Ответ был убедительным: ни один из такой категории российских граждан не выезжал за рубеж. При этом, конечно, не исключены были выезды из России во многие страны ученых, инженеров, но у нас не было никаких данных об их вовлеченности в создание ядерного оружия в Иране.
В связи с обвинениями в наш адрес, инициируемыми Вашингтоном, за спиной которого, несомненно, стоял Израиль, процитирую выдержки из записи беседы министра иностранных дел России с заместителем госсекретаря США С. Тэлботтом 8 октября 1997 года. Он прибыл в Москву, когда конгресс США и американскую печать буквально захлестнули обвинения России в пособничестве Ирану в создании ОМУ и ракетной техники. Раздавались угрозы, что это приведет к резкому ухудшению российско-американских отношений, чуть ли не к возобновлению холодной войны.
Из записи беседы:
«Тэлботт. Абсолютно откровенно скажу, что нам нужно успешно преодолеть нынешний кризис в двусторонних отношениях, уже смотрящих, как говорят в Америке, „в глаза смерти“. Мы за то, чтобы США и Россия действовали совместно при решении стратегических проблем. В этом состоит позиция президента Клинтона, которая, правда, не всеми разделяется в конгрессе.
Примаков. Я вам твердо заявляю, что Россия не помогает Ирану работать над созданием ядерного оружия и средств его доставки. Российской стороне надоело постоянное будирование этого вопроса. Если американская сторона надеется на то, что на наших предприятиях или в научно-исследовательских институтах будут представители США для контроля, то можете быть уверены, этого не получится.
Тэлботт. Хочу обратить внимание на закон о санкциях против Ирана, который направлен также против заключения сделок, подобных соглашениям, подписанным, в частности, Газпромом и французской „Тоталь“ о разработке нефти и газа в Персидском заливе. Предложил бы вам взглянуть на ситуацию нашими глазами. До тех пор пока останется неурегулированной проблема Ирана, соглашения, подобные подписанному Газпромом, будут продолжать будоражить конгресс, поскольку там считают, что контракт подписан от имени страны, содействующей Ирану в приобретении ракетных технологий. Вы не можете этого не понимать.
Примаков. Продолжая утверждать, что Россия помогает Ирану создавать ракетный и ядерный потенциал, американская сторона пытается, по сути, ударить по нашим экономическим связям с Ираном. Не забудьте, что у нас тоже есть парламент и общественное мнение. Наша позиция предельно ясна: для нас неприемлемо то, что США пытаются нам навязать. Скажу прямо, мы не намерены отказываться от экономического сотрудничества с Ираном. Возьмем, к примеру, наше содействие в строительстве АЭС в Бушере. Мы предложили американской стороне направить на объект инспекторов под эгидой МАГАТЭ для проверки характера создаваемого объекта. Американская сторона ответила отказом, а ведь речь идет о поставке нами в Иран таких же легководных реакторов, как те, которые США намерены поставлять Северной Корее.
Что касается соглашений с участием Газпрома и компании „Тоталь“, о которых вы говорили, то, если США распространят действия санкций на Газпром, мы будем рассматривать это как антироссийскую акцию. Контракт по разработке месторождений на шельфе Персидского залива не имеет никакого отношения к ракетным технологиям. Вместе с тем мы видим, что США боятся трогать „Тоталь“ и другие европейские компании, чтобы не вступать в конфликт с Евросоюзом. Посоветовал бы американской стороне по меньшей мере воздержаться от селективного подхода в выборе объектов применения законов США».
В беседе были затронуты и другие вопросы. Подводя ее итоги, Тэлботт просил передать президенту Б.Н. Ельцину мнение президента Б. Клинтона о том, что, оставаясь в принципе здоровыми, американо-российские отношения должны преодолеть в своем развитии нынешний трудный момент. Я в ответ сказал, что и мы считаем необходимым двигаться дальше в направлении развития двусторонних отношений. Вкладом в это считаю открытое изложение мной позиции России по иранской проблематике.
Постепенно обвинения России в помощи создания иранского ядерного оружия сошли на нет. Очевидно, администрация Клинтона пришла к выводу, что Россию не нужно «загонять в угол». Отношения с Соединенными Штатами начали выправляться. Одновременно, не скрою этого, мы не могли пройти мимо полного отсутствия конструктивизма в позиции Тегерана, что восстанавливало против него многие страны.
Хотел бы подчеркнуть, что Россия принимала непосредственные усилия, чтобы найти выход из этой сложной ситуации, которая особенно нагнеталась угрозами израильского удара по иранским ядерным объектам. О предложениях В.В. Путина в отношении обогащения иранского урана в России либо в другой «признанной ядерной державе» уже говорилось выше, а о другой важной инициативе мало что вообще известно.
В апреле 2008 года в Сочи состоялась российско-американская встреча на высшем уровне. Президентами России и США была поддержана идея К. Райс, которую она высказала С.В. Лаврову в Сиднее, о предложении иранцам ввести мораторий на обогащение урана. В.В. Путин сказал на встрече с Бушем-младшим: «Нужно предложить им заявить, что они достигли, чего хотели, у них есть достаточное количество центрифуг, технологии освоения и т. д. Принимая предложение о мониторинге, они могут спасти лицо. Кондолиза сказала, что это предложение можно озвучить как мнение США, а я сказал Сергею Лаврову, что это мнение и России». При этом президентом Путиным было упомянуто, что в Иран поедет Примаков.
Действительно, я собирался полететь в Тегеран по приглашению бывшего министра иностранных дел А. Велаяти, с которым в мою бытность министром установились хорошие деловые отношения. Он не ушел из политики, оставаясь советником духовного лидера Ирана Хаменеи. Узнав о полученном мною приглашении, В.В. Путин поручил мне передать этот «сигнал» иранскому руководству.
Во время моей поездки состоялись сначала встречи с А. Велаяти и М. Сафари, бывшим послом в РФ, гендиректором МИД Ирана. У меня сложилось впечатление, что они оба настроены в пользу принятия предложения о моратории. Как им было сказано, после этого начнутся переговоры, в том числе с участием США, которые могут привести к выходу из кризиса. Оптимизм несколько поубавился во время встречи с президентом ИРИ Ахмадинежадом, который внимательно выслушал мои подробные разъяснения и сказал, что ему нужно посоветоваться перед принятием того или иного решения. Холодный душ вылился на голову на следующий день во время встречи с министром иностранных дел Ирана. Он категорически отверг идею моратория.
Все это было накануне встречи президентов прикаспийских государств. Как принято говорить, «на полях этой встречи» состоялась беседа В.В. Путина с М. Ахмадинежадом. Президент России сказал ему о полезности «вести дела более гибко», сославшись на предложение о моратории. «По-моему, — сказал Путин, — это хорошее предложение. Подумайте».
К сожалению, на этом дело завершилось. Но не совсем. Через несколько месяцев мне позвонил по телефону из Тегерана Сафари, пригласив вновь посетить Иран. Я попросил продублировать это приглашение по e-mail, но оно не поступило. Тем не менее весь этот эпизод показателен. В Иране присутствуют различные взгляды по вопросам внешнеполитической линии. И это, можно сказать, обнадеживает.
В июле 2011 года Россия вновь выступила с инициативой по урегулированию иранской ядерной проблемы, предложив вариант ее решения, который получил широкую известность под названием «план Лаврова». Россия предложила за каждый конкретный шаг Тегерана по выполнению требований МАГАТЭ проводить ослабление наложенных на него санкций. По словам замминистра иностранных дел России С.А. Рябкова, страны Запада готовы на уступки лишь после того, как Тегеран свернет свои ядерные программы, а иранцы требуют, чтобы сначала Запад отменил санкции и признал их право на развитие мирного атома. Смысл предлагаемого плана в том, что процесс должен идти параллельно и состоять из шагов навстречу друг другу.
Будут ли сделаны такие шаги, покажет время.
Глава 20
Неофициальное ядерное государство — Израиль
Здесь я хотел бы остановиться на вопросе, который обычно замалчивается, — о существовании на Ближнем Востоке государства, которое уже имеет ядерное оружие, созданное не без содействия одних западных стран при молчаливом согласии других. Речь идет об Израиле.
Опасность ядерного вооружения Израиля в том, что он был и остается одной из сторон затянувшегося ближневосточного конфликта. Причем есть основания считать, что это оружие создано не только для демонстрации силы для сдерживания тех, кто угрожал или угрожает существованию Израиля. Во время войны 1973 года, когда Израиль был обескуражен своими военными неудачами, по сведениям журнала «Тайм», 13 израильских атомных бомб были привезены из пустыни и поспешно, за 78 часов, собраны в тайном подземном туннеле. В этот момент израильтяне даже готовы были сбить американский разведывательный самолет. «Тайм» описывает, как израильские перехватчики были посланы наперерез американскому разведчику SR-71, получив приказ открыть по нему огонь. Однако разведчик шел на высоте, недоступной для израильских истребителей, и благополучно вернулся на базу с «важными данными».
