«Главная проблема в том, утверждают эксперты, что никто не идет в милицию защищать граждан. Идут либо за властью, либо за финансовым благополучием. Собеседник The New Times из бизнес-среды дает свою раскладку: «В милиции сейчас служит 20 % нормальных, 20 % подонков, а остальные 60 % — болото». У оперативников московского РУВД своя оценка: «10 % действительно пришли в органы внутренних дел работать, 40 % воспринимают службу как возможность нажить состояние, а еще 50 % теоретически готовы действовать по закону, но в нынешних условиях им приходится играть по устоявшимся правилам» (и бизнесмены, и оперативники говорили только и исключительно на условиях анонимности: «За такое свои же голову снесут»)».
The New Times выносит свой диагноз правоохранительным органам РФ: «Россияне и родная милиция живут в разных измерениях. Граждане полагают, что люди в форме должны их защищать. Милиция же видит в них ресурс для пополнения собственных доходов». Один из крупных московских бизнесменов сообщил этой газете следующие расценки: $1 — 10 тыс., чтобы в рядовой ситуации откупиться, пока тебя еще не доставили в отделение; если уже оказался в ОВД, цена вырастает до $25–30 тыс., если дело, что называется, закрутилось, его закрытие обойдется в $100–150 тыс. «Естественно, это касается рядовых ситуаций, — уточняет собеседник. — Если дело касается, не дай бог, политики или на вас сделан заказ, то суммы значительно больше — если только откупиться вообще возможно». Источники The New Times в МВД называют иные суммы. По их словам, «если речь идет о рядовой ситуации, то выпутаться за $5 — 10 тыс. вполне реально. Возрастают расценки, когда речь заходит об экономических преступлениях. Чаще всего это рейдерство, и тут в зависимости от масштабов захватываемого объекта цена, как утверждают, будет колебаться от $50 тыс. до $150 тыс. Знающие люди в бизнес-сообществе утверждают: «только с Царицыно (Москва) в год можно собрать от $100 млн. до $200 млн., а Центральный административный округ в плане «черных» сборов вполне сравним с корпорациями: $1,5–2 млрд. Оперативники уточняют: собрать можно, но собирает же далеко не одна милиция. «Учтите, что занести надо и в ФСБ, и прокурорам, и ветеринарному надзору, и в правительство Москвы, и пожарным, и налоговикам, — перечисляют собеседники The New Times. — Если не напрягаться, то ежемесячный доход в «хорошем» районе — $200–250 тыс.». Каждый автомобилист знает аппетиты инспекторов ГАИ. Когда ввели контроль за взяточничеством, водитель, попытавшийся откупиться от гаишника на месте, мог получить до двух лет тюрьмы. Соответственно ставки увеличились — инспектор берет с водителя за «недонесение» о попытке дать ему взятку от одной тысячи долларов и больше. И цены растут. Собеседник газеты The New Times сообщил, что за одну смену на трассе сотрудник ГАИ собирает около $1000, из них он должен отдать руководству $400–500. («The New Times«, 18.05.2009).
Не надо думать, что о катастрофической некомпетентности и коррумпированности правоохранительных органов РФ никто не заикался до тех пор, пока не прозвучали выстрелы майора Евсюкова по его невинным жертвам в московском супермаркете. Об этом говорят едва ли не каждый день на всех уровнях. Но воз и ныне там. С каждым днем коррупция в рядах милиции только набирает темпы, о чем интервью в «Известиях» дает наглядное, хотя и далеко не полное представление, несмотря на радужные доклады Службы собственной безопасности МВД и парадные отчеты его руководства. Даже человеку не искушенному по части секретов российских коридоров власти ясно, что причины безнаказанности коррупционеров и оборотней в погонах, следует искать именно в этих коридорах, там, где рука руку моет. Не удивляет, что одного из таких оборотней, который отвечал за борьбу с экономическими преступлениями, не буду называть его по фамилии, его же коллеги обнаружили в одном из московских казино, где он продул в рулетку за ночь около миллиона долларов.
Практическая безнаказанность тех, кто работает во властных структурах, либо имеет там сильные связи — одна из самых гнусных черт нынешнего режима в России. Если в этой сфере положение не исправить, любая борьба с коррупцией заранее обречена. Вот лишь несколько примеров такой безнаказанности:
13 мая 2009 года, мощный внедорожник «Субару Форестер», Т 747 МХ 199 РУС, за рулем которого сидел сотрудник МВД Роман Жиров, сбил на пешеходном переходе беременную женщину. Жиров совершил убийство, обгоняя по встречке стоявшие перед переходом машины. После убийства он не остановился; но прохожие запомнили номер внедорожника. Расследование происшествия передали в отдел, где трудится убийца, там его быстро опросили и отпустили. И в этом не было ничего странного — подобное укрывательство преступлений в милиции стало возможным благодаря известным прецедентам. Когда все же поднялся скандал по этому поводу в Интернете и эта история попала в блог президента Медведева, в МВД сообщили, что убийца арестован.
В мае 2005-го года Александр Иванов, сын министра обороны Сергея Иванова, задавил 68-летнюю Светлану Беридзе. Сергей Иванов публично заявил, что его сын понес тяжелую моральную и физическую травму. Путин не уволил Иванова, «и это показало, что право давить людей в физическом смысле слова отныне является естественной привилегией элиты времен Путина. После этого случаи физического уничтожения людей начальниками в погонах и без стали не просто часты — это такая же обыденность, как для жителей африканского племени известие, что вот сегодня крокодил утащил сына такого-то, а вчера — племянника такого-то. Даже самые чудовищные случаи, в общем-то, не привлекают внимания». («Ежедневный журнал», 25.05.2009.)
Вскоре после случая с сыном Иванова в Екатеринбурге автомобиль сына депутата Госдумы Валерия Язева сбил 57-летнюю пенсионерку, после чего всю вину взял на себя приятель сына, якобы сидевший за рулем.
Кортеж полпреда Полтавченко несся на жуткой скорости посередине узкого шоссе; шедшая навстречу «девятка» не успела улететь с дороги, водитель «девятки» погиб.
Кортеж председателя Верховного суда Лебедева, двигаясь по встречной, на глазах сотен стоявших в пробке людей снес «Жигули», за рулем которых сидела Наталья Труфанова. Один из пассажиров погиб, все получили тяжелейшие травмы. Когда многочисленные свидетели стали донимать органы, дело возбудили… против Натальи Труфановой.
И т. д.
«Нет такого преступления — от убийств беременных женщин до расстрелов прохожих в супермаркете, — от которого начальство не было бы готово отмазать подчиненного, — резюмирует «ЕЖ» эти факты. — Во всем мире государство — это то, что защищает закон. В России — это то, что имеет право совершать преступления. А обсуждать? Обсуждать это не рекомендуется. Не обсуждать, не обобщать и не конкретизировать. Обсуждать надо зверства американцев в Гуантанамо, страдания Ирины Беленькой и посещение Путиным дворца для «Евровидения». Если вы не знаете, как это называется — это называется вертикаль власти («Ежедневный журнал», 25.05.2009).
Киселевский «ЕЖ», как и свойственно оппозиционным изданиям, работает без нюансов, критикуя власть. И, тем не менее, факты, приведенные выше, увы, имели место. Это не означает, конечно, что о злоупотреблениях в милиции все, кто к власти причастен, помалкивают. Еще в 2004 г. заместитель Председателя Комитета Государственной Думы по безопасности В.И. Илюхин выступил с заявлением, в котором заявил, что преступность в Российской Федерации приняла угрожающие масштабы и стала национальным бедствием именно потому, что Министерство внутренних дел переживает глубокий кризис, «недопустимо теряет авторитет и уважение среди населения». Напомнив, что в России ежегодно в результате насилия, несчастных случаев гибнет более полумиллиона человек, из них почти 50 тысяч от самоубийств, Илюхин отметил, что такие потери «сопоставимы с людским ущербом от военных действий». Преступный мир, — говорил депутат, — «обладает огромными финансовыми и материальными возможностями. На долю теневой экономики приходится более 40 процентов валового внутреннего продукта. Однако дельцы остаются безнаказанными и наращивают свои капиталы. Вследствие невиданного распространения взяточничества организованная преступность смертельно поразила всю систему государственной власти. Правоохранительные органы Российской Федерации коммерциализированы, в них идет откровенное лоббирование фирм, банков, предпринимателей. Участились факты злоупотребления служебным положением, предательства профессиональных интересов. Вместе с тем существенно снизилась ответственность за исполнение служебных обязанностей. Снижается эффективность работы Министерства внутренних дел Российской Федерации, его структурных подразделений, падает уровень дисциплины, стали распространенными факты злоупотребления служебным положением, откровенного взяточничества, что самым пагубным образом сказывается на предупреждении и раскрытии преступлений, на обеспечении безопасности российских граждан. Тысячи тяжких преступлений, в том числе преступлений, связанных с убийствами депутатов Государственной Думы, крупных ученых, руководителей оборонных предприятий, предпринимателей, работников культуры и искусства, других граждан, остаются нераскрытыми, а виновные лица безнаказанными». Думаю, что Илюхин вполне мог бы повторить и в 2011 г. свое выступление почти дословно, лишь поправив цифры, характеризующие размах преступности в РФ. Другое дело, что он скорее всего не был бы услышан и сейчас, как и тогда. Согласно российской статистике, в 1994 году в России была 5691 организованная преступная группировка. В 1996 году — уже 8 тысяч. В них входило примерно 100 тысяч постоянных членов. ООН в 1994 году на своей всемирной конференции по организованной международной преступности определила общую численность РОП около 3 млн. человек, составляющих 5700 банд. Только в Москве, по данным МВД, имеется 189 действующих преступных организаций, 23 из которых имеют международные связи. В целом по России МВД оценивает количество преступных организаций в 3500. Из 189 преступных организаций, действующих в международном масштабе, 151 занимается совершением преступлений, связанных с насилием. МВД также отмечает появление в последнее время тенденции образования альянсов между московскими группировками и группировками других регионов, что ведет к увеличению торговли наркотиками и оружием в Московской области. МВД также утверждает, что для отмывания незаконных прибылей оргпреступность создала или купила собственные юридические фирмы, банки и прочие приносящие доход предприятия. По данным МВД, на начало 1996 года оргпреступность контролировала 860 фирм и 40 совместных предприятий только в Москве. На начало 2010 года ситуация изменилась лишь к худшему. Число ОПГ по России возросло едва ли не в геометрической прогрессии. Бандиты поделили между собой сферы влияния и разбоя. Произошло практически повсеместное сращение местных властей, силовиков, судов и криминала. Моделью такой общероссийской структуры может служить ОПГ братьев Цыпков, действовавшая в станице Кущевская Краснодарского края. Ее раскрыли только после того, как банда совершила убийство 12 человек в Кущевской летом 2010 г.
