запасы современных В и ВТ западного производства, оцениваемые в $ 85 млрд, вновь создав для Ирана проблему с афганскими беженцами, ликвидировала для него американскую военную угрозу с афганской территории – тем более что президент Байден объявил о прекращении эры военно-политической экспансии США на Ближнем и Среднем Востоке.
Иранская угроза в условиях ослабления и потенциального обнуления поддержки со стороны США, способствовала сближению арабских монархий Залива с Израилем. В то же время оснащённые десятками тысяч ракет плацдармы в Газе и Южном Ливане, контролируемые ХАМАСом и «Хезболлой», представляют значительную опасность для Израиля, увеличивая вероятность его столкновения с Ираном. В случае этого столкновения численный перевес иранской армии будет скомпенсирован устаревшей военной техникой, которой она вооружена: основные усилия по достижению победы будут приложены израильтянами в дистанционной войне, с применением ракет, подлодок и авиации, а также электронных систем вооружений. Ядерная война между Ираном и Израилем маловероятна, хотя в будущем не исключена. Оптимисты полагают, что войны такого типа между ними не будет, поскольку иранское руководство дойдёт до «предвоенного уровня», заморозив ядерную программу ИРИ. При этом согласно иранской военной доктрине Израиль – «страна одной бомбы». В случае получения ядерного оружия искушение нанести по Израилю удар, использовав эту «одну бомбу», может оказаться сильнее прагматических планов, тем более что неудачные операции Запада в Афганистане, Ираке и Ливии продемонстрировали лимиты его военного присутствия на Ближнем и Среднем Востоке.
